 Фанфик «Без пути | Глава 11»
Шапка фанфика:
Название: Без пути
Автор: Еретик
Бета: Zastyp
Фандом: League of Legends
Персонажи/ Пейринг: свой персонаж/Иерихон Свэйн
Жанр: AU/романтика/эротика
Рейтинг: N-17
Дисклеймеры: Riot Games
Размер: миди
Содержание: Жизненный путь и выбор младшего призывателя Зэлеи, приключения и выбор, встающий всегда, рано или поздно
Статус: в процессе написания
Размещение: с разрешения автора
Текст фанфика:
Зелея с удовольствием потянулась, постель была похожа на перевернутое вверх дном гнездо — ночь, минувшая и уже истаявшая, долго лезла под веки, сон бежал, а от вихря мыслей даже забыться черной пустотой без сновидений удалось ой, как не сразу.
Несмотря на это, девушка проснулась гораздо раньше рассвета, пурпурной каймой набегающего с горизонта. Эйфория, дарованная отдыхом, рассеялась — вернулось осознание свершившегося накануне, и призывательница испуганно зарылась в подушки, накрываясь с головой.
«Да-да, ты все прекрасненько помнишь, глупая самоуверенная девчонка... Ты нарушила все, что можно было нарушить, и поступилась всем, чем только можно было поступиться. Старшая призывательница Вэлана наверняка сейчас колоритно высказалась насчет твоих неуместных, вопиюще бестактных эмоций и их проявлений... А Илайя... Вот уж кто от души бы посмеялся. Как там записано? Союз чемпиона и призывателя должен иметь строго ограниченные рамки, преступив которые, контролирующий сам попадает под контроль и это может обернуться неисчислимыми бедами для многих... Но ты превзошла всех, Зэлея. Ты умудрилась...»
Влюбиться. Первой и искренней любовью, не отягощенной опытом, знанием и ожиданием ошибки, болезненным разочарованием, болью утраты или горечью измены. С раскрытой, подобно чистой книге, душой.
Девушка мотнула головой и выбралась из-под одеяла. Какое там сожаление? Разве она была нечестна? Илайя учил, что в первую очередь человек приходит к согласию с самим собой — только тогда достигается наиболее сильная связь. И лишь приняв это чувство, призывательница обрела смысл, наделила мир очертаниями, полутонами.
Свежая рубашка торопливо порхнула на тело, девушка, прыгая на одной ноге, едва не шмякнулась на пол, стараясь втиснуться в узкие брюки, споткнувшись о разбросанные с вечера сапоги. Склонившись над чашей с водой для омовения, Зэлея несколько минут разглядывала конопатое острое личико, вглядываясь в черты и выискивая хоть что-то, что понравилось бы ей самой — ранее ей это было совершенно безразлично, мир воспринимал ее иначе, начиная с нынешнего дня.
Умывшись и свив наспех расчесанные волосы в пучок, призывательница устремилась к знакомой террасе. Что бы там не случилось накануне, а урок был по расписанию, и она сильно сомневалась, что вечер стал бы для Свэйна поводом отложить преподавание.
И лишь у самой лестницы, ведущей к площадке, она остановилась, замерла, засомневалась, переступая с ноги на ногу. Все нутро окатила волна тепла, щеки пунцовели, соревнуясь в насыщенности оттенка с ало-рыжими прядями волос.
«Что сказать? Доброе утро... Как себя вести? Сдержанно? Наверняка. Не делать глупых мин и не пытаться быть иной. Этот человек видит тебя насквозь. Помнишь же: будь естественной, неискренность оскорбит.
Глубоко вдохнув свежий и несколько прохладный воздух, Зэлея медленно спустилась на террасу. Та была пуста.
Присев на перила, призывательница окунулась в созерцание насыщающего мир красками рассвета.
На фоне восходящего солнца появилась стремительно приближающаяся черная точка. Зэлея подумала, было, что это какая-то крупная птица или один из летающих аппаратов Зауна... Как оказывается, она почти угадала. Через несколько мощных взмахов огромных черных крыльев, на террасу опустился огромный демонический ворон. Примерно в полтора-два раза крупнее человека, шестиглазый демон мог бы испугать... если бы не столько знакомый нагрудник, который многие видели на Иерихоне Свэйне. На площадке сразу же стало тесновато. Даже не взглянув на призывательницу, ворон прижал голову к груди и сложил крылья... Когда же они разошлись в стороны, на террасе уже стоял Иерихон в человеческом обличье. Черные крылья медленно таяли за его спиной. Опираясь на трость, тактик невозмутимо приблизился к девушке.
— Доброе утро. Как вижу, ты уже готова. Начнем? — глаза Свэйна внимательно ловили каждое движение мышц на лице девушки, пытаясь предсказать, предугадать, прочитать её реакцию и дальнейшие действия.
Зэлея некоторое время стояла с открытым ртом, не подавая признаков того, что слышала хоть пол слова. А поняла и того меньше. Но в округлившихся глазах, к прискорбию правителя, не отразилось ни должного страха, ни благоговения, ни уважительной заинтересованности, свойственной призывателям. Любопытство, детское, не ведающее преград предрассудков. Это и предопределило последующие поступки — девушка приблизилась и осторожно коснулась пальчиками мантии, словно проверяя, куда могли бы подеваться крылья, потом ладошка скользнула по нагруднику, выше, сминая ткань спущенного шарфа, и робко замерла, позволяя кончикам пальцев исследовать лицо, еще несколько мгновений назад выглядевшее куда более отталкивающе.
— Ах, да, утро, доброго, конечно, — одернула она себя поздновато, убедившись, что Иерихон — он самый, живой, и не является шуткой самого себя. Отступила и изобразила реверанс, удачней давешнего, скрывая в поклоне блестящие счастьем глаза. Рыжие пряди рассыпались и полетели по течению прохладного утреннего ветерка, создавая огненный ореол вокруг конопатой мордашки.
Сабля мягко и знакомо скользнула в ладонь. Урок с Дариусом имел успех, хотя времени, отведенного на обучению парированию или хотя бы шагам, было мало. Зато девушка была уверена, что не порежется, ухватив оружие за, предположительно, верный конец.
— Готова, — да и стойка получилась удачней, напрочь лишенная изящества Катарины, но обладающая твердой постановкой чуть расставленных ног и уверенным поворотом корпуса. Взгляд был серебристо-зеленым, теплым, искрящимся солнечными зайчиками, преломляющим и собирающим в себе только нарождающийся свет солнца.
Иерихон лишь ухмыльнулся уголком рта, наблюдая за девушкой.
— Отлично. К сожалению, на поле битвы редко когда удается сойтись с противником один на один. Чаще всего приходится сталкиваться с несколькими врагами. Посмотрим, насколько хорошо это у тебя получится.
Мантия тактика вновь шевельнулась: небольшая стая воронов, около десятка, уселась полумесяцем перед Зэлеей.
Удар трости по плитам пола поднял стаю в воздух. Птицы закружились вокруг девушки, провернувшейся на месте, пытаясь уследить за всеми сразу.
Призывательница, еще с минуту назад почти гордившаяся собой, немного растерялась, стараясь поворачиваться и следить за бьющими по воздуху крыльями птицами.
Взмахнув саблей, она довольно ловко отогнала одного ворона, второй же, улучив момент и воспользовавшись медлительностью девушки, ощутимо клюнул ее в плечо, отлетая на новый круг.
— А, чтоб тебя... — вырвалось у Зэлеи, впрочем, она смутилась и пропустила еще один тычок в лопатку.
Сделав обманное движение корпусом и подняв клинок, она ударила свободной рукой, сбив птицу, назойливо парящую в опасной близости от головы. Призывательница стиснула зубы — она не могла разочаровать спокойно стоящего человека, она не могла разочаровать правителя, ведь он теперь защищал ее, а она... Глупо было надеяться, что она когда-либо вернет этот долг.
Гардой был отброшен еще один обнаглевший пернатый, однако, остальные, словно развлекаясь, атаковали сообща, цепляя и щипая рассыпавшиеся волосы. Зэлея умоляюще взглянула на Свэйна, но, получив в ответ лишь выжидательную усмешку, вспылила. Вырвавшись из шумной стаи, она рванула к тому, кто ее породил. Конечно, шансов не было, но призывательница всегда руководствовалась собственной логикой — не попробуешь, — не узнаешь.
Иерихон предусмотрел такой вариант. Шагнув вперед, он выбил тростью саблю из рук девушки и пропустил призывательницу мимо себя, продолжая начатое ею движение. Отставить трость в сторону, коснуться руками плеча и локтя Зэлеи... В следующий миг она оказалась в метре над землей, окончательно утратив равновесие и удерживаемая лишь руками тактика, в рукава мантии которого она судорожно вцепилась. Лицо Иерихона оказалось в каком-то десятке сантиметров от личика Зэлеи.
— Жульничать собралась?
— Это прием такой! — протестующее пролепетала девушка, бледнея и тут же заливаясь румянцем, — Мне его Дариус показывал, между прочим, — а это добавила так, словно ее обвинили в чем-то несусветном и совершенно несправедливо.
А близость каким-то образом оказывала странное влияние, тело сделалось ватным, непослушным, но ощущение было столь приятным, что даже отпусти она руки, Зэлее казалось, она воспарит.
— А что я должна была сделать? — немного тише и покорнее продолжила призывательница, доверчиво глядя в глаза своему противнику, — Если бы мне повезло чуть больше, я могла бы оказаться сбоку и ударить снизу... Но... Ооооо... — Разочарованно протянула она, осознавая свою ошибку, — Это бесполезно, я насмешу врагов быстрее, нежели хоть кого-то покалечу.
Щеки касалось теплое дыхание, это было восхитительно приятно. Но самостоятельно повторить совершенный накануне подвиг девушка была не в состоянии. Мало ли... Списать на радость и несдержанность уже не выйдет, только тянулась она вперед, не особо отдавая себе отчета.
— Предусмотреть и ударить первой. В случае со мной, тебе нужно было бить в уязвимое место. Ногу, — пояснил Иерихон, заметив недоумение в глазах призывательницы. Рывком он вернул её в вертикальное положение.
— Первым делом убрать командующего — похвально. Но это не всегда возможно. Ты должна соизмерять свои силы и силы оппонента.
Стая поднесла хозяину трость и растворилась.
— Продолжим в зале. — Иерихон протянул Зелее руку, приглашая пойти с ним.
Нисколько не скрывая радости, призывательница оперлась на предложенную руку и зашагала подле Иерихона, подстраиваясь под его шаги. Смена обстановки немного удивила — при всей неуклюжести и склонности к глобальным разрушениям, а это гостья уже не раз доказала, отправляться куда-то в четыре стены было несколько необдуманно.
Повлажневшие от пота рыжие прядки назойливо липли ко лбу и щекам, дыхание все еще не выровнялось, хотя, Зэлея подозревала, что не столько утомилась и запыхалась в упражнениях с клинком, сколько переволновалась, находясь рядом со своим учителем.
Как странно, а ведь пребывая в Ноксусе, она совершенно не задумывалась, что могло происходить в Институте Войны — разве что, с появлением Илайи ее внимание было обращено на ситуацию, которую ранее она не замечала из-за собственной эгоистичной близорукости. А еще она отлично понимала то, о чем не заговорила бы даже с кинжалом у горла.
Достигнув одной из зал, девушка остановилась вместе со своим спутником, вопросительно приподняв бровь. Ей казалось, что уж теперь-то наверняка неожиданностей не будет...
Зайдя вместе с призывательницей в довольно просторную залу, Свэйн прошествовал в центр помещения. Остановившись, он обернулся, со странным выражением глаз смотря на Зелею.
— Во время твоего присутствия на... торжестве, я заметил, что кое-какие навыки тебе стоило бы доработать. И думаю, этот урок положительно скажется на твоем боевом мастерстве.
Заметив удивленный взгляд девушки, Иерихон усмехнулся.
— Бой с противником, особенно, когда ты сталкиваешься один на один, очень похож... на танец.
Слабый хлопок в ладоши и в зале начала звучать тихая, плавная музыка.
— Не откажетесь, миледи? — Тактик протянул девушке руку, приглашая.
О да, она отлично помнила это свое позорное рандеву на светском приеме... И справедливо полагала, что выработала стойкое отвращение к танцам. Если не у себя, то уж у своего партнера — точно. Однако, правитель, кажется, имел иной взгляд на вещи. Действительно, глядя на Талона и Катарину, вихрем проходящим по кругу в туре танца, девушка сравнивала их движения с поединком, страстным, ярким, незабываемым... Но достигнуть мастерства в бою и в танцах за раз...
Пальчики, нерешительно и не сразу легли в раскрытую ладонь, Зэлея лихорадочно припоминала уже позабытые, как кошмарный сон, детали увеселения за званым ужином, с трудом заставляя тело принять нужную позу, оставаясь скованной и напряженной.
К своему дару и своему призванию она относилась, как к должному, но рожденные соприкосновением ощущения казались ей больше, чем банальным волшебством, пресловутой магией... Это было за гранью осмысления.
Поколебавшись, призывательница стала ближе, устроив ладонь на сгибе руки Иерихона, и вопросительно взглянула на правителя:
— Вы... Ты... Этого танца я тоже не знаю. Но согласна отдавить тебе ноги в процессе обучения, — чуть осмелев, проговорила Зэлея, нерешительно улыбаясь.
— Если у тебя есть желание и стремление учиться — это не проблема. Я готов пожертвовать ногами. На Полях приходилось жертвовать и не только ими.
Иерихон отметил на себя переход обращения от «вы» на «ты». Хорошо, значит, она чувствует себя более уверенно. Несомненно, на неё давил его статус. Причем, не только чемпиона, но и правителя города-государства. Но это потом, сейчас — лишь просчет и грамотные, уверенные движения. Ворон слетел с плеча Свэйна, устроившись где-то под потолком зала и наблюдая за парой танцующих из темноты.
Зэлея вздрогнула, почувствовав крепкий обхват талии, — вторая же рука мужчины направляла движение, мягко, но настойчиво увлекая девушку следом, подталкивая к обороту или более шустрому перебору ногами. Как на зло, обутые в высокие сапоги, ноги призывательницы, скорее всего, попросту выражая скорбный протест, малодушно спотыкались и путались. Пару раз, будучи точно уверена, что отдавила Иерихону ногу, Зэлея виновато шептала слова извинения, взгляда уже не поднимая. В глазах рябило от того, что она упорно старалась проследить за своими неуклюжими па, созерцая мозаичный пол и обувь. Оступившись и проворчав что-то, весьма далекое от покаянного «Простите», Зэлея клюнула вперед, ударяя партнера лбом в подбородок и окутывая обоих рассыпавшейся паутиной огненных локонов.
Поддержав девушку и тихо сказав: «Ничего страшного.», Иерихон коснулся тыльной стороной ладони её лба. Пальцы скользнули вниз по щеке и на секунду остановились, касаясь губ. Уверенно ухватив девушку за подбородок, мужчина властно привлек её к себе, запечатлев на её губах легкий поцелуй. В следующий миг, резко разорвав дистанцию, но не выпуская партнершу из цепкой и надежной хватки, Свэйн продолжил движение танца. На лице тактика за это время не отразилось ни единой эмоции, лишь в казавшихся бездонными глазах плясали маленькие красные огоньки. Кто-нибудь, наблюдающий за всем этим со стороны, мог бы поклясться, что тени за спиной Иерихона изредка принимали вид огромных крыльев...
Она, естественно, оступилась. Запутавшись в шагах, порывисто коснувшись пальчиками губ, Зэлея ошарашено взглянула на правителя, с надеждой, с нескрываемым счастьем, смущенно, нежно — и совершенно дурным взглядом. Все, что произошло за последние несколько секунд, было более похоже на сон, который даже не представишь, опасливо желая хотя бы краткого объятия, мимолетного касания... Тело сделалось непослушным, но девушка не переживала — повинуясь повороту в танце, она встала на носочки и собралась, было, вернуть поцелуй...
Последнее, что отразилось в глазах — страх. Ладошка соскользнула по гладкой ткани рукава мантии, падение было уже неизбежно.
Тактик с удивительной для человека с поврежденной ногой ловкостью поймал девушку за руку, удерживая. В этот же миг, несколько воронов соскользнули с его мантии, ухватили Зэлею за одеяние, помогая вернуться в устойчивое положение, и исчезли.
— Приказа падать не было, — отшутился мужчина, — ну что же, для первого раза вполне сойдет... А теперь... Не желаешь ли продемонстрировать мне некоторые свои таланты? Я слышал весьма лестный отзыв о тебе... от Драйвена... — усмешка коснулась губ Иерихона.
— Петь?! — взвилась было Зэлея, ощутив прилив стыда и полнейшей неуверенности. Нет, еще некоторое время назад, когда ее нога впервые ступила под своды цитадели, девушка готова была и спеть, и сыграть, лишь бы поскорее поручение Илайи было выполнено. Но сейчас... Развлекать правителя скарбезными частушками, почерпнутыми из репертуара Дрейвена? Одна «Демасийская пастушка» могла бы стоить ей пары-тройки седых волос и репутации... Плевать, там не было бы репутации.
— А это обязательно? Может быть, я буду полезно как-то иначе? Я вот с бумагами работала, клянусь, я ничего больше не разобью и не испорчу... — замешательство было столь искренним, что трудно было сдержать улыбку. Но правитель был непреклонен. — Надеюсь, после дебюта в обществе ты спасешь меня от гнилых помидоров и клейма позора. Только не говори Дрейвену... К него на редкость дурной вкус...
Слуги принесли в залу два кресла и лютню. Не давешнюю, а старинную, отделанную перламутром и обладающую исключительным звуком, в чем девушка убедилась, едва коснулась струн.
— Что желал бы услышать правитель? Я могу сложить хвалебный стих в тридцать две строки, очень традиционная и востребованная вещь... Или, к примеру, попробовать вспомнить сагу, которую когда то исполнял один из странствующих монахов — о битве между Ноксусом и Демасией... Или... — Зэлея лихорадочно переворачивала память, старясь обнаружить хоть что-то, достойное этих стен и этого общества.
Свэйн медленно опустился в предложенное ему кресло и сомкнул пальцы в замок, улыбнувшись краем рта. Ворон же опустился на подлокотник, насмешливо созерцая смущенную девушку.
— Ну, обойдемся без хвалебных стихов. Что-нибудь простенькое, душевное... Думаю, сага как раз подойдет.
Иерихон коснулся рукой своего любимца, задумчиво поглаживая пернатую голову. Взгляд тактика был сосредоточен на лице Зэлеи, выражающем крайнюю степень озадаченности. Любовь... Её, как и прочие человеческие чувства, Иерихон отбросил давным-давно, планомерно идя к своей цели. Если же возникала необходимость удовлетворить физиологическую потребность, то это для знаменитого Главнокомандующего, а теперь — правителя Ноксуса, никогда не составляло труда. Среди военнослужащих Ноксуса было много женщин, для каждой из которых было честью провести ночь с великим тактиком... Их имен он не запоминал, правителя не должны были отвлекать столь мелкие проблемы.
Сейчас же, Свэйн ощущал постепенно зарождающееся чувство, но не гасил его, не убивал в зародыше, как поступил бы раньше. Было ли тому причиной то, что он таки добился своей цели и получил власть, или это было связано с необычными и загадочными даже для тактика действиями Илайи, или же в этой девушке было действительно нечто особенное... притягательное.. Этого Иерихон не мог определенно сказать и сам. Поэтому, он просто ждал, наслаждаясь желанной компанией и давно позабытым чувством.
Однако, Зэлея, перебором коснувшись струн, передумала воспроизводить приевшуюся и весьма посредственную, по ее мнению, сагу. Была еще одна вещь, спеть которую в обществе было бы неприемлемым проступком, а посвятить кому-то дорогому ранее возможности не было... Улыбнувшись воспоминанию, призывательница увереннее перехватила изогнутый гриф инструмента. Мелодия, медленная, рождающая глубокие мысли и затрагивающая все чувства, полилась по зале, а чуть позже в нее вплелся негромкий голосок самой исполнительницы. С трудом преодолев смущение, Зэлея подняла взгляд на Иерихона. Теперь она осознавала хотя бы часть смысла, данного неизвестным поэтом этой песне.
Мое желание — танец с тобой,
Прикосновение и столкновение
Губами, взглядами, сердца лозой,
Телами, душами — как откровение.
Сплетение тел, языков, голосов,
Качели в космос вселенской инности,
Нездешней нежности, забытой у основ,
Развратной жадности, скупой невинности.
Глотками пьяными десятки новых слов,
Их шепчут и вплетают на рассветах в луны;
Отчаянно впитав светлейший образ снов,
Веду тебя я в танце в круге рунном.
Мое желание — танец с тобой,
Прикосновение и столкновение
Руками, бедрами, серой тоской,
И снами, мыслями — как откровение...
Поднявшись с кресла, она продолжила перебирать струны, все тише и тише, музыка затихала с отголоском слов под куполом залы, а девушка двигалась по кругу, постепенно подходя к замершему на своем месте правителю.
Едва последний звук лютни затих, Иерихон медленно поднялся со своего кресла, направляясь навстречу Зэлее. Но когда, между ними оставалось расстояние в полметра и его рука начала подниматься, намереваясь коснуться девушки, двери распахнулись, и в помещение вбежал один из слуг крепости.
— Правитель! К вам посетительница, — непонятно откуда взявшийся порыв ветра оттолкнул мужчину в сторону, освобождая проход некой приближающейся фигуре.
Свэйн нахмурился, всем телом повернувшись к дверям, а в глазах чемпиона загорелись яркие красные огоньки. Но, разглядев, кто стал нарушителем их спокойствия, тактик успокоился, правда, в глазах правителя всё еще плескались остатки злости.
В залу вошла взрослая, поразительно красивая женщина в фиолетовом одеянии призывателя. Мантия её была весьма богато украшена, указывая на высокий статус. Весьма снисходительно посмотрев на девушку, и, с большим уважением, — на Иерихона, гостья остановилась в нескольких метрах от них.
— Старший Советник Вессария Колминай, я почтен. Чем обязан столь неожиданному визиту? — тон голоса тактика был предельно вежливым, но не заискивающим.
— Иерихон Свэйн, со всем уважением, — кивнула женщина, — но я здесь для того чтобы поговорить с этой юной леди, — тонкий, украшенный несколькими кольцами, пальчик указал на Зэлею.
— Это моя гостья, — мужчина подозрительно прищурился, — какова же цель вашей беседы?
— Иерихон, хоть вы теперь и правитель Ноксуса, но дела внутренних кругов Института вас не касаются. Мне нужно поговорить с этой призывательницей. Наедине. — Поманив за собой Зэлею, Советник Колминай отправилась к выходу из зала.
Иерихон же, заметив взгляд Зэлеи, наполненный тревогой и немым вопросом, коротко кивнул.
— Иди. Нельзя заставлять Старшего Советника ждать. — Тяжело опершись на трость, мужчина опустился обратно в кресло, задумчиво скрестив пальцы под подбородком.
Девушка упираться не стала, хотя, даже увидев старшую призывательницу, как-то весьма вяло отреагировала на нее, словно бы и не было долгих лет обучения, а сама она не подчинялась никогда правилам Института Войны. Однако, прежде, чем Зэлея покинула залу, она задержалась на выходе, стараясь впитать облик правителя до мелочей, запомнить его взгляд и сохранить это восхитительное ощущение близости сознаний.
Советница остановилась лишь в пустующей приемной зале, у дверей которой тут же материализовались безмолвные стражи. Юная призывательница вошла следом, и двери за ее спиной сомкнулись, нить оборвалась, оставляя болезненную пустоту и нехорошее предчувствие.
— О чем вы хотели поговорить, госпожа Колминай? — Зэлея чуть склонила голову, замирая под ледяным взглядом Советницы. Она ощущала оценивающие, почти физические прикосновения этого взгляда — и стало немного стыдно, ведь ее мантия была позабыта в комнате, впрочем, как и призвание.
Едва оформившаяся фигурка, подчеркнутая тонюсенькой рубашкой и узкими брюками, вызвала у Вессарии усмешку.
Советница не была склонна прислушиваться к сплетням, однако, многие из услышанных слов имели и довольно неплохие шансы оказаться правдой. Юная призывательница, все еще сжимающая гриф лютни, очевидно, была в цитадели на положении желанного гостя, приближенного к правителю. Так уж ли неправа была демасийка, настойчиво тыкающая в улики против ноксианских призывателей, якобы позабывших о нейтралитете?
Вессария, строго взглянув на девушку, кратко поведала ей, что произошло за последние дни в Институте. Конфликт между демасийцами и ноксианцами был улажен, пусть и ценой жизней некоторых из призывателей. Совет вмешался и взял всё под свой контроль. Использованным чемпионам была стерта память, а общественность так ничего и не узнала. Призыватели Демасии попытались было обвинить Зэлею в контроле других призывателей и рабочих Института, утверждая, что они пытались её остановить. Однако, данное заявление встретило жесткий отпор Илайи, его учеников и еще некоторых призывателей Ноксуса и Зауна. Чтобы решить конфликтную ситуацию, совет решил вернуть девушку и провести свое собственное расследование.
— Таким нехитрым образом, ты сейчас же возвращаешься в Институт Войны, — не допускающим возражений голосом закончила Старший Советник.
— Но я... — Зэлея вновь вцепилась в ремень, лихорадочно стискивая кожу, с такой силой, что побелели костяшки пальцев, — Позвольте мне... Я должна проститься. Это невежливо — уходить из гостей так, словно я в кабак зашла и вышла... — Невиданная наглость, конечно же, была издержками воспитания Илайей. Не иначе. Но, как бы то ни было, просьба так же была резонной, ведь невозможно было нарушать не ими изобретенные правила поведения, пусть и распространялись они лишь на граждан Ноксуса. Пренебрегать ноксианской честью, как показала практика, было себе дороже.
Вессария коротко кивнула:
— У тебя десять минут и не секундой больше.
Когда Зэлея скрылась за створами дверей, призывательница приблизилась к окну, рассматривая раскинувшийся в полуденном свете Ноксус.
— Да, истинная ученица своего учителя, — с усмешкой пробормотала Советник.
А девушка уже бежала — неважно, куда, лишь бы найти, успеть, попросить... Она не заметила тени, скользящей за спиной, оглушенная бешеным сердцебиением и волнением, комком подступившим к горлу.
Плечо несильно сжали, и она едва не упала, резко остановившись и тихо вскрикнув от неожиданности. Крутанувшись на каблуках, призывательница оказалась лицом к лицу с тем, кого так чаяла найти.
— Простите... Прости... — Зэлея, то ли осмелела из-за неизбежности отъезда, то ли просто боялась, что не сможет вернуться. Пальчики коснулись лица Иерихона, она подалась навстречу, совершенно не заботясь, что и кто может подумать — мужчина не отталкивал.
Коснувшись её щеки, он уловил поверхностные мысли девушки, в основном являющиеся образами. Вкупе со знанием и предположениями, это позволило тактику воссоздать картину событий. Отставив трость в сторону и приобняв девушку одной рукой, Иерихон другой властно взял её за подбородок и поцеловал.
Это было не мимолетное касание, не прихоть — девушка испытала вкус и глубину настоящего поцелуя, перевернувшего все мысли и представления. Робкий отклик, чуть приоткрытые губы, жадный, сумасшедший совместный вдох...
Талон слился с тенью под аркой галереи. Убийца пребывал в созерцательном недоумении, но никак не обозначал своего присутствия. Он смотрел, а чуть позже, слушал.
— Я не хочу покидать Ноксуса, но иначе никак... — отрешенно и бесцветно прошептала призывательница, утыкаясь личиком в касающуюся ее щеки ладонь. Слезы еще не прорвали хрупкого барьера, но дышать уже было тяжело. — Но я же еще увижу тебя? Увижу?
Исчерпывающий все вопросы поцелуй. Правитель отстранился, чуть оттолкнув Зэлею. Он еще с минуту смотрел на ее бледное, расстроенное личико, а потом просто развернулся и, опираясь на трость, удалился. Верный ворон спикировал на его плечо, негодующе каркая и шелестя крыльями.
Вернувшись в залу, призывательница молча кивнула Советнице, внимательно следившей и отмечавшей подавленность ученицы Илайи. Мгновение — и руны портала тускло вспыхнули, а вскоре залу залило ровное мягкое свечение.
Зэлея сжала кулачки и, как в омут, ступила в телепорт, следом за Советницей. Вспышка — и хрупкая фигурка истаяла.
|
