 Фанфик «Утро нашей вечности | часть 1»
Шапка фанфика:
Название: Утро нашей вечности
Автор: Anzz
Фэндом: Развилка фортуны
Персонажи/пейринг: Иори Сэндо/Сейчера Тоги, Эрика Сэндо, Широ Тоги и др.
Жанр: Агнст, повседневность, мистика
Предупреждение: ООС, изнасилование
ТИп/вид: слэш
Рейтинг: R
Размер: миди
Статус: закончен
Дисклеймеры: не претендую
Размещение: только с согласия автора
Текст фанфика:
Он делал вид, что читает журнал. Делал вид, что слушает рассказ сестры о плане мероприятий на текущий месяц. Делал вид, что просматривает отчеты, пролистывая страницы. Делал вид, что занят изучением документов в ноутбуке.
Взгляд все время соскальзывал влево. За столом у стены сидит он. Почему всегда так далеко? Может быть, наконец, подвинуть его рабочее место ближе? Иори думал об этом множество раз и всегда приходил к одному и тому же выводу: не стоит. Тогда его присутствие станет совсем невыносимым.
Всегда такой холодный, равнодушный отстраненный. Слишком серьезный. Это интригует. Это разжигает аппетит. Хочется узнать, насколько горяча в действительности его кровь. Такая же, как у всех? Хочется проверить насколько страстным может быть это тело… А вот это уже странно…
Иори хочется, очень хочется вкусить этот запретный плод, но это не просто жажда. Одной крови ему будет мало. Это было бы слишком просто. Из-за этого он бы не стал себя так долго мучить. А ведь он действительно себя мучает. Зубы прикусывают губу. Хочется!
Тонкие пальцы стучат по клавиатуре. Изумрудные глаза полностью захвачены изучением бумаг. Трепетные персты что-то быстро пишут, зачеркивают, исправляют, вносят… И сейчас этому равнодушному и занятому совершенно нет до него дела. Невыносимо!
- Сей, а ты что думаешь на этот счет? – окликает казначея Сэндо только для того что бы заставить отвлечься, завладеть хотя бы на мгновение его взглядом, услышать всегда такой размеренно спокойный голос.
- О чем именно? – отзывается Тоги, так и не отрывая глаз от работы.
- О том, что бы одеть Широ в костюм милой кошечки-горничной и поставить у входа, завлекать гостей?
- Меня? – заливается румянцем девушка.
Результат достигнут, прекрасные зеленые глаза недовольно вскидываются на президента.
- Ни за что, - бросает Сей и снова погружается в работу.
Его волнует все, что связано с младшей сестрой, а поэтому это, то немногое, что может вызвать в нем проявление хоть каких-то эмоций.
- Зачем? – возмущается Эрика.
- Ты же сама жаловалась, что посетителей может быть мало, - пожимает плечами Иори, - вот я и подумал, подстегнуть интерес таким образом.
- Даже не мечтай, - снова раздраженно отзывается казначей.
- Хорошо, хорошо. Будет считать, что это была шутка, - соглашается президент, желаемое он уже получил.
Сей снова занят. И как он может? Готов посвящать себя этому целыми днями. Конечно, для интересов школьного совета это только плюс, но ведь должно же, быть в его жизни что-то еще? Он замкнут. Не общителен. Даже загадочен. С товарищами по академии общается только по делам совета. Единственные, кого можно было назвать его друзьями это они, брат и сестра Сэндо. Или даже это только потому, что он из клана Тоги, и вынужден быть связанным с ними клятвой предков? Кажется, что ему никто не нужен. Единственный человек, который его волнует - это Широ. Иори никогда не видел его с девушкой. Более того, даже интереса в глазах в отношении хоть одной не замечал.
А ведь Сей красив. Изящен. Лучистые глаза за стеклянной преградой очков… длинные серебристые волосы… тонкие черты лица… он не может, не нравится, но он слишком холоден, что бы хоть одна из учащихся академии осмелилась к нему подойти. Он никому не дает ни одного шанса. Иори это радует. Наверное, было бы просто невыносимо, если бы он заметил в этих таких равнодушных к нему глазах интерес в отношении кого-то еще. Чем больше он о нем думает, чем чаще он его видит, тем сильнее разгорается кровавая жажда.
Он хочет обладать им. Хочет его крови, его тело, его сердце…! Наверное, в этом все и дело. Не просто кровь, не только тело, но и сердце. Поэтому все так сложно. За всю свою нечеловечески долгую жизнь Сэндо еще никого так страстно не хотел. Это желание сводит его с ума. Хотелось заполучить все! Всего! Целиком и полностью! Поработить! Сделать только своим! Раньше он никогда не желал чьего-либо сердца. Ему было все равно, что к нему чувствовали те, кого он хотел. Они были всего лишь способом утолить жажду. Девушки всегда были от него без ума. Он этим пользовался. Против его обаяния и скрытой силы не могла устоять ни одна. И в его слишком долгой для человека жизни их было множество, самых красивых, нежных и страстных, застенчивых и агрессивных. Ему всегда было из чего выбрать. Он выбирал, но ничто не длилось долго. Интерес пропадал, и он шел утолять жажду с другой. Это нарушало все законы. Мать беспрестанно требует, что бы он все-таки определился с выбором, остановился на одной, обратил ее и владел бы всю ту бесконечную вечность, которую обеспечивает ему принадлежность к роду вампиров. Он пытался выбрать окончательно. Создание обращенного успокаивает вампира, дает ему безотказный источник свежей живой крови, скрывая эту тайну от окружающих.
Но его всегда что-то останавливало на последнем шаге. То ему начинало казаться, что кровь не достаточно вкусна, что бы всю оставшуюся вечность поглощать именно ее, то характер избранницы разочаровывал. Ему живо представлялось, как она будет рыдать от его очередной жестокой шутки… он не может не шутить, не разыгрывать, ни насмехаться. Не каждая способно такое выдержать. Тем более, что став обращенным, человек вынужден полностью подчиняться своему хозяину-кровопийце, он просто физически не может его ослушаться. Его будут вынуждены безропотно терпеть. Тихонько рыдать в подушку… жаловаться на судьбу… И так целую вечность… это его просто ужасает! Должно быть, подобным образом люди выбирают себе супругу, но разница в том, что если семейная жизнь не сложится, всегда можно разойтись и начать все с начала с другим. Обращенному и вампиру свою связь так просто не разорвать. Эта клятва навечно. Избавить от нее может только смерть. Но они оба становятся бессмертными, то есть по своей воле гибель их не настигнет, ее придется подтолкнуть… Это и останавливало. Не такой уж он бессердечный. И если выбирать себе спутника навсегда, то в нем нужно быть до конца уверенным. Пока же он пользовался случайными источниками живительной влаги, понимающим расположением прекрасной половины человечества и способностью стирать память.
Все это было так… раньше… теперь… Его обуревала совсем незнакомая жажда. Жажда избранного. Хотелось именно его. Страстно и беспощадно. Порой эта страсть обладания доводит его до отчаянья, пытается взять верх над разумной осторожностью и тогда, что бы спастись, он делает какие-нибудь вызывающие вещи. Сей все принимает. Остается равнодушным. Видит в выходках президента только ребячество. Ничему не придает значение. Порой его бесстрастность просто выводит из себя! И тогда президент делает очередной эксцентричный выпад, за что его особенно ценят, видя в этом яркость натуры.
Еще очень давно Иори слышал совершенно смехотворную легенду, о том, что для каждого вампира есть человек, предназначенный ему судьбой в обращенные, и если им удается найти друг друга, даже мятущаяся сущность вурдалака обретает гармоничное умиротворение. Совершенная глупость! Кровь у людей не такая уж и разная. Что в ком-то может быть особенного? Он всегда насмехался над этой легендой… всегда… пока… этот серьезный и равнодушный не вошел в его жизнь. Холодный и отстраненный, выдержанный и слишком воспитанный. Он из рода хранителей. Соединение хранителя и вампира не очень приветствуется. Их все же связывает мирный договор. Но что поделать, если он так пламенно хочет именно его?! Этого безжалостно равнодушного серебряноволосого красавца?! Только его! Донорская кровь безвкусна. Жизненная влага случайных жертв утоляет жажду лишь ненадолго, и она возвращается с новой силой. Разум твердит, что от нарастающего желания может спасти исключительно его удовлетворение. Только вот один укус ничего не решит. Жажда разгорится еще сильнее. Будет хотеться гораздо большего. И что потом, когда он это получит? Хочет ли он видеть его своим рабом? Сделать просто существом покорным своей воле? Нет! Не хочет. Иначе бы он давно переступил эту грань. Ему нужно больше. Ему нужно другое. Ему нужно все! Сердце! Нужно, что бы сердце ответило ему! Что бы Сейчера принял его! Только тогда все это имеет смысл. А пока он мучает себя вожделением. Он заставляет себя шутить и улыбаться, находится рядом и скрывать свои чувства.
Он даже в купальню ходит вместе с ним, что бы приучить себя к виду этого безумно желаемого тела, в надежде, что сможет относиться к нему более спокойно. Пока это не помогает. Оно еще юное, но уже сильное, и, несомненно, страстное. Желанное! Желанное! И сердце пытается вырваться из груди, что бы прокричать свое признание. Тоги ничего не должен подозревать. Иори делал бесстрастное лицо, словно ничего не происходит. Они всего лишь вместе моются. Они оба молодые люди и в этом нет ничего такого… но оно было! Страстное, алчущее, кружащее голову, сумасшедшее желание обладать. Сэндо позволял своим глаза вспыхивать вожделением только тогда, когда был уверен, что Сей не перехватит этот взгляд. Слишком дикая страсть в нем хлестала. Рукам до дрожи, до боли хотелось прикоснуться к этой несколько бледной коже, обнаженному торсу и ниже… прижаться! Обнять! Унестись вместе в жарком пламени блаженства! Он терпит. Он делает равнодушное лицо. Отводит взгляд. Подавляет свою возбужденную дрожь. С трудом. С надрывом. Только бы не выдать. И чего же он ждет на самом деле? На что надеется? Что Сей сам обо всем догадается и … И что тогда? Гневно выскажет ему все свое возмущение и навсегда уйдет из его жизни? Он его не отпустит. Это не возможно! Представить свою жизнь без него Иори уже не может. Получается, что он боится. Боится быть понятым, боится признаться, боится потерять. Он, кровавое чудовище, способное своей сверхъестественной силой разорвать человека на куски, боится! Но и бесконечно мучиться тоже не выход. Когда-нибудь правда вырвется наружу, и чем больше он будет себя сдерживать, тем страшнее может быть этот прорыв.
Теперь он нашел себе новое забавное занятие: Эрика и Кохэй. Парочка голубков, которые упорно сопротивляются своей судьбе. Президент заигрывает с Хасэкурой утонченно, шутливо, невинно, но и этого достаточно, что бы ввергнуть Кохэя в недоумение и смущение. Хасэкура думает, что Иори над ним издевается, Эрика видит в этом насмешку над ее чувствами к сэмпаю, но взгляд Сэндо всегда соскальзывает в сторону Сея. Глаза впиваются в бесстрастное лицо и ждут, не мелькнет ли хотя бы слабый отблеск ревности… Ничего. Абсолютно ничего. Возможно, Сэндо плохо играет и Тоги ему не верит…? Слишком умен. Слишком хорош. Слишком выдержан. Вместе с тем готов помогать президенту во всех его странных затеях, направленных на то, что бы подтолкнуть эту парочку друг к другу.
Эрика злится. Она бесполезно сопротивляется своей кровавой тяге к Кохэю. Во всех попытках брата помочь ей принять свой жребий, видит неуместное вмешательство в ее жизнь, умаление ее свободы выбора. Она не может понять, насколько невыносимо ему видеть ее мучения, ее отчаянные, но изначально бессмысленные попытки справиться со своей жадной тягой, ее безжалостное самоистязание. Дело не только в том, что как брат, он не может не переживать за нее, но и в том, что он начинает понимать насколько он сам не далек от этой агонии жажды. Это страшно видеть и еще страшнее предчувствовать. Иори сделает все возможное, что бы Эрика получила в качестве обращенного не просто источник пищи, но и любящего спутника в вечности. У нее есть на это надежда, Кохэй отвечает ей взаимностью сердца, даже если пока и не признается в этом. У самого же президента дела намного хуже. Объект его страстных мечтаний равнодушен к нему, и вообще бесконечно далек от каких-нибудь теплых чувств в его адрес.
Проходят дни, недели, месяцы…Что-то неминуемо должно меняться.
В академии закончились занятия. Члены школьного совета скоро соберутся в комнате заседаний. Все будет как обычно. Обсуждения, решения, планы, расчеты и соскальзывающий влево взгляд небесно синих глаз…
Президент стоит у окна в ожидании прихода остальных. Взор опускается вниз, на площадку перед зданием школьного совета, и по телу вдруг разливается жаркая волна. Сейчера… внизу… с девушкой… ! Разговаривает… Используя всю свою нечеловеческую быстроту, Сэндо несется вниз, но останавливается у входных дверей. Он не хочет, что бы его заметили раньше времени, он должен успеет услышать, о чем они говорят, увидеть, что выражает при этом красивое лица казначея. Неужели оно изменит своей бесстрастности?
Они слишком далеко от него стоят и совсем не громко разговаривают. Единственным утешением служит то, что Тоги так же серьезен, как и обычно, и не более. Собеседница протягивает Сею какие-то листы, что-то произносит и, наконец, уходит. Серебряноволосый направляется к дверям. Тут Иори позволяет себе показаться, сияя обворожительной улыбкой.
- Что это за красотка, с которой ты так мило беседовала? – интересуется он у казначея.
- Рё Ното, – без выражения каких-либо эмоций отвечает Сей. – Передала свои предложения по поводу развития литературного кружка.
- Почему тебе? Этим ведь занимается вице-президент?
- Видимо стесняется, – Тоги, не останавливаясь, зашел внутрь. – Ее младшая сестра учится с Широ в одном классе, вот Широ ее и привела, что бы она смогла передать… а встретили меня. Вице-президент ведь еще не пришла.
- Как все до банальности скучно, – притворно вздохнул Иори. – А я–то подумал, что у тебя появилась поклонница.
Предложения по созданию и развитию литературного кружка произвели на Эрику благоприятное впечатление, и она во всем согласилась помочь инициатору.
- Кстати, и стихи она пишет очень красивые. Я прочитала те, что были вложены в ее анкету
- Романтические? – интересуется президент, бросая в сторону Тоги очередной колючий взгляд.
- Не только. И о природе, о дружбе.
- Если у нас в академии такие яркие таланты, может быть, в их поддержку устроим состязание поэтов? Дадим юным литературным дарованиям достойно проявить себя, - озвучивает предложение Иори.
- Хорошая идея! – соглашаются Эрика и Широ.
- Даже я готов принять в нем самое непосредственное участие как творец, - продолжает развивать свою мысль Сэндо. – Сочиню что-нибудь непременно романтическое… Вот только кому посвятить? Без посвящения стихотворение силой чувств не заиграет. Если посвятить какой-нибудь девушке… то, пожалуй, потеряю остальных своих поклонниц… Посвящу я его … Сею. Как тебе такое предложение, Сейчера?
- Предполагая твой литературный талант, думаю, что звучать будет ужасно, так что связывать мое имя с подобным издевательством над поэзией не позволю.
- Какой ты строгий, - покачал головой Иори, - зачем же так сразу? Я ведь даже еще ничего не написал.
- Вот и не надо.
Мысль о проведении литературного состязания была подхвачена и развита так, что разрослась в целый фестиваль.
- А главным координатором я назначаю Сейчеру, - объявил президент.
- Почему меня? – удивился казначей. - Это совершенно не входит в мои обязанности.
- А довольно прятаться за своими цифрами и отчетами, пора поработать с людьми, - бросил на это Сэндо. - Часть твоих обязанностей возьму на себя. Надеюсь, ты мне доверяешь? Оргкомитет можешь подобрать себе сам.
- Братик, можно и мне поучаствовать? – воскликнула Широ.
- Я не согласен, - запротестовал Тоги, - я ничем подобным никогда не занимался, это не входит…
- Мы тебе поможем! – хором пообещали остальные члены совета.
Круговорот новых занятий захватил Сея. На обычные дела казначейства почти не оставалось времени. Разработка планов мероприятий, программ конкурсов, подготовка призов, украшение зала, отбор работ претендующих на участие…
Сэндо протянул ему листок.
- Что это? - не поднимая глаз от все разрастающихся стопок бумаг, бросил Тоги.
- Как я и обещал, моя работа на конкурс, - заявил президент. – Всю ночь не спал. Творил. И вот, натворил. Отбор стихотворений ведь еще не окончен.
- Хорошо, я посмотрю, - нехотя ответил казначей, откладывая лист.
- Нет, посмотри сейчас. Я все же намерен посвятить его именно тебе, лучше, если ты ознакомишь с ним заранее.
В изумрудных глазах отразился упрек. Сейвздохнул и, отложив ручку, погрузился в чтение. К его счастью стихотворение было не большим:
«Я веду себя безумно,
Страсть меня испепеляет,
Не давая мне вздохнуть,
Отправляя в путь желаний,
Страшных, сумрачных мечтаний,
Жгучих, дьявольских терзаний,
Иссушая сердце болью,
Обезумевшей любовью!»
- Ну, как? – нетерпеливо интересуется Иори, не сводящий все это время с Тоги внимательных глаз.
- Как я и думал, ужасно, - холодно сообщает кандидат на посвящение.
- Почему? – Сэндо, так и не уловив в непроницаемом лице никаких изменений, изо всех сил пытался не дать зазвучать в голосе разочарованию.
- Содержание – бессмысленное, а рифма - не гармоничная.
- Ты безжалостен, - президент выхватил у него листок. - Нельзя было назначать тебя куратором. Ты не одному участнику не дашь даже шанса. А во мне ты вообще убил творца! – бумага была разорвана и выброшена в корзину у стола Тоги. – Пойду, пообщаюсь с поклонницами, - мечтательно протянул Иори, - они вернут мне радость жизни.
Подготовка шла своим чередом, все более наращивая темп, и Сей действительно был вынужден больше проводить время с оргкомитетом, чем в совете. Сначала Иори удивлялся, почему в здании школьного совета, всегда таком притягательном для него, вдруг стало неуютно, а потом понял, объект его вожделения почти перестал здесь бывать. И совершенно измучившись его отсутствием, президенту приходилось пускаться на поиски Сея по все территории академии. Он находил его еще более занятым и озабоченным, чем обычно, а кроме того, он почти все время замечал рядом с ним ту самую Рё Ното, с которой все и началось. Они что-то увлеченно обсуждали, рассматривали, читали и даже, что казалось Сэндо особенно чудовищным, Сейчера улыбался ей!
Глаза невольно загорались алым пламенем, и Иори спешил уйди, что бы подавить вспышку. Ревность! Черная! Жгучая! Беспощадная! Она терзала его еще мучительнее, чем жажда.
Как он может?! И что в ней такого особенного?! Почему она, а не он?! Как далеко это все зайдет?! Или уже зашло?! Зачем ему это?! Бурлящие вопросы и ни одного ответа. Только боль. Беснующаяся, неукротимая, огненная боль! Он пытался унять ее кровью, но влага жизни была здесь бессильна. Ныло сердце, стонал разум. И даже не смотря на все это, он продолжал улыбаться и шутить. Его темные страсти – только его тайна. Даже Эрика не о чем не должна была догадываться, не говоря уже о самом виновнике надрывных терзаний.
На людях президент был особенно искрометен. Раздавал стрелы амура и воздушные поцелуи направо и налево. Заигрывал. Назначал свидания. Не приходил. И снова назначал… Ставшие уже редкими появления Сея в совете встречал издевательской усмешкой.
- Я вижу, смена поля деятельности пошла тебе на пользу. Ты просто светишься от энтузиазма.
- Всего лишь результат нервного перенапряжения, - отмахивался Тоги. – Дождаться не могу, когда все это кончится. Финансовая отчетность в ужасном состоянии. И это ты ее запустил, хотя обещал помочь.
- Ты не справедлив. Я в отличие от вас работаю и день, и ночь, вот только дел у меня все равно гораздо больше, что-то действительно могу не успеть. Однако, если ты серьезно хочешь все это оставить, я возражать не буду. Основное вы уже сделали. Конкурсы почти завершены. Остались только финалы, презентации, награждения и завершающий вечер. Все это оргкомитет осилит и без тебя.
- Ты же знаешь, я люблю доводить все до конца. Собравшиеся покинут зал, и только тогда я смогу окончательно решить, что все завершено и моя работа выполнена.
- Похвальная настойчивость. Ты во всем такой? Даже в любви?
- Ты о чем? – удивленно поднял на него глаза Сей.
- О небольшом романтическом приключении. Я слышал, не только у меня возникла идея посвятить тебе стихи. Вот только в отличие от моего творения, те излияния ты принял благосклонно.
- И откуда ты знаешь? – усмехнулся Тоги, тем не менее, пряча взгляд в бумаги.
Сердце сжалось до боли.
- И почему такая несправедливость? – не смотря на разгорающееся внутри негодование, голос еще не подводил президента.
- В отличие от того, что пытался подсунуть мне ты, то действительно является стихотворением.
- Не оно ли сейчас в списке фаворитов на победу?
- Возможно, - уклончиво ответил Тоги.
Сэндо стиснул зубы, но поборов себя беззаботно произнес:
- Во что значит вовремя закрутить с председателем жюри.
- Перестань! – недовольно откликнулся Сей. – Это здесь совсем не причем. И тем более никто ни с кем ничего не крутит.
Завершающий день этого мучительнейшего фестиваля, все же, настал. В зале собраний вся академия. Объявление имен победителей поручено самому куратору. Сей выходит к микрофону и, стараясь придать голосу полагающуюся торжественность, по очереди зачитывает имена награждаемых. Иори и Эрика сидят на сцене за столом и передают награждающему подарки и грамоты, дополнительно со всей официальностью поздравляя призеров.
- В номинации романтическая баллада, - объявляет Тоги, взгляд Иори становится жестким, - побеждает… Рё Ното с поэмой «Ты только мой».
Даже в названии произведения Сэндо чудится издевка и претензии на то, что он не намерен уступать никому. Счастливая победительница выскакивает на сцену. Задыхаясь от восторга они принимает из рук Сея причитающуюся ей награду и вдруг целует его… в щеку. Тоги растерянно хлопает глазам. Она, светясь самой искренней радостью, готова броситься на него с объятьями даже при всех, что бы поделиться переполняющими ее чувствами. Президент срывается с места, подхватывает стоящую на сцене корзину с цветами, падает на одно колено и по инерции движения скользит по полу, прямо к ногам победительницы, оказавшись между девушкой и Тоги, вручает ей букет. Женская половина зала пищит в сумасшедшем восторге!
- Прекрасная! – восклицает Сэндо. – Примите эти скромные цветы в благодарность за строки, тронувшие наши сердца!
Девушка краснеет, и, разумеется, не может отказаться от преподнесенной корзины. Зал взрывается аплодисментами. Встав и завладев рукой смущенной Ното, Иори галантно выпроваживает ее со сцены, подальше от ревностно охраняемого им объекта.
То, что ему удалось предотвратить очередной эксцентричной выходкой, неминуемо случить позже, на танцевальном вечере, и Иори это прекрасно понимает. Он не сможет весь вечер удерживать Сея около себя, даже если ему и нестерпимо хочется именно этого.
Кто-то кружится в танце, кто-то обсуждает прошедшее мероприятие, кто-то пробует угощение и напитки, кругом смех и довольные лица. Сэндо под предлогом того, что Тоги главный куратор всего фестиваля и должен до конца проследить за всем происходящим, удерживает его обсуждением организационных подробностей, не давая окунуться в само действо праздника. Синие глаза недовольно выхватывают из толпы Рё, которая видя, что президент и его казначей заняты серьезной беседой, пока еще не решается подойти, что бы похитить у Иори самое дорогое. Девушка ходит кругами, явно пытаясь набраться решимости, что бы вмешаться в разговор.
Со сцены начинает литься медленная задушевная мелодия. Это дает юной поэтессе прекрасный шанс вырвать Тоги из цепких лап президента. Она подходит и, не смело опуская глаза, произносит:
- Господин Сейчера, позвольте мне… я хотела… не пригласите ли вы… меня на танец?
- Ах, это наша обворожительная победительница! – тут же вмешивается Сэндо и нежно берет Ното за руку. – Позвольте, пользуясь случаем, поблагодарить вас за столь проникновенный стихи. Они по праву заслужили награду. Ваша рифма так легка и изящна, что ею просто не возможно было не зачитаться. Я сам перечитывал ваше произведение несколько раз. Оно преисполнено такой нежности, и в тоже время в нем ощущается особая сила. Чувства раскрыты поразительно полно, вся их гамма и переливы переданы с удивительной точностью. У вас определенно талант к поэзии. Подобный дар нельзя оставлять без внимания. Надеюсь, вы и дальше будите радовать нас своими произведениями, а мы со своей стороны, постараемся помочь в развитии ваших идей. Никогда не оставляйте поэзии, это действительно ваша стезя. Особенно меня восхитили строчки… О, простите, кажется я так взволнован, что даже они вылетели из головы, но обещаю, сохранить их в своем сердце.
В подобном духе Иори продолжал, пока не отзвучала примерно половина мелодии. В продолжение всего этого пламенного монолога глаза президента то и дело соскальзывали в сторону Тоги. На его лице играли тени совсем легкого недовольства.
«Он ведь даже не читал его, - думал в это время Сей. – Одно позерство.»
Едва Иори успел отпустить руку зардевшейся Рё, как к нему подлета стайка поклонниц, быстро оттеснивших счастливицу, которой удалось заслужить из уст обожаемого всеми президента столько комплиментов, и полностью завладели вниманием Сэндо. Это позволило Ното и Тоги остаться на некоторое время без пристального внимания вампира. Решительно этим воспользовавшись, с началом следующей мелодии девушка все же увлекла Сея в группу танцующих.
Кое-как отбившись от своих почитательниц, Иори отошел к столу. Его взгляд нашел предмет своего вожделения, легкомысленно придающимся бальному развлечению в чужом обществе. Темные страсти с новой силой начали бушевать в душе отвергнутого вампира. Невыносимо захотелось напиться крови. Его крови. Он смеет так открыто кого-то предпочитать ему! Сей смотрит на нее. Разговаривает. Улыбается. Девушка опускает глаза. И что же он ей такое говорит, что ее щеки немного розовеют?! Она прижимается к нему, словно бы просто в танце..! Но бушующее ревностью сердце президента ничем не обмануть! Его глаза видят в темноте в сотни раз лучше человеческих. Ни одна вопиющая в своей наглости подробность не ускользнет он него! Романтическая музыка подталкивает пары в омут чувств. Тела все ближе. Румянец все ярче. Даже щеки Тоги немного окрасились! Рука сжимает стакан. Хрупкое стекло не выдерживает нечеловеческого натиска и разлетается осколками. Острый край одного их них рассекает кожу. Из раны проступает кровь. В приступе ярости Иори впивается в собственный палец, но солоноватая влага только усиливает жажду и гнев. Невыносимо видеть все это! Невыносимо понимать, что кто-то может быть желаннее для Сея, чем он! Он никому его не отдаст! Тем более какой-то невзрачной девице с испуганными глазами! Что только в ней может привлекать?! Сей должен принадлежать только ему и он будет принадлежать!
Музыка льется столь завораживающе, что дело вполне может дойти даже до поцелуев! А это было уже совсем немыслимо! Этого он не отдаст никому!
Президент стремительно врывается на сцену, берет микрофон, глушит музыку и громко объявляет:
- В этот прекрасный романтический момент, позвольте мне признаться в любви!
Танец прерван. Все внимание обращено на сцену. Девичья половина присутствующих застывает, с замиранием сердца ожидая, что будет произнесено имя той единственной счастливицы, у которой сбудется заветная мечта: быть с обожаемым всеми Сэндо.
- Я люблю тебя, - что есть силы, кричит Иори, оглушая гостей, находя взглядом своего мучителя, - академия Сютикан!
Секундное молчание. Поклонницы переживают легкое разочарование, а потом зал наполняется веселым одобрительным гулом.
- И давайте уже что-нибудь по веселее, - бросает Иори отвечающим за музыкальную составляющую вечера, и покидает сцену.
Новая танцевальная мелодия призывает собравшихся окунуться в быстрые ритмы. Нежно прижимающимся парам приходится разомкнуться. Сэндо неожиданно возникает из-за спины Сея.
- Простите, что вмешиваюсь, но у меня к казначею совета очень срочное дело, - по-деловому сообщает президент и, подхватив под локоть, уводит свою добычу с танцевальной площадки.
Девушка провожает их расстроенным взглядом.
- Что случилось? – холодно интересуется Тоги, предчувствуя, что это всего лишь очередная уловка, что бы завладеть его вниманием.
- Мне нужна твоя помощь, - негромко признается Сэндо, быстро увлекая его за собой прочь из зала. – Я заметил, что наши голубки направились в сад. Я предполагаю, чем они намерены там заняться… Это не то, о чем ты сейчас подумал, - оборвал сам себя Иори.
- Я не о чем не думал, - невозмутимо ответил серебряноволосый.
- Эрика еще очень неопытна в обращении с живой кровью. Кохэй ее первый человек. Сама того не понимая, она может увлечься и взять слишком много. Пока за ней еще необходимо присматривать, что бы вмешаться в случае крайней необходимости.
- А зачем тебе я?
- Вампир, у которого пытаются отобрать вожделенную добычу, впадает в ярость, - усмехнулся президент. - Совладать с ним в таком состоянии очень не просто. Надеюсь, до этого не дойдет, но если появится необходимость, я буду вынужден оттаскивать сестричку, а ты уводить Кохэя.
Сад темен, безмолвен и совершено безлюден. Здесь нет фонарей, а потому в ночной тьме он становится похож на густой лес. Двое быстро, но осторожно пробирались по зарослям.
- Ты уверен, что сможешь их здесь найти? – с сомнением в голосе интересуется Тоги.
- Конечно. Я учую себе подобного в любом месте, - бросил президент, продолжая стремительное движение. – Тише, - он останавливается, заставляет Сея прижаться спиной к дереву, и сам наваливается сверху, - кажется…
Они вместе напряженно всматриваются в темноту.
- Сей, - Иори вдруг поворачивается, и они оказываются лицом к лицу, глаза в глаза.
Очи вампира вспыхнули пламенем. Тоги почувствовал мощный удар, прошедший через все его существо. Сковывающая сила кровавого овладела его телом и полностью обездвижила. Он остался в сознании, но потерял возможность, что-либо сделать, даже просто пошевелиться. Мышцы расслабились, лишившись приказов разума. Тело сползло по стволу вниз. Сэндо возвышался над своей жертвой, поблескивая алыми глазами, с хищной улыбкой на лице.
«Вот теперь ты мой! – бьется у него в голове. – Только мой! Ты сам виноват! Не нужно было меня так дразнить! Теперь я уже не смогу остановиться! Да и не хочу!»
Вожделение и злость накатывали и переплетались, заставляя тело сладостно подрагивать в предвкушении. Иори присел. В изумрудных глазах ярко блистало негодование. Он отвернул его лицо, открывая себе доступ к шее. Под покровом бледной кожи зовуще пульсировала маленькая жилка. Она рвалась ему на встречу, манила и соблазняла своей невинностью и доступностью. В нее хотелось впиться немедленно. Президент облизнул вдруг пересохшие от возбуждения губы. Сердце забарабанило в груди, заставляя бурлить его собственную кровь сладостной агонией. Сэндо склонился к манящему его бархатному покрову так близко, что почувствовал тепло на своих губах. От страстного желания даже немного захмелел голова, но он не дал этой пламенной жажде утолиться. Он провел по коже языком. Жилка запульсировала еще сильнее. Это сводящее с ума движение смешалось с упоительнейшим вкусом кожи его сербряноволосого мучителя. Горячая волна прошла по всему телу. Иори провел языком еще раз. Челюсти взвыли от боли, пытаясь сомкнуться. Он не позволял себе переступить эту грань. Слишком многим придется за это заплатить. В первую очередь собственным безумием. После этого ему не удастся так же спокойно смотреть на объект своего страстного вожделения, вернее так же успешно делать вид, что он спокоен. Сил даже на это у него больше не хватит. Жажда обладания слишком велика. Она будет обуревать его каждую секунду, вытесняя все иные мысли. И даже если он выпьет всю кровь до капли, она не утолится, потому что ему нужно гораздо больше, чем просто влага жизни. Ему нужен его изумрудноглазый Сейчера. Да и договор между их кланами… Договор будет нарушен, это приведет к новому обострению отношений. Мир хоть и был достигнут, но все же, он очень хрупок.
Сэндо сам удивился, что может сейчас думать о подобном. Слишком долгая жизнь сделал его рассудительным, но он ненавидел себя такими, ему хотелось гореть, ни о чем не задумываясь! Вероятнее всего он просто не голоден или ему больше хочется совсем другого…?
Президент стал быстро расстегивать пуговицы рубашки Тоги. Обнажил его грудь, заскользил по коже руками. Теплая. Нежная. Как он всегда и представлял. Губы не удержались и стали рассыпать по ней поцелуи. Вкус кожи будоражил кровавую жажду, он подсказывал, каким сладостным будет привкус самой жизненной субстанции.
Иори снова заглянув в глаза своей обожаемой жертвы. Негодование в них переросло в лютую ненависть.
«Толи еще будет», - усмехнулся президент и занялся застежкой брюк.
Зрачки расширились от ужаса. Сей понял, что уготовил ему вампир. Если бы он мог, он бы кинулся на него, что бы кулаками излить все бурю своих чувств, но все, что сейчас было ему подвластно – это выразить свои эмоции взглядом. И этот взгляд испепелял кровопийцу. Иори повернул его на бок и снял одежду.
Прекрасное обнаженное тело серебрила своим несмелым светом луна, изящно очерчивая рельеф гармонично развитых мышц. Неистово желанное и такое покорное. Сэндо снова покрывал его поцелуями. Лобзания становились все горячее. Почти укусы… ему невыносимо хотелось терзать эту плоть, что бы утолить свою самую глубинную жажду. Вожделение уже налило твердостью упругость, и она требовала сопряженного движения. Иори согнул левую ногу серебряноволосого в колене, лег сзади и резко ворвался внутрь. Уже это вызвало у него легкий стон. Нестерпимо хотелось больше, жарче, сильнее, жестче! Вампир крепко прижался грудью к вожделенному телу. Уткнул лицо в серебристый шелк. Глубоко вдохнул его тонкий дразнящий аромат. И начал свой танец страсти.
Ударными движениями он выплескивал бушующие в нем чувства. Он мстил Сею за боль, за терзания вожделения, за его холодность, за свою беспощадную жажду, зато, что тот, сам того не подозревая, имеет над Иори такую огромную власть, за то, что с этого момента произошедшее неминуемо встанет между ними, за грядущее охлаждения и новые приступы своих терзаний. И это ожесточение смешивалось с волнами удовольствия, пробиравшими тело от пляски сопряжения, заставляя Сэндо даже тихо рычать. Он владел им сейчас, и все равно хотелось большего. В его власти только тело. Прекрасное и дурманящее. Вампир одаривает его жаркими порывистыми лобзаниями. Жажда не уходит. Жажда пробирается глубже. Ему хочется ответа. Ответного движения, ответного поцелуя, объятий и стонов. И вместе с тем он хорошо понимал, что сейчас этого не добиться. Это неудовлетворенность отзывалась болью, и он начинал еще стремительнее рваться к сладостной вершине.
«Мой. Мой. Мой.» - надрывно билось в разуме, Сэндо крепче вжимался в терзаемого, пытаясь доказать это самому себе.
Не смотря на теплоту тела, он чувствовал холод сердца и души. Это сильнее злило и побуждало его к более резким ударам. Он знал, что причиняет Тоги этим ненужную боль, но сдерживать чувства не хотелось, слишком велико было напряжение во всем теле. И все же ему было бесконечно хорошо, потому что одно осознание того, что сейчас в его объятьях именно Сей, его изумрудноглазый и равнодушный, пробирало тело упоительным трепетом. Горячий поток нарастал, проносился по всему его существу, своими порывами заставлял тело слегка вибрировать. Боль, возбуждение и напряжение, наконец, были готовы покинуть его, излившись наружу. Дыхание задрожало. Движение стали еще более страстными. Глубокий вздох. Рывок вверх в сферы непередаваемого экстаза. Освобождающее плоть рычание. Плавно соскальзывание вниз. Раскачивание замедляется. Кровь разносит по жилам вырванное у вечности блаженство. Иори крепко прижимается к Тоги всем телом и замирает.
Свершилось.
Но мучительно хочется вобрать в себя еще больше, выплеснуться еще сильнее, теперь не похоть тела, а жар, терзающий его грудь. Хочется никогда не разжимать этих удушающих объятий, и даже сжать еще сильнее. Его запах, его тепло, тоже нервный стук его сердца, пульсация соблазнительный жилки на шее, шелк волос, нежность кожи – все это хочется навсегда оставить себе, вобрать, впитать, испить и, охмелев, не расставаться и не трезветь никогда!
Пальцы прошлись по груди, по животу, двинулись еще ниже. Чувственная плоть расслаблена, но персты ощущают вязкие капли. Значит, Иори удалось, и объект своего безумного вожделения вознести на вершину сладострастия. Вампир блаженно улыбнулся.
Жар страсти отступал, и обнаженные тела стала пробирать ночная прохлада.
Судя по доносящимся в гущу сада звукам, танцевальный вечер подошел к концу и учащиеся академии расходятся.
Сэндо одаривает своего серебряноволосого несколькими горячими поцелуями и покидает сладостное прибежище срасти. Садится, опираясь о ствол принявшего их под свою крону дерева. Сквозь листья поблескивают звезды. Президенту даже казалось, что они весело подмигивают ему. Эта ночь была особенно прекрасна во всех своих проявлениях.
Окончательно отойдя от сладостного дурмана, Сэндо аккуратно одел свою обожаемую жертву. Восхитительные зеленые глаза все еще горят ненавистью, а Иори улыбался им. На эти недолгие минуты он был счастлив.
Поспешно оделся сам.
Возможность двигаться к Сею так и не возвратилась. Видимо в порыве злости вампир нанес слишком сильный удар.
- Придется тебя нести, - с улыбкой прошептал Иори, беря все еще покорное тело на руки. – Тебе не кажется, что это весьма романтично?
|
