 Фанфик «Пленник»
Шапка фанфика:
Название: "Пленник"
Автор: -AMADARE-
Фандом: Gankutsuou
Персонажи/ Пейринг: Edmon Dantes/Alber
Жанр: Слэш (яой), Ангст, Драма, POV, Hurt/comfort
Рейтинг: PG-13
Размер: Мини
Статус: Завершен
Дисклеймеры: Правами на персонажей я, разумеется, не обладаю.
Размещение: с указанием авторства
От автора: Сиквел к фанфику Lucrecia84 «Все, что имеет смысл» (http://ficbook.net/readfic/1576340).
Текст фанфика:
…Я смотрю на часы. Секундная стрелка медленно ползет к очередной цифре.
Чего я жду? В который раз уже не свожу взгляда с этих ненавистных часов? Со стрелок, равнодушно отсчитывающих минуты до очередной пытки, которая начнется с робким стуком в дверь? Я не знаю. Я даже не знаю, что страшнее – переживать эту муку день за днем, или однажды дождаться часа, когда дверь в мою палату не откроется, и я не услышу очередных глупых рассказов о том, чем занимаются его друзья. О том, как прошел его день. О том, как будет называться новая глава его чертовой книги… Я не знаю.
За дверью едва слышно раздаются тихие шаги. Я закрываю глаза. Мои легкие наполняются воздухом, а тело напряженно замирает – в такие минуты дверь моей палаты перестает существовать, и я почти вижу, как он собирается с силами, чтобы постучать. Еще секунда. Еще одна…
Пара тихих ударов в дверь кажется мне небесным громом. Я не двигаюсь. Еще доля секунды, и дверная ручка медленно опускается вниз…
- Здравствуйте…
Я медленно приподнимаю веки.
Он протискивается в палату. Бросив на меня робкий взгляд, и убедившись, что я не сплю, он несмело, словно на ватных ногах, приближается к моей постели, но замирает в нескольких шагах от нее:
- Как… вы себя… чувствуете?
Я не смотрю на него.
- Я… вот… это вам…
Я слышу, как он делает еще несколько робких шагов к моему столу. Обернувшись, наблюдаю за тем, как он осторожно шелестит пакетом, вынимая несколько крупных апельсинов. Его руки едва заметно вздрагивают.
Я отворачиваюсь и снова закрываю глаза, до крови закусывая губу. Под одеялом мои пальцы судорожно сжимают простыни.
Вздохнув, он отходит от моей постели и, как всегда, садится на свой маленький стул в углу комнаты. Еще несколько невыносимых минут часы царят над тишиной. Я по-прежнему не открываю глаз, но, кажется, все равно вижу, как он сидит, низко опустив голову. Вижу его непослушные вихры и измученный взгляд…
- Врач сказал, что вы идете на поправку… Я очень рад, что это так, граф… И еще…
Он прерывается, будто не решается продолжить. Я открываю глаза, но так и не обращаю к нему своего взгляда.
- Еще… Мне сказали, что скоро вас выпишут… Это… Это замечательно, не правда ли?
Я выдыхаю и оборачиваюсь к нему, но теперь уже он не смотрит в мою сторону:
- Я… - он хочет что-то сказать, но я вижу, как вся его решимость мгновенно пропадает, когда наши глаза встречаются друг с другом. Он нервно убирает челку со своих глаз и мнет край своей клетчатой рубашки. Мы снова молчим…
…Спустя полтора мучительных часа дверь за ним тихо закрывается. В последний момент он замирает и едва слышно произносит:
- До свидания…
Я молчу, глядя ему в спину. Он ждет моего ответа всего долю секунды, но за это время его хрупкие плечи успевают согнуться под тяжестью моего молчания…
Он уходит. Снова становится тихо. Снова только тиканье часов. Мне хочется сорвать их со стены и растоптать, иначе эти секунды сведут меня с ума…
Я сажусь в постели. Три ярких, солнечных апельсина лежат на моем столе. Я смотрю на них, чувствуя лишь соль и жар слез на своих губах. Три маленьких оранжевых солнца, которые всем своим видом будто смеются над моим бессилием и болью…
…Мое тело словно окаменело. Ветер бил в спину, рвал спутавшиеся волосы. Слуга накинул на мои плечи плащ. Я шагал по песку нетвердым шагом – внутри не оставалось больше ничего – ни надежды, ни боли, ни даже страха. Внезапно Альбер преградил мне дорогу:
- Где же ваша воля?! – прорыдал он.
Его руки оказались такими теплыми, почти горячими…
Его слезы, оставшиеся на моей щеке…
Потом… Потом была только адская боль, будто мое тело разбилось на тысячи осколков…
- Прошу, помни… Меня зовут Эдмон Дантес…
Для чего я просил его об этом? Возможно, это было единственное, чего я по-настоящему желал за последние три месяца своей никчемной жизни… Чтобы кто-то на этом свете помнил мое имя… Мое настоящее имя.
Когда я очнулся в больнице, передо мной вновь было его лицо. Он улыбался и плакал, но глядя на его слезы, я не чувствовал ничего, кроме стыда и позора.
- Тебе не нужно приходить сюда… Забудь обо мне.
С тех пор, как я сказал ему это, минуло уже полгода. Человек, строивший из себя неприступную скалу, всемогущего аристократа, а на деле оказавшийся ничтожеством, сдавшимся перед каким-то мальчишкой… Я не мог смириться с этим. Не мог побороть остатки своей гордости, и из-за этого презирал себя еще сильнее. Я отказывался понимать, из-за чего Альбер не отвернулся от меня после всего, что я сотворил с его жизнью. Я чувствовал, как он медленно загоняет меня в плен моих собственных мыслей и чувств, каждодневно посещая меня и стоически выдерживая мое показное равнодушие. Наши отношения превратились в невыносимую, затяжную игру на выносливость, и я все меньше верил в то, что в этой игре может быть победитель… Так продолжалось изо дня в день. Его ежедневные посещения медленно сводили меня с ума. Когда за ним закрывалась дверь, я отпускал свои эмоции, и позволял слезам беззвучно катиться по лицу. Я был почти уверен, что с ним творилось то же самое. Потом наступала ночь, и я проваливался в беспокойное забытье, которое нельзя было назвать сном. После наступало утро, и я вновь начинал ждать того вечернего часа, когда Альбер постучит в дверь…
Но я заметил, что в последнее время он приходит ко мне все реже и реже. Я не знаю, что мне делать. Мне страшно от мысли о том, что однажды он и вовсе не придет. Или придет в последний раз, а у меня так и не хватит смелости удержать его. Моя никчемная гордость так и не позволит сказать ему те простые слова, которые могли бы положить конец и его, и моим мучениям…
...Тихо. На столько тихо, что звон в ушах, кажется, готов разорвать барабанные перепонки. Тишина и тьма окружают меня невидимой стеной, вгрызаются в мое сознание, медленно и неотступно приближая безумие... Замок Иф, извечный кошмар моих снов... Как я здесь оказался? Почему я снова здесь? Я не хочу... Я больше не хочу!! Мне страшно... Я ни в чем не виновен!.. За что?! Почему я оказался здесь?!..
Мне хочется кричать, хочется звать на помощь, но пустота и мрак окутывают меня, словно гигантский спрут. Его отвратительные щупальца сдавливают мое горло, овивают мое тело, неумолимо и неотступно утягивая в царство безумия и вечного страха... Я не могу пошевелиться, чувствуя лишь слезы бессилия, омывающие мое лицо.
- Граф!...
Этот голос... Он льется из темноты, он зовет меня...
- Граф!
Чистый, пронзительный крик, разрезающий пелену мрака... Крик, придающий мне силы, воскресающий остатки мужества, заставляющий двигаться...
- Граф... прошу вас...
Адским усилием я срываю с себя эти страшные путы. Мои ноги не слушаются, тело онемело от неимоверной судороги, но я должен, должен отозваться, должен закричать в ответ, только бы не дать этому голосу умолкнуть...
Еще мгновение, и я просыпаюсь.
Первое, что я вижу – его глаза, полные слез и отчаяния... Склонившись ко мне, он вцепился в мои плечи:
- Не бойтесь, граф... Это просто сон...
- Ты...
Громко всхлипнув, он опрометью выбегает из палаты. Он, снова вырвавший меня из лап тьмы и ужаса, он... Нет, так больше не может продолжаться. Кто-то из нас должен положить конец этой пытке, иначе...
Не в силах сдержать себя, я с трудом поднимаюсь на ноги. Так больше не может продолжаться... Я покончу с этим. В тот роковой день Альбер не должен был возвращаться за мной, не должен был возвращать меня к жизни! И сейчас я исправлю его ошибку...
Шагнув за порог палаты, я не замечаю никого, кто мог бы мне помешать. Дверь прачечной не заперта. Пошатываясь, я врываюсь внутрь, но тут же замираю, испугавшись собственного отражения... Мои руки дрожат, глаза покраснели от слез и бессонницы. Я отвратителен! Это залитое слезами лицо, эти спутавшиеся волосы... Я противен сам себе... Нет, тогда, полгода назад, Альбер изгнал из меня не Ганкуцуо, нет... Он изгнал из меня последние остатки человечности, окончательно превратив меня в демона, который смотрит на меня сейчас! Ненавижу...
Схватив ножницы, я быстро подношу их к своему уродливому лицу. Я покончу с этим монстром, раз и навсегда!
- Граф, не надо!!
Вцепившись в кисть моей руки, Альбер отчаянным движением вырывает ножницы из моих пальцев. Я смотрю на него всего долю секунды, пока не утихает металлический звон упавших на кафельный пол ножниц... Сколько еще он собирается измываться надо мной?!
- Что ты делаешь?!
Выкрикнув это, я вдруг понял, что это мои первые слова, сказанные ему за минувшие полгода… Но я уже не мог остановиться:
- Что ты делаешь?! О чем ты только думаешь? Почему ты не можешь просто оставить меня в покое?!
Я видел, как он вздрагивал от каждого моего слова, словно от жестокого удара:
- Каждый день ты приходишь сюда! Каждый день измываешься надо мной, хотя я давно дал тебе понять, что мне наплевать на твое присутствие! Чего ты ждешь?! Я ясно дал тебе понять, что ты был для меня только инструментом!! Чего еще ты от меня хочешь?! Отвечай!
Он дрожал, с трудом разжимая губы:
- Я…
Но я не выдержал. Я больше не могу терпеть эту пытку! Я заставлю его прекратить ее, здесь и сейчас! Я вытрясу из него это чертово признание!
Кинувшись к нему, я вцепился в его воротник и грубо встряхнул его легкое тельце, вжимая его в холодную стену:
- Скажи мне ЭТО!
- Я… Я только хотел…
Но он снова не ответил мне. Заглянув в мои глаза, он вдруг зажмурился и отвернулся от меня. Я склонился к нему совсем близко. Мне казалось, что я готов вцепиться ему в горло, если он не ответит…
- Я… я прихожу к вам потому… потому что беспокоюсь о вас… Я мечтаю, чтобы вы скорее встали на ноги… Я желаю вам счастья, в котором вам было отказано все эти годы!
Я продолжал сжимать его воротник, почти касаясь губами его лба:
- ПОЧЕМУ ты хочешь этого? – прошептал я.
Он молчал. Еще несколько безмолвных минут я продолжал вжимать его в стену, не сводя взгляда с крошечной родинки на его щеке…
- Потому что… Потому что я хочу, чтобы Эдмон Дантес просто мог жить…
Я отшатнулся от него. Что он несет? Эдмон Дантес?.. Нет… Я не Эдмон Дантес… Я… чудовище…
- Эдмон Дантес… - прошептал я, чувствуя, как слезы вновь обжигают мое лицо: - Нет… Это не Эдмон Дантес… - произнес я, всматриваясь в ненавистное отражение:
- Эдмон Дантес… Мертв.
Секундой позже искры зеркальных осколков градом летят в раковину, дождем рассыпаются по ледяному кафельному полу. Отпрянув, я упираюсь спиной в стену и медленно оседаю на пол. Спрятав лицо в ладонях, я не сразу замечаю, что произошло, и только обернувшись, вижу, что Альбер потерял сознание. Несколько минут я смотрел на его неподвижное тело, раскинувшееся на холодных плитах. Мне казалось, что все это очередной кошмарный сон…
- Альбер…? – прошептал я, чувствуя, как холодеют руки. Поднявшись, я приблизился к нему нетвердым шагом, и опустился рядом с ним на колени:
- Альбер? – снова позвал я. Но он не отзывался. Меня мелко трясло. Коснувшись его лица, я только теперь заметил кровь на своей руке:
- Альбер! – закричал я, не сдерживая слез. От моего прикосновения его ресницы чуть дрогнули. Всхлипнув, я одним рывком подхватил на руки его почти невесомое тело и бросился в палату. Оставив его на постели, я кинулся на поиски сестры…
…Позаботившись об Альбере и наложив повязку на мою руку, медсестра повторила:
- Ему просто нужен покой. Не тревожьте его сейчас…
Я молчал. Сестра, давно привыкшая к моему безмолвию, так же равнодушно вышла из палаты.
Медленно, словно боясь смотреть в глаза правде, я заглянул в его лицо. Он лежал, бледный, как мел. На едва подрагивающих, почти прозрачных веках виднелись тонкие синие жилки. Из-под распахнутого на груди воротника выделялись хрупкие ключицы, пальцы руки беспомощно свисали с простыни. Я коснулся его измятого воротничка. Казалось, мне в горло залили свинец… Кого я обманываю? Что я наделал? В кого я превратился? Вот он – результат моей мести, итог предательства – ни в чем неповинное создание, измученное, такое беззащитное, неподвижное… Разве не этого я хотел?! Так почему же я плачу?!
Всхлипнув, я вдруг заметил на столе маленькую клетчатую кепку. Должно быть, Альбер оставил ее здесь, когда вошел…
В следующие минуты я помнил лишь только то, как мои пальцы судорожно сжимали эту кепку. Я зарылся в нее лицом, чтобы никто не услышал мои рыдания… Я погряз во лжи, я давно забыл, когда был честен даже с самим собой… Разве что тогда, в тот день, прошептав Альберу свое имя, но теперь…
- Эдмон…
Обернувшись, я вздрогнул.
Он смотрел на меня, затаив дыхание, но ни один из нас не произнес больше ни слова. Я не знал, что сказать ему после всего, что уже успел наговорить. Не в силах вытерпеть его взгляд, я снова отвернулся.
Тяжело выдохнув, он снова опустил голову на подушку. Мне хотелось сказать ему хоть что-нибудь, но мои губы мелко дрожали, отказываясь повиноваться. Спустя несколько минут, я почувствовал, как кровать тихо заскрипела. Я обернулся. Держась за спинку, Альбер окинул палату нетвердым взглядом. Холод сковал мое сердце, когда я ненароком поймал его взгляд. Усталость и отрешение в его измученных глазах заставили меня до боли вцепиться в раненную руку.
Обувшись, Альбер осторожно поднялся с кровати. Я видел, как он сделал несколько коротких шагов, и, опираясь на спинку стула, медленно снял с нее свой пиджак. Одеваясь, он не смотрел на меня. Я понимал, я чувствовал, что это конец – сейчас он уйдет, и больше никогда не вернется. Уйдет, положив конец этим затянувшимся мучениям. И именно это пугало меня сильнее всего… Я хотел остановить его, хотел удержать, но что-то внутри меня не позволяло мне даже поднять на него глаза.
- Я ухожу…
Его изменившийся голос снова заставил меня вздрогнуть. Он… уйдет?
- Прощайте, господин Дантес… - едва слышно прошептал он. Я чувствовал, как дрожало при этом его дыхание. Нет… Я больше не могу так… Я чувствую, что больше не могу…
- Прощайте.
Задержавшись всего на мгновение, он двинулся к двери. Его рука мелькнула перед моим лицом. В эту секунду с меня вдруг было сорвано все оцепенение: он уходит? Альбер де Морсер, сын моего врага и моей возлюбленной, дитя предателей… навсегда покинет меня?..
Я не знаю, что придало мне сил и смелости вцепиться в его запястье. Помню лишь только, как стучал его пульс под моими пальцами.
- Не уходи… - прошептал я.
Но Альбер молчал. Мы оба ждали, но никто из нас снова не пытался сделать первого шага.
- Почему? – донеслось до меня наконец.
Я чувствовал, что Альбер смотрит на меня. Чувствовал, как участился его пульс. И как горло вновь сдавило стальное кольцо, не позволяя мне проронить ни звука…
- Если вам нечего мне сказать, то…
- Не оставляй меня… - выдохнул я, едва сдерживая дрожь в голосе.
Осмелившись, я поднял на него глаза. Он стоял ко мне вполоборота, слегка наклонив голову. Его глаза горели каким-то болезненным блеском, и мне показалось, что он вглядывается в следы слез на моем лице.
- Почему? – тихо, но упрямо повторил он свой вопрос.
Почему? Потому что я не могу отпустить его. Потому что я НЕ ХОЧУ отпускать его. Потому что я хочу каждый день слушать его нелепые рассказы о том, чем занимаются его друзья. О том, про что будет его книга. Потому что я содрогаюсь от мысли потерять его… Потому что я хочу слышать его смех, видеть его улыбку… Потому что…
Внезапно рука Альбера как-то нервно дрогнула, и он медленно высвободил ее из моих пальцев…
Долю мгновения я наблюдал за тем, как он удаляется от меня. Все верно... Только я должен положить конец этой пытке…
Вскочив, я схватил его за плечо и резко, почти грубо развернул к себе. Прежде, чем он успел опомниться, я обнял его изо всех сил, прижав к себе так крепко, что мне стало больно до слез. Он замер в моих объятиях, позволяя мне чувствовать, как колотится его маленькое сердце. Вдохнув запах его волос, я прижался губами к его порозовевшему уху:
- Ты мне нужен… - прошептал я.
Альбер молчал. Я прижал его к себе еще крепче, утыкаясь лбом в его хрупкое плечо:
- Я не хочу терять тебя… Я больше не хочу никого обманывать…
Здоровой рукой я ласково провел по его спине, но он вздрогнул от этого прикосновения так, будто ожидал удара. Я погладил его по плечам, мои пальцы жадно и нежно забрались в его пушистые волосы:
- Прости… Прости меня, Альбер… я больше не стану терять того, кого люблю больше всех на свете…
И это все…
Все, ради чего еще бьется мое сердце…
Все, ради чего я хочу оставаться в живых…
Вот и все…
|
