 Фанфик «Перед рассветом | Часть первая. Главы 1-4»
Шапка фанфика:
Название: Перед рассветом
Автор: Белоснежка
Фандом: Гарри Поттер
Персонажи/ Пейринг: Драко Малфой/Гермиона Грейнджер
Жанр: любовный роман
Предупреждение: AU, 6 и 7 книги не учитываются.
Рейтинг: R
Размер: макси
Содержание: Иногда то, что казалось невозможным и далеким, становится близким и досягаемым. Иногда любовь перерастает в ненависть, но бывает и наоборот. И если тьма окружит тебя со всех сторон, помни, что даже в самой глубокой ночи кто-то будет мечтать о рассвете.
Статус: в процессе
Дисклеймер: все права на персонажей принадлежат Джоан Роулинг
Размещение: только с моего разрешения
Текст фанфика:
Тьма великодушна.
Первый дар ее — покров.
Наши истинные лица лежат во тьме, скрываясь под маской кожи,
наши истинные сердца таятся внутри нас.
Но величайший из покровов ложится не для того, чтобы скрыть нашу истину,
он прячет нас от истины всех прочих.
Тьма защищает нас от того, чего мы не смеем узнать.
Мэтью Стовер «Эпизод III: Месть ситхов»
Драко (I)
Переулок Мрака был совершенно безлюден. Это было немного необычно даже для столь экзотичного места – ведь обычно хоть кто-то на улице все равно находился. Драко стиснул зубы от злости. И приспичило же отцу встретиться с ним именно сейчас! Почему тут, а не дома, например. Хотя какой это теперь дом – поместье Малфоев сейчас походило на гостиницу, где в качестве постояльцев жили все Пожиратели Смерти, находящиеся в розыске, включая собственного отца Драко. Отчасти поэтому юноша чувствовал себя неуютно в родовом поместье, и всегда старался сбежать куда-нибудь при первом удобном случае. Сегодня он «укрылся» у Пэнси, к ней приехали еще несколько ребят с их курса (естественно, только со Слизерина), и они устроили вечеринку. С которой он вынужден был уйти, потому что отцу понадобилось его присутствие.
Драко осмотрелся. Над переулком, и так никогда не блещущем избытком света, сгустились вечерние сумерки. Магазины уже были закрыты, а из ближайшего бара не доносилось ни звука. Впрочем, это еще ничего не значило, здешние завсегдатаи всегда могли применять заглушающее заклятие, чтобы не слышалось, как они проводят время. А вкусы у них были те еще.
Внезапно взгляд выхватил неподвижное тело на мостовой. Судя по спутанным длинным волосам и очертаниям фигуры, это была женщина. Драко остановился. Вообще-то ему приходилось видеть трупы в переулке Мрака, мертвые периодически появлялись тут и исчезали, так что на это не следовало обращать внимание, он и не обращал. Кроме одного-единственного раза…
…Когда Драко впервые пришел с отцом на знаменитую улицу, посвященную Темным искусствам, он был горд собой, предвкушая, как расскажет обо всем Крэббу, Гойлу, Забини и остальным, которых отцы сюда еще не приводили. И хотя ему было немного страшно, мальчик старался не показывать этого, с таким восхищением оглядывая все вокруг, что сам практически поверил в свое притворство. Он был так рад прикоснуться к взрослому миру!
Вдруг за их спинами раздались крики настолько дикие, что мальчику они показались звериными. Драко обернулся, не сразу понимая, откуда это, и увидел троих волшебников. Они кричали все громче, вдруг один из них вынул палочку и швырнул заклятием в другого. Тот, другой, перестал кричать и упал. Подняться не успел – третий волшебник выхватил свою палочку и кинул в него еще одно заклятие. Эти двое принялись методично забрасывать заклинаниями третьего, который сначала стонал и вскрикивал, пытался закрыть голову руками, а голос его становился все тише, потом и вовсе умолк. Он просто лежал, тело иногда дергалось из стороны в сторону, алые брызги летели на землю.
Драко не знал, сколько это продолжалось. Может, несколько минут, а может меньше или больше. Не знал. Просто вдруг заклинания перестали сыпаться. Стоящие над человеком волшебники нагнулись, разглядывая дело рук своих, пнули неподвижное тело слегка пару раз, а затем развернулись и пошли в бар, по пути бегло взглянув на невольных свидетелей.
Внезапно Драко всхлипнул, неизвестно отчего, и кинулся к лежащему волшебнику. Присел перед ним, и попытался неловко привести в чувство. Тряс его, и тряс, и тряс, но потом вдруг заметил, что тот совсем не дышит. И почувствовал, как ему самому не хватает воздуха.
Над головой раздался голос отца: «Что за выходка, Драко?». Мальчик медленно поднялся и взглянул на отца. Лицо Люциуса Малфоя выражало холодное презрение – сыну так хорошо был знаком этот взгляд! – но, как правило, это всегда предназначалось для кого-то другого. Не для Драко. И Драко понял, что сейчас, своим непонятным, импульсивным поступком, он разочаровал отца. Нужно было реабилитироваться, причем быстро. И тогда мальчик отступил, перевел взгляд на лежащего волшебника…и пнул его.
И теперь, впервые с того самого дня Драко остановился перед трупом. Потому что этот труп…был ему как бы знаком. Вглядевшись пристальнее, он не поверил своим глазам – на земле, неестественно повернувшись на бок, лежала грязнокровка Грейнджер.
Ненавистная Грейнджер, лохматая всезнайка, безнадежная заучка, гордость чертова Гриффиндора, подружка проклятого Поттера и нищего болвана Уизли, любимица учителей, та, что дала ему пощечину на третьем курсе, наконец, просто самая отвратительная грязнокровка, сейчас лежала неподвижно в переулке Мрака. Видит Мерлин, Драко столько раз желал ей смерти, и вот, пожалуйста, желание сбылось.
Все вокруг внезапно показалось нереальным. Этого не может быть. Он никогда по-настоящему не думал, что Грейнджер может умереть, кто угодно, но не она. Разве что от старости – этакая дряхлая, морщинистая грязнокровка, в окружении рыжих внуков-выродков.
И кто мог ее убить? Грейнджер была самой умной ведьмой курса, Драко всегда считал, что она, вероятно, знает больше заклинаний, чем весь их преподавательский состав, вместе взятый. Но всезнайка мертва. Он почему-то тут же уверился, что на нее либо напали со спины, либо нападающих было очень много. А может, и то, и другое.
Какой-то громкий звук на миг разорвал тишину, разом вернув в реальность. Вероятно, хлопнули ставни где-то сверху. Драко вдруг обнаружил, что дрожит, несмотря на теплый вечер. Его всего трясло, а мысли путались в голове. Так, надо убираться отсюда. Он шел на встречу. Если опоздает, отцу это не понравится, тот уважал пунктуальность. Нечего стоять над трупом грязнокровки, да к тому же Грейнджер.
Грязнокровка пошевелилась и еле слышно застонала. Драко от неожиданности отпрянул. Жива?! Она жива! В следующую секунду юноша подошел ближе, опустился на колени рядом с грязнокровкой и стал рассматривать ее повреждения. Зачем это сделал, он и сам не знал.
Глубокая рана на лбу девушки тянулась от правого виска до левого уха. Все лицо Грейнджер было в ссадинах, один глаз опух. Малфой осторожно попытался повернуть ее на спину, и в ужасе отдернул руку – обрывки грязнокровкиной мантии пропитались кровью, так что он испачкался.
Пару секунд он смотрел на свои окровавленные пальцы, а затем волна дурноты прошла по телу, горло сдавил спазм. Он испачкался. Причем и в прямом, и в переносном смысле. Твою мать!!! Он в крови, в ее грязной, отвратительной крови! Мерзкая Грейнджер, ее надо бросить сдохнуть, а он, как идиот, стоит перед ней на коленях, осматривает ее! Стал хуже Поттера – помогает чертовым грязнокровкам, а ведь это даже не люди, просто отребье, генетический мусор!
- Твою мать, Грейнджер! – сквозь зубы процедил Драко, борясь с тошнотой – Не могла покалечиться где-нибудь в другом месте, а? Какого хрена я должен сидеть тут с тобой, когда меня вот-вот стошнит? Мерзкая грязнокровка…
Продолжая ругаться вполголоса на нее, на себя, на весь этот чертов мир, Драко вытер руку о мантию, отметив в уме, что сразу же выкинет эту одежду, наплевав на все очищающие заклятия. И, вопреки собственному здравому смыслу, стал осматривать Грейнджер дальше.
Мгновение колебался, прежде чем начать расстегивать ее блузку.
- Ничего личного, Грейнджер, но надо посмотреть на твои раны.
Руки, как ни странно, не дрожали. Драко быстро расстегнул все пуговицы, и приступ дурноты повторился.
- Твою мать, Грейнджер!!!
Тело грязнокровки было в кровоподтеках и ссадинах, то тут, то там виднелись порезы, некоторые из них казались глубокими. Малфой осторожно дотронулся до нее, ощущая под пальцами сломанные ребра.
И вдруг почувствовал, что что-то изменилось. Он не сразу понял, что именно. Подняв голову, встретился глазами с Грейнджер. Грязнокровка очнулась, и теперь внимательно смотрела на Драко, как на какую-то диковинную зверюшку.
- Привет, Грейнджер! – оскалился юноша - И какого хрена тебе понадобилось здесь? Лавры Поттера не дают покоя? Можешь не отвечать.
Но действительно, как очутилась праведная Грейнджер в этом месте? До сегодняшнего дня Малфой полагал, что последние места, где он может встретить ненавистную грязнокровку – это его собственный дом и переулок Мрака. И вот, грязнокровка здесь. Может, заглянет и к нему в гости?
Подавив безумный смешок, Драко достал палочку, приготовившись произнести заклинание, останавливающее кровь. Случайно перехватил взгляд Грейнджер – та смотрела на него, дрожа, и как будто силилась что-то сказать. Юноша закатил глаза.
- О, Мерлин! Грейнджер, ты самая противная грязнокровка из всего твоего грязного племени, ты это знаешь? Хоть сейчас заткнись!
После заклинания кровь перестала течь, но ран на теле было очень много. Драко видел лишь один выход в создавшейся идиотской, кошмарной, бредовой ситуации – грязнокровке требуется осмотр доктора и полноценное лечение, значит, нужно в больницу Святого Мунго. И как бы ему все это не нравилось, он брезгливо взял грязнокровку на руки и трансгрессировал.
***
Из больницы Драко улизнул сразу же, как сдал грязнокровку на руки врачам, не дожидаясь расспросов вроде тех, кто он такой и где обнаружил пострадавшую. На сегодня с него хватит. Он доставил грязнокровку в больницу, не дал ей умереть, истекая кровью. Пусть теперь ею занимаются другие, те, кому это по профессии положено.
После избавления от неприятной миссии спасателя, надо было решить, что делать самому. То, что на встречу к отцу он уже безнадежно опоздал, было ясно, так что Драко даже не стал смотреть на часы. Не менее ясно было, что дома его будет ждать наказание. Ну, а раз так… Надо возвращаться к Пэнси. Напиться вдрызг, чтобы вытеснить воспоминание о безумии этого вечера. Наказание его ждет в любом случае, но так он может сказать, что спутал направление и трансгрессировал в другое место, поскольку был нетрезв.
Точно. Так и надо поступить. У него есть алиби, а заодно он и вправду напьется, и забудет сегодняшний кошмар. Драко всегда умел забывать о неприятном.
Воодушевившись этой мыслью, он трансгрессировал к Паркинсонам.
Глава 2
Гермиона (I)
Очень странное чувство, нечто среднее между удивлением и апатией, испытала Гермиона Грейнджер, когда Гарри Поттер и Рон Уизли рассердились на нее за ее безрассудство, а не наоборот. Как иногда меняется жизнь.
- Больше никогда так не делай!
- Ты же могла умереть!
- Мы так волновались за тебя! Как ты себя чувствуешь?
На весь этот взволнованный поток Гермиона виновато, но несколько монотонно отвечала:
- Знаю, я поступила необдуманно. Я плохая девочка. И да, сейчас я чувствую себя намного лучше.
Гермиона сидела на кровати в больничной палате, глядя на друзей. Сегодня им разрешили ее навестить, и вот теперь Гарри, Рон и Джинни стояли рядом, буквально излучая тревогу и беспокойство.
Да, она понимала, что поступила неосмотрительно, они ведь договаривались нигде не ходить поодиночке. Но Гермиона знала, что ее поход посреди лета в городскую магическую библиотеку, мягко говоря, не вызовет у ребят энтузиазма. Поэтому не предупредила никого о своем походе в волшебную часть Лондона.
- А еще говорят, что это я жить не могу без неприятностей, - продолжал хмуриться Гарри – Оказывается, и ты тоже.
- Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты, - улыбнулась девушка – Маггловская поговорка, помнишь такую?
- И что понадобилось тебе в середине лета в магической части города? – не улыбнулся в ответ Гарри.
- Я ходила в городскую библиотеку. Нам ведь предстоят ЖАБА, а списки учебников мы еще не получили, вот я и подумала, мы ведь знаем примерный список предметов, почему бы не почитать дополнительную литературу. Но там оказалось не так уж много научных книг, зато есть просто замечательные исторические романы…
Все трое уставились на нее со странным выражением на лицах.
- Шутишь? – недоверчиво переспросил Рон.
- Нет, - немного удивилась девушка – В школе у меня не было времени изучить художественные книги волшебников, а ведь это так интересно, я не подозревала, как мало знаю о культуре магического мира…
- Что ж, - заметил Рон – Кого-то не исправляет даже больница.
- Я не подумала, что может случиться что-то плохое, - наверное, уже в сотый раз повторила Гермиона, поняв, что ее восторги по поводу литературы останутся непонятыми – От Пожирателей Смерти уже давно ничего не слышно, да и я думала, что могу за себя постоять, - девушка немного помолчала, а потом с горечью добавила: - Оказывается, я просто самонадеянная дура.
- Гермиона! – ахнул Рон – Может быть, самонадеянная, но никак не дура!
- Спасибо, Рон, мне уже легче, - она не удержалась от язвительности – Вы не понимаете… Я так старалась, все эти годы старалась… Изучала, практиковалась, учила... А чем мне помогли мои знания? Я не могу действовать в нестандартной ситуации. Я даже не успела им ничего сделать. Ничего.
- Перестань, - оборвал ее Гарри – Не говори так. Тебя атаковали со спины, в такой ситуации даже Дамблдор вряд ли бы мог быстро среагировать. Ты знаешь, кто на тебя напал?
Она покачала головой.
- Нет... Когда я вышла из библиотеки, уже стемнело. К тому же парализующее заклинание ударило в спину. А потом…
- Не надо… Если тебе тяжело рассказывать, не говори, - Джинни сочувственно смотрела на нее.
- Их было несколько. Не знаю… Я не видела лиц.
- Ты рассказала все аврорам? – поинтересовался Рон – Это ведь очень серьезно. Посреди улицы Пожиратели нападают на ученицу Хогвартса!
- Думаю, кто-то из них использовал отвлекающее заклинание, - задумчиво проговорила Гермиона – Поэтому никто ничего не заметил. Из этого можно сделать вывод, что нападение не было случайным. Скорее всего, один из них видел, как я заходила в библиотеку, и они ждали меня у входа.
- Вот и ничего не слышно от Пожирателей, - с горечью проговорил Гарри – Они ведь выбрали тебя не просто так. Подумаешь, ученица Хогвартса. Сейчас летние каникулы, на тебе не было школьной мантии, так что ты просто обычная семнадцатилетняя девушка. Но нет. Кто-то узнал тебя, а ведь ты моя подруга, и твоя смерть была бы прекрасным предупреждением остальным под лозунгом «Как умирают друзья Гарри Поттера».
Опять Гарри за свое. Первое время после смерти Сириуса он пытался отгородиться от всех, мотивируя это тем, что приносит своим близким несчастья. Он так часто это повторял, что никому уже не хотелось с ним спорить. Рон в таких случаях пожимал плечами и продолжал заниматься своими делами, как будто ничего не слышал. Гермиона просто смотрела на Гарри, причем так укоризненно, что он умолкал, отчаявшись что-то доказать своим безрассудным друзьям.
И теперь, глядя в зеленые глаза своего друга, Гермиона отчетливо видела там вину. Конечно, он считает, что все из-за него. Опять из-за него.
- Если ты опять начнешь говорить, что с тобой опасно общаться, - рассердилась девушка – Я наглядно продемонстрирую тебе, как опасно иногда общаться со мной. Но сначала куплю себе новую палочку.
Это выглядело так по-детски и так непривычно для Гермионы, что все заулыбались.
- Очень грозное предупреждение, - усмехнулся Гарри – Я уже испуган.
- Она не шутит, - поддержал Рон – Это самая грозная староста Гриффиндора, да и всего Хогвартса сразу.
- Думаю, все, что сейчас важно, что имеет значение, – вмешалась Джинни, натянуто улыбаясь - Это то, что с Гермионой все хорошо, что она в порядке.
- Да, точно, - добавил Рон – И я очень благодарен этому таинственному человеку. Ты точно не помнишь, кто это был?
Помедлив с ответом, Гермиона коснулась кончиками пальцев своих висков, как будто у нее заболела голова.
Светлые волосы, отливающие серебром в тусклом свете…
Голос, пронизанный злобой…
«О, Мерлин! Грейнджер, ты самая противная грязнокровка из всего твоего грязного племени, ты это знаешь? Хоть сейчас заткнись!»
Она им не скажет. Они точно решат, что у нее посттравматический шок или что-то вроде этого.
- Нет... Все, что я помню – это парализующее заклинание, а затем... затем пустота. Не помню...
- Ладно, все равно мы ему очень благодарны, кем бы он ни был. Тем более, если медсестры правы, и он действительно вырвал тебя из-под носа смерти. Я думаю...
- Рон?
- Да?
- Не надо...
- Ясно, уже умолкаю.
Гермиона улыбнулась.
- Ну, хватит об этом. Расскажите мне, что происходит в мире. Они не разрешают мне читать, так что я тут погибаю без информации.
***
Друзья сидели у нее до позднего вечера. Не так уж много новостей они смогли ей рассказать, но разве это важно? Главное, что они здесь, рядом, беспокоятся за нее. Главное, что ей весело и не одиноко, как было все это время. Главное, что на свете существуют друзья.
В веселых разговорах никто не заметил, как наступили сумерки.
- Ребята, все. Часы посещения закончились, - в дверях палаты появилась медсестра.
Гермиона улыбнулась друзьям.
- Со мной все будет в порядке. Я обещаю. Идите домой и отдохните.
Гарри и Джинни по очереди обняли ее. Рон ласково потрепал ее по здоровому плечу.
- Увидимся завтра, Гермиона.
- Да, до завтра.
Она наблюдала за тем, как ее друзья выходят из палаты, а затем перевела взгляд на медсестру.
- Если что-то понадобится, я буду снаружи, - сказала та и тоже вышла.
Гермиона осталась одна, наедине со своими мыслями.
Давно и не ею было подмечено, что человек, который сидит целыми днями в четырех стенах и ничем не занимается, иными словами, банально скучает, подвержен излишнему философствованию и самокопанию. Начинает анализировать свою жизнь и приходить к самым неожиданным выводам, к которым никогда бы не пришел, будь голова у него забита чем-то другим.
Гермиона закуталась в больничное одеяло, поворачиваясь так, чтобы ей было видно вечернее небо в окне. За последние дни смотреть на небо стало привычкой.
«То, о чем ты думаешь – безумие», - шептал внутренний голос.
С самого момента, как она очнулась в больнице, Гермиона не переставала думать о своем спасителе. Тогда, истекая кровью, она не могла хорошо разглядеть черты его лица, у нее все расплывалось перед глазами, да и на улице было темно. Но не разглядеть светлые волосы было невозможно. И не расслышать голос, в котором сквозили злость, раздражение и какая-то нервозность, тоже.
Ведь она знает этот голос так же хорошо, как голос Гарри или Рона.
К тому же человек, спасший ее, не переставал в процессе спасения говорить «грязнокровка Грейнджер». (Странно, но это оскорбление, вместе со многими другими, в тот раз необъяснимым образом помогали ей оставаться в сознании, не погружаться в забытье.)
Не говоря уже о том, что за всю свою жизнь она встречала только одного человека с таким светлым оттенком волос.
Вывод напрашивался один. Каким безумным бы это ни казалось, ее спас Драко Малфой.
За окном стало совсем темно, но Гермиона продолжала вглядываться в черноту ночи.
Драко Малфой.
«…хочешь значок, Грейнджер. Только не дотрагивайся до меня. Я только что помыл руки. Видишь, какие чистые…»
Он унижал ее всегда, при каждом удобном случае.
«Ты будешь следующей, грязнокровка!»
Тогда, на втором курсе, – действительно ли он желал ей смерти?
Нет, конечно, он ведь не монстр. Гадкий, испорченный мальчишка, но при всем при этом просто человек. Гермиона подозревала – он мог сколько угодно оскорблять ее, но серьезного вреда бы не причинил. Она никогда не верила, что Малфой способен на что-то большее, нежели оскорбления и мелкие пакости. Он ведь ничего не сделал ей за ту пощечину на третьем курсе. И он, пусть в своей издевательской манере, предупредил их на Чемпионате Мира по квиддичу.
Все потому, что сама по себе она ничего для него не значила. Его главным врагом был Гарри, и если бы она попала в Рэйвенкло и никогда не дружила с Мальчиком-который-выжил, то Малфой, вполне вероятно, и не заметил бы ее существования. В школе учатся много магглорожденных учеников, но слово «грязнокровка» в классическом исполнении Малфоя бросается лишь в ее адрес.
Но теперь она обязана ему жизнью. И совершенно не представляла, что делать с этим дальше.
Можно, конечно, ничего не делать. Он вряд ли расскажет об этом кому-нибудь, да и вообще наверняка жалеет, что спас ее. Но вот эта недосказанность, то, что они оба знают, - это всегда будет теперь висеть в воздухе между ними.
Она даже не могла понять, ненавидит ли его по-прежнему. Он, несомненно, невыносимый, высокомерный, злобный тип. Ему семнадцать – в таком возрасте раньше уже получали Метку и совершали свои первые убийства. Но если Малфой спас ее – он осмотрел раны, остановил кровь и доставил ее в больницу – то это значит, что… Она не смогла определить, что именно.
Но что-то изменилось в мире. Или в ней.
[b]Глава 3
Драко (II)
Нарцисса заявила, что будет сопровождать сына в Косой переулок, когда он сообщил, что собирается за покупками перед началом учебного года. Разговор происходил в будуаре миссис Малфой, который в настоящее время являлся едва ли не единственным местом в доме, где можно было спокойно поговорить, практически ничего не опасаясь.
- Я уже совершеннолетний, - раздраженно заметил юноша. Решение матери не вызвало у Драко особого энтузиазма. – К тому же умею считать деньги и неплохо ориентируюсь на местности, так что вполне могу купить все сам, даже не потерявшись при этом.
- Не сомневаюсь, - кивнула Нарцисса, слегка поправив свою и без того идеальную прическу – Но вдвоем лучше. К тому же я и сама хотела бы пройтись по магазинам, давно пора обновить гардероб.
Пришлось согласиться. При всей своей невероятной женственности и кажущейся хрупкости, Нарцисса Малфой была не менее упрямой, чем ее единственный сын. К тому же Драко подозревал, что мать просто хочет вырваться из поместья под благовидным предлогом. И он ее прекрасно понимал.
Их особняк превратился, по мнению Драко, в проходной двор. Вообще-то юный Малфой любил шумные сборища, ему нравились вечера, которые устраивала раньше блистательная Нарцисса, вечеринки, которые он сам закатывал с друзьями, но это всегда подразумевало, что после любого мероприятия гости разойдутся по домам, ну, в крайнем случае, заночуют. Бывало, к ним приезжали родственники и жили какое-то время, но всегда их было максимум трое человек, причем все довольно вменяемые, нормальные люди. Теперь же нынешние гости, если их вообще можно так назвать, прочно обосновались в поместье и, судя по всему, не собирались его покидать.
Уж поскорее бы Поттер и Темный Лорд встретились, подрались и кто-то из них обязательно бы подох, мелькнула мысль. Все равно, кто: Малфои при любом порядке цветут, как вечнозеленый лавр. Или вообще бы оба сгинули, вот тогда жизнь станет по-настоящему прекрасной.
Испугавшись собственных мыслей, Драко поежился. Хорошо, что тетя Белла, хоть и была ненормальной, обучила племянника окклюменции. Желание научиться столь полезному умению было вызвано отчасти банальной скукой, но главная причина состояла в том, что скрывать свои мысли в собственном доме стало необходимо.
Существующее положение дел не нравилось юноше все больше и больше. Ему становилось не по себе, когда он по дороге, например, в столовую мог наткнуться на Фенрира Грейбэка. Или Рудольфа Лестрейнджа. Или еще кого-нибудь из той же компании. Грейбэк всякий раз улыбался, видимо, желая казаться дружелюбным, но демонстрируя при этом такой оскал, от которого Драко передергивало от отвращения. Лестрейндж был явным психом. Впрочем, остальные едва ли лучше. И каждый из этих соратников отца считал своим долгом завести с Драко беседу о «планах на будущее», причем сам тон беседы не оставлял сомнений, какие именно планы подразумеваются.
«Драко, какой ты стал взрослый! Тебе уже семнадцать? Пора бы уже…хм…не бездействовать. Ну, ты же еще учишься. Успеешь проявить себя» и т.д., и т.п.
В такие моменты он дико раздражался, но виду не показывал.
А еще был Темный Лорд, в чьем присутствии Драко остро ощущал, что настоящий хозяин здесь, в поместье, как раз Волдеморт, а семья Малфоев – так, кто-то вроде управляющих по сравнению с остальными постояльцами. Юноша старался избегать Волдеморта, как мог. Если Пожиратели вызывали у него раздражение, то Темный Лорд – страх. Тем более тот тоже любил периодически поговорить с Драко о планах на будущее. Будущее, которое самому Драко казалось все более неопределенным.
Бонусом ко всему вышеперечисленному являлась любимая домашняя зверюшка Волдеморта, Нагайна. Не то чтобы Драко ее боялся, все-таки на гербе Слизерина изображена именно змея, но одно дело - рисунок на декорациях, и совсем другое – когда эта ожившая иллюстрация, явно превышающая все нормальные размеры, свободно ползает по дому. У Драко чуть припадок не случился, когда он поздно вечером возвращался домой с прогулки, и встретился с Нагайной в коридоре. Она ничего ему не сделала, но сам факт… В общем, на нее можно было наткнуться везде, так что Драко – и это вообще ужасно – приобрел привычку в собственном доме накладывать на дверь спальни или ванной запирающие заклинания.
В общем, жизнь в поместье была не мед, и Драко с удивлением констатировал, что, будь его воля, он из Косого переулка отправился бы прямо в Хогвартс. И плевать, что там ненавистный Поттер под защитой чокнутого старика-магглолюба. Плевать, что там весь Гриффиндор и особенно мерзкие его представители. Зато это привычно и более-менее понятно, в отличие от того абсурда, который царил в особняке Малфоев.
К тому же все разговоры о будущем его нервировали, потому что Драко уже не был уверен, хочет ли он принимать Метку. Когда-то это казалось стоящим делом. Когда это было далеким и эфемерным, он не раз фантазировал, как пойдет по стопам отца, будет правой рукой Лорда, носить его Метку как знак отличия. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что все не так, как кажется. Его отец, гордый Люциус Малфой, становился кем-то другим в присутствии Лорда. Драко любил отца и боялся его, и неизвестно, что перевешивало – любовь или страх. Он никогда не видел, чтобы Люциус заискивал перед кем бы то ни было. Нет, отец умел поставить себя так, что другие заискивали перед ним. Всегда холодный, безупречно вежливый (настолько безупречно, что эта вежливость смахивала на издевку, но заметить это было сложно), Люциус мог с легкостью манипулировать людьми.
Но с Лордом… Когда Драко впервые увидел их вместе, отца и Волдеморта, то долго не мог поверить той разительной перемене, которая произошла в Люциусе. Люциус Малфой, представитель одного из древнейших колдовских родов, хозяин жизни, превращался на глазах в обыкновенного слугу. Драко даже пришло на ум, что Пожиратели рядом со своим господином (и, к своему неудовольствию, сам Малфой-младший вместе с ними) здорово напоминают ему домовых эльфов. Только что выше ростом, головами об пол не бьются и не говорят о себе в третьем лице.
В общем, все было ужасно. И хотя они никогда не обсуждали это, Драко знал, что его мать так же тяготится создавшимся положением дел, как и он сам. Поэтому он не стал особенно сопротивляться желанию Нарциссы пойти с ним за покупками. Им обоим было неуютно в ставшем чужим доме.
***
Косой переулок, как обычно, встретил их шумом и суетой.
- Куда сначала? – поинтересовалась Нарцисса.
- Я за книгами, - решил Драко, не особенно раздумывая.
- Много учебников в этом году?
- Достаточно, - уклончиво ответил сын.
Книги и прочие школьные принадлежности были куплены довольно быстро. Они задержались немного в магазине мантий – Драко всегда очень тщательно выбирал себе одежду, его мантии, пусть даже школьные, должны быть лучшего качества. Можно позволить себе самое лучшее, когда цена не столь важна. Тем более что Драко, будучи совершеннолетним, имел доступ к немалому состоянию Малфоев. Отец еще задолго до Азкабана открыл счет в банке Гринготтс на имя Драко, которым он мог пользоваться по своему усмотрению после совершеннолетия.
Когда мантии уже упаковывали, дверь магазина открылась, и туда зашла миссис Паркинсон с дочерью.
- Нарцисса, Драко! Приятно встретить вас, - улыбнулась миссис Паркинсон – Тоже школьные покупки?
- Именно, - кивнула Нарцисса – Ах, Присцилла, как летит время! Казалось, совсем недавно они получили письмо из Хогвартса, а вот теперь уже заканчивают школу.
- И не говори, - подхватила та – Они уже такие взрослые! Драко был такой прелестный малыш, а стал замечательным молодым человеком, впрочем, чего еще ожидать при таких родителях.
- Пэнси настоящая леди, Присцилла, ты умеешь воспитывать дочерей…
За спиной матери Пэнси скривилась, это заставило Драко усмехнуться. Его мать и миссис Паркинсон ударились в воспоминания о любимых чадах. Они не были подругами, но положение обязывало быть вежливыми, а что может быть лучшей темой для разговора, как не дети?
Пока матери разговаривали, Пэнси принялась выбирать мантии.
- Давно вы тут? – спросил Драко, стоя рядом с ней.
- С утра.
До них донесся голос миссис Паркинсон:
- А что, ваши гости еще не разъехались?
- Нет, ну что ты, - сверкнула Нарцисса идеальной улыбкой. Драко пожалел мать – у нее наверняка уже болят мышцы лица. – Мы всегда рады…гостям. Если им у нас хорошо, то пусть погостят еще.
- И как гости? – нарочито невинным тоном поинтересовалась Пэнси.
- Нормально, - не повелся на провокацию Драко – Ведем интересные беседы о планах на будущее.
Не так уж много он знал людей, которым мог доверять. Пэнси входила в их число, но доверие Драко Малфоя не простиралось так далеко, чтобы высказать свои истинные мысли, касающиеся Темного Лорда и его пребывания в доме.
- Ты все купила? – не стал заострять внимание на опасной теме юноша.
- Нет, - Пэнси покачала головой – Мне еще надо выбрать платье для Осеннего бала семикурсников. Пойдешь со мной в магазин?
- Нет, только не это, - поморщился Драко – Ненавижу ходить по магазинам с девчонками.
- И это говорит парень, содержимое чьего гардероба по количеству может поспорить с моим собственным, - усмехнулась девушка.
- Когда я покупаю вещи для себя, это совсем другое дело, - мило улыбнулся он в ответ.
- Эгоист…
- Конечно, а ты само олицетворение альтруизма.
Пэнси решила зайти с другой стороны.
- Дафна говорила, что ты не очень сопротивлялся, когда она выбирала платья в Хогсмиде.
- Дафна не видит дальше собственного носа.
- Это и есть причина, по которой ты с ней встречаешься?
Драко кинул на девушку мимолетный пристальный взгляд.
- У тебя застарелые сведения. Мы расстались.
- Если не секрет, почему?
- Не секрет. Она истеричка.
Пэнси не ответила, лишь слегка улыбнулась своему отражению в зеркале. Драко сдержал понимающую ухмылку. Его всегда забавляла стервозность в девчонках вообще и слизеринских девчонках в частности. Пэнси Паркинсон и Дафна Гринграсс терпеть друг друга не могли, но за пределами Слизерина это никому не было известно – обе девушки всегда держались так, будто были лучшими подругами. На деле же они постоянно соперничали, и Дафна в период недолгих отношений с Драко использовала эти самые отношения как лишний повод уязвить Паркинсон.
Иногда он задумывался о природе своего общения с Пэнси. Они были знакомы с детства, когда-то она была в него влюблена, но, кроме нескольких поцелуев на четвертом курсе, между ними ничего не было. Зато они прекрасно понимали друг друга. Чего стоило одно сочинение песни «Уизли – наш король»… Драко вспомнил, как Пэнси, хохоча, подбирала рифму, а он предлагал другой вариант, и потом вдвоем они обращались к Блейзу, чтобы он решил, чья рифма лучше.
Воспоминания вызвали улыбку.
- Ты так мечтательно улыбаешься, – Пэнси с интересом смотрела на него – С чего бы это?
- Пятый курс вспомнил. Веселое было время.
- Так что насчет магазина? – напомнила девушка – Пойдешь со мной?
- Ладно, уговорила, - сдался Драко.
Довольно кивнув, Пэнси сняла мантию.
- Мам, оплати это, - кивком указав на три красивых мантии разных оттенков красного, которые выбрала – А мы с Драко пойдем в «La Mode».
- Хорошо, дорогая, - не стала возражать миссис Паркинсон – Идите. Мы с Нарциссой немного прогуляемся.
Договорившись встретиться в «Дырявом котле», матери и дети разделились. Магазин бальных и вечерних платьев с простым названием «La Mode» находился неподалеку. Как только они вошли, Пэнси тут же приклеилась к вешалкам. К ней подбежали три ведьмы-продавщицы.
Драко вздохнул.
- Позови, когда выберешь что-нибудь, - сказал он, отворачиваясь.
- Ты куда? – нахмурилась Пэнси – Мне нужен твой совет как мужчины!
- Спасибо, что ты ценишь мой вкус. Я никуда не ухожу, просто немного прогуляюсь по магазину.
Помещение было большим, так что Драко, пройдя немного вглубь, совершенно скрылся из поля зрения сокурсницы. И наткнулся на грязнокровку Грейнджер.
Противная гриффиндорка сидела на пуфике, боком к Драко, и проговаривала заклинания. Самые простые. Выглядело это так, как будто она повторяет давно выученный материал. Вот же неугомонная девчонка.
Пользуясь тем, что она его не видит, юноша бегло осмотрел грязнокровку. Легкий сарафан открывал шею, руки и ноги, покрытые загаром, кожа была чистой, без шрамов. Собственно, наличие шрамов его и интересовало. Раз их нет, значит, Грейнджер выкарабкалась. Сидит себе на пуфике и машет палочкой, как ни в чем не бывало.
Он и впрямь забыл о своем необычном приключении, случившемся полтора месяца назад, когда в переулке Мрака увидел израненную грязнокровку. В тот вечер он вернулся на вечеринку к Пэнси и так сильно напился, что не смог самостоятельно отправиться домой, так что остался ночевать в поместье Паркинсонов. Пэнси послала письмо Нарциссе, в котором объяснила, где Драко и что с ним, так что утром от него подробных объяснений не потребовалось. Юноша смиренно ждал наказания, ведь он опоздал на встречу к Люциусу, но, к его большому удивлению, отец не стал ничего предпринимать. Выслушав сбивчивые слова Драко об ошибке в выборе направления при трансгрессии, глядя на его помятое лицо, страдальческое выражение которого было вызвано жестоким похмельем, Малфой-старший поверил сыну.
- Хорошо, - сказал Люциус после того, как юноша умолк – На этот раз я прощаю тебя. Во-первых, твое присутствие на встрече было необязательно, просто мне хотелось приобщить тебя к будущим делам. А во-вторых, - на лице отца появилась тонкая, зловещая улыбка – Ты пропустил много интересного для себя.
Тогда Драко не стал спрашивать, что именно имел в виду отец, а тот не уточнял. Хотелось поскорее закрыть тему. И юноша не вспоминал обо всем, что тогда случилось, вплоть до сегодняшнего дня, до того момента, когда он вновь встретил грязнокровку. На этот раз вполне целую и невредимую.
Может, ему это все приснилось? Пьяный бред? Все эти раны, глубокие порезы, синяки на теле Грейнджер… И кровь, на удивление красная, как у людей.
Не это ли имел в виду отец, когда сказал ему, что Драко пропустил много интересного для себя? Замучить до смерти Грейнджер?
Но даже если и это... Какая теперь разница? Грязнокровка не умерла, причем благодаря ему, Драко. А впрочем, плевать на грязнокровку. Подумаешь, спас… Это ничего не меняет. По крайней мере, для него.
Все будет так, как раньше.
- Привет, грязная Грейнджер, - протянул Драко, довольно ухмыляясь.
Она вздрогнула и обернулась.
[b]Глава 4
Гермиона (II)
Джинни все еще была занята своим сложным выбором: никак не могла решить, какое именно платье идет ей лучше всех. Для этого она придирчиво примеряла платья уже по второму кругу, поскольку в конце первой примерки успела забыть, как на ней вообще смотрелись наряды, которые она выбрала в начале.
Сначала Гермиона пыталась давать советы, но быстро сдалась. Их вкусы совершенно не совпадали, и то, что нравилось одной девушке, не нравилось другой. Так что Гермиона оставила подругу наедине с проблемой, а сама устроилась на пуфике у окна, неподалеку от примерочных. Настроившись на длительное пребывание в «La Mode», девушка принялась просматривать все купленные учебники, а когда закончила, выяснилось, что Джинни еще занята. Вздохнув, Гермиона от нечего делать стала повторять заклинания, проверяя, как работает ее новая волшебная палочка.
Она не любила ходить по магазинам. Конечно, за исключением книжных. Но что касается магазинов одежды… От бесконечных просмотров и примерок она быстро уставала. Но самое забавное в данной ситуации было то, что как раз Гермиона выбрала себе платье практически сразу, хотя изначально вообще не собиралась здесь ничего покупать. Наверное, это и есть закон подлости. Как только они вошли в магазин, Джинни устремилась на поиски платья с азартом золотоискателя. Гермиона скептически осматривалась, пока ее внимание не привлекло что-то воздушное, фиолетовое, переливающееся… Примерив платье, стало ясно, что оно просто сшито специально для нее, так что Гермиона купила его без раздумий. Она не видела смысла искать дальше, если уже нашла вещь своей мечты. Все эти мысли «а вдруг есть что-то лучше» ее не посещали.
И зачем, спрашивается, на седьмом курсе устраивать целых три бала?! Осенний, Святочный и Выпускной. Гриффиндорская староста уже знала, что любые школьные праздники подразумевают разгульные пьянки, а она не была склонна идеализировать сокурсников, да и не только их, когда те отмечали что бы то ни было, будь то победа в матче по квиддичу или танцы на балу.
Она так задумалась, что вздрогнула от неожиданности, когда в тишине раздался такой до боли знакомый, холодный, тягучий голос:
- Привет, грязная Грейнджер.
Гермиона повернула голову, уже зная, кого увидит.
Немного поодаль от нее стоял Драко Малфой собственной персоной, довольный и ухмыляющийся.
Неожиданно для самой себя она растерялась. Так бывает, когда происходит что-то, чего ты очень ждешь, но оказываешься к этому не готов. А она ждала этой встречи. Ждала, и боялась, и не проходило и дня, чтобы она не подумала: «а что будет, когда мы встретимся?».
Правду говорят: бойтесь своих желаний, ибо они исполняются… Вот и ее желание – встретиться с Малфоем с целью проверки его реакции после летнего «происшествия» - сбылось. И что? Он назвал ее «грязной»…
- Вот скажи мне, - ухмылка Малфоя стала шире – У тебя проблемы со зрением? Здесь, знаешь ли, магазин платьев, а не книг.
Гермиона тут же ответила:
- По той же причине могу спросить – а у тебя с чем проблемы? С ориентацией?
- С моей ориентацией все в порядке, Грейнджер, - фыркнул он – Не будь ты уродливой грязнокровкой, возможно, убедилась бы в этом лично.
Его слова больно задели, как задевали всегда. Что ж, отрицательный результат – это тоже результат. А она думала, размышляла, как он поведет себя, когда они встретятся... Но в его поведении ничего не изменилось. Совсем ничего.
Сердце колотилось как бешеное. Так тоже было всегда. В присутствии Малфоя сердцебиение вечно учащалось, как если бы она была влюблена в него. Наверное, это потому, (вспомнилось недавно прочитанное выражение) что ненависть – альтер эго любви, и заставляет нас испытывать одинаково сильные эмоции.
Внезапно она разозлилась на себя. Просто ужасно сознавать, что при всем ее драгоценном рациональном уме, она была способна вообразить, что что-то изменится в его отношении к ней.
- Но я понимаю, почему тебя волнуют вопросы ориентации, - все так же гадко продолжал тем временем Малфой – Наверное, надоело быть ширмой для Поттера и Уизли? Они ведь та-а-акие друзья…
Гермиона промолчала, судорожно сжимая волшебную палочку. Надо молчать. Пусть говорит, что хочет. Она всегда владела собой лучше, чем Гарри и Рон, которые уже давно бросились бы на слизеринца с намерением убить.
- А кстати, где они? Я вижу, ты осталась совсем одна.
Оглянувшись, девушка отметила, что он прав. Они были совершенно одни в этом уголке магазина. Почему-то это заставило ее занервничать. Обычно рядом всегда кто-то находился. С ней – мальчишки или Джинни, с ним – кто-то из слизеринцев, чаще Гойл с Крэббом или Паркинсон. У Гермионы возникло неприятное ощущение полного идиотизма ситуации. В первую очередь потому, что именно сейчас, несмотря на все его слова, очень не хотелось с ним ругаться. А еще потому, что он выглядел странно довольным, будто его все это крайне забавляет. Конечно, Гермиона Грейнджер в роли личного клоуна – разве это не забавно?
Пауза грозила затянуться, но тут своеобразное уединение нарушила Джинни.
- Я вернулась! – радостно сообщила она, не заметив слизеринца.
Довольная ухмылка сползла с малфоевской физиономии.
- А, бродяжка Уизли пришла, - недовольно бросил он.
- Бродяжка?... – переспросила Джинни, останавливаясь в совершенном недоумении.
Малфой оскалился.
- Разве нет? Когда Поттер наконец сдохнет, а твоя семейка отправится по миру, то кем ты тогда будешь? Правильно, бродяжкой. Хотя, - задумчиво продолжил он, скользнув взглядом по фигуре Джинни – Наверняка сможешь подрабатывать проституцией. Ты же чистокровная, тобой не побрезгуют.
Джинни побелела так, что Малфой рядом с ней мог показаться загорелым, веснушки проступили на ее лице особенно четко. Глаза младшей Уизли метали молнии, по всей видимости, она жутко разъярилась, но на слизеринца это, естественно, не произвело никакого впечатления.
- Ттыы, - от гнева ее голос срывался. Вне себя, Джинни достала волшебную палочку, явно намереваясь применить к обидчику любимый Летучемышиный сглаз.
- Нет! – воскликнула Гермиона, бросаясь к ней – Ты не можешь использовать магию вне Хогвартса!
- Грязнокровка права, - ухмыльнулся Малфой – Прислушайся к благоразумным словам, раз своих мозгов не хватает.
- Гермиона, - зашептала Джинни, безумными глазами глядя на подругу – Но ты ведь совершеннолетняя! И у тебя в руках палочка!
Она почувствовала на себе два выжидательных взгляда. Гермиона и впрямь могла бы сейчас развернуться и послать в Драко Малфоя такое заклинание, что он бы надолго запомнил… Но она не могла. Мерлин знает, почему, но не могла.
- Нет, - она отвела взгляд – Нет, Джинни. Я не буду. Мне все равно, что он говорит.
Рыжеволосая девушка гневно посмотрела на нее и, не говоря ни слова, выбежала из магазина. Пару секунд Малфой и Гермиона буравили друг друга взглядом.
- Какие они бешеные, эти Уизли, - прокомментировал Малфой – Ты поспокойнее будешь, да, Грейнджер?
Гермиона не ответила. Она отвела взгляд, схватила пакеты с покупками, и выбежала вслед за Джинни.
***
- Джинни! Постой! – Гермиона увидела подругу, стремительно удаляющуюся по дороге, прочь от магазина – Да подожди же!
Рыжеволосая девушка не остановилась и даже не замедлила шаг. Пришлось догонять.
- Джинни, подожди… - она все-таки догнала ее, и остановилась, запыхавшись – А как же платье? Ты же не успела оплатить его…
- И гоблин с ним, - коротко бросила Джинни, не повернув голову в сторону Гермионы.
Они пошли рядом, но рыжеволосая девушка по-прежнему упорно не смотрела в сторону подруги.
- Не надо было так реагировать, - Гермиона, сама не заметив, перешла на свой любимый менторский тон – Это же всего лишь Малфой…
- Извини, у меня нет твоей непрошибаемости, - в голосе Джинни было столько яда, что Гермиона тут же спросила:
- Ты обиделась на меня?
- Ммм… А ты как думаешь?
- Я не понимаю.
- Послушай, - Джинни остановилась так резко, что Гермиона по инерции сделала еще пару шагов вперед – Это я не понимаю тебя. Отказываюсь понимать.
Голос девушки слегка дрожал, и Гермиона с удивлением увидела, что на глазах Джинни выступили слезы.
- Да что…
- Нет уж, дай мне сказать. Может быть, тебе плевать на то, что говорит о тебе Малфой, но лично мне – нет. Он оскорбляет Гарри, Рона, меня, всю мою семью… А ты в школе вечно удерживаешь ребят от того, чтобы они получше отделали его. Но это я еще могу понять, ты ведь так носишься с баллами факультету, ты у нас образец примерного поведения, староста, любимица учителей… Однако вне Хогвартса, когда можно и нужно послать в него пару заклинаний похлеще, ты реагируешь также.
- Я не считаю насилие единственным методом решения проблем, - голос Гермионы тоже дрогнул – Насилие порождает насилие. Всегда можно найти другой путь.
- Да что ты! И много ты знаешь путей урезонить таких уродов, как Малфой?
- А неужели ты не понимаешь, что он только и ждет, чтобы мы разозлились? Он специально провоцирует нас! И ты предлагаешь идти у него на поводу!
Обе они не заметили, как разговор переходил на все более повышенные тона.
- Малфой и ему подобные понимают лишь один метод! Если ему хоть раз достанется как следует, глядишь, в другой раз он трижды подумает, прежде чем откроет рот!
- Думаешь, он не ответит тем же? Это будет просто хождение по кругу!
- Но ты же врезала ему на третьем курсе! Ты ударила его! Что изменилось с тех пор?
- Тогда я… просто поддалась эмоциям. А эмоции – не очень хороший советчик, Джинни. Хотя о той пощечине я не жалею.
- Тогда почему, ответь, ты так отреагировала сегодня? Ведь у тебя в руках была палочка!
- И что я должна была делать? – вдруг разозлилась Гермиона – Попрактиковаться на нем в непростительных заклятиях? Или просто похоронить под платьями?
- Да уж сделать что-нибудь, - процедила сквозь зубы Джинни – А может, тебе это нравится?
- Что? – злость прошла так же внезапно, как и появилась. Гермиона непонимающе смотрела на рыжеволосую девушку перед собой.
- Тебе нравится, что он оскорбляет тебя? Говорит гадости? – не унималась та – Оказывает тебе внимание? Может, ты его еще приревновала, когда часть гадостей он высказал мне?
Наверное, если бы сейчас Джинни ее ударила, Гермиона и наполовину не была бы так обижена и обескуражена.
- Перестань, - у нее внезапно заболела голова, так что девушка сжала виски – Перестань. Ты не в себе.
- Очень даже в себе!
- Я не хочу ссориться, - медленно проговорила Гермиона, отступая – Но если мы не закончим наш разговор сейчас же, то точно поссоримся. Так что…лучше я пойду.
- Подожди, - Джинни словно опомнилась – Мы же договорились не ходить поодиночке.
- Ничего страшного, - Гермиона отступила еще на шаг. Она хотела уйти побыстрее, ей казалось, что если она останется рядом с Джинни еще хоть минуту, то неминуемо расплачется, а она не любила, когда кто-то видел ее слезы, пусть даже это близкий друг. Да и головная боль только усиливалась. – Сегодня здесь много учеников с родителями, не думаю, что мне что-то угрожает.
- Я не знаю, что на меня нашло, - Джинни выглядела несчастной – Забудь мои слова…
- Да, конечно, - Все, что угодно, лишь бы уйти. – Уже не помню. Увидимся на вокзале…
Гермиона развернулась и пошла по дороге в другую сторону, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.
…Она обнаружила себя сидящей в собственной комнате. Пакеты с покупками лежали рядом со столом, сама она была одета в домашнюю одежду и сидела на кровати, обняв руками подушку. Удивительно, но она практически не помнила, как проделала путь до дома, заходила в комнату, переодевалась. Видимо, этот отрезок времени прошел на автопилоте.
Не хотелось ничего делать. Сборами в школу она займется завтра. Да и что там собирать? За столько лет ритуал подготовки к учебе тоже выработался до автоматизма. И лишь волнение, от которого начинал болеть живот, никуда не делось – это волнение она испытывала всегда, с того самого дня, когда впервые отправилась в замок Хогвартс.
Но у нее еще есть в запасе два дня, чтобы не волноваться. Два дня. А потом, это ведь последний курс, так что следующим летом она волноваться уже не будет. Во всяком случае, не по этому поводу.
А потом… Впрочем, не стоит думать о «потом».
В дверь деликатно постучали.
- Да, мам, заходи, - она знала, кто может так стучать.
Марта Грейнджер вошла в комнату.
- У тебя все нормально? – спросила она, садясь на кровать рядом с дочерью.
- Да, - слегка удивленно ответила Гермиона – А почему ты спрашиваешь?
- Когда ты зашла в дом, то у тебя был какой-то отрешенный вид. Это на тебя не похоже.
- Грядет время перемен, - пошутила девушка, и от собственных слов стало не по себе. Фраза будто повисла в воздухе, как сказанное в насмешку пророчество.
- Ну что же, перемены – это не всегда плохо, - улыбнувшись, заметила миссис Грейнджер после небольшой паузы – Иногда они просто необходимы. Что-то заканчивается, что-то начинается.
- Да, - согласилась Гермиона – Так и есть.
Она улыбнулась матери.
На душе стало легче.
|
