 Фанфик «Скажи, что ты меня любишь | Глава 14»
Шапка фанфика:
Название: Скажи, что ты меня любишь
Автор: Oxy
Фандом: Мир Гарри Поттера
Персонажи/ Пейринг: Драко Малфой/Гермиона Грейнджер
Жанр: драма
Предупреждение: ООС, нецензурная лексика
Тип/Вид: гет
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Содержание: Предать друзей, единомышленников, кровь. И всё это - ради неё. Шестой курс Хогвартса.
Статус: в процессе
Дисклеймеры: Ни на что не претендую
Размещение: Только с разрешения автора
От автора: Полностью учитывается шестая книга, хотя кое-какие отступления от канона имеются. Начальные главы в стадии редактирования, будут перезаливаться чуть позже.
Текст фанфика:
— Что ж, пойдем к этой сварливой ведьме.
— Она вовсе не сварливая. Разве ты не видишь? Она занята. Она варит какое-то зелье, поэтому и не всегда бывает приветлива, когда её отвлекают. — Гермиона сидела на полу подле камина, грея ладошки.
— Я вот не пойму, на кой чёрт ей зелье? Она ведь всего лишь портрет. Сидела бы себе спокойненько в кресле-качалке и дремала, вместо того чтобы ворчать и беспрерывно мешать свой отвар.
Блейз растянулся во всю длину на диване, легонько поглаживая рыжего кота Гермионы, развалившегося у него под боком.
— Разве ты не читал Историю Хогвартса? — Гермиона через плечо посмотрела на однокурсника. — Все маги, чьи изображения висят по школе, даже на портретах обычно занимаются тем, чем любили заниматься при жизни. Наверное, она очень любила Зельеварение, раз и сейчас что-то готовит. А если бы она спала, как бы мы проникали внутрь? Кто бы нам открывал проход?
— В таком случае нам бы приходилось орать, чтобы разбудить её. Но всё равно, что-то она не внушает мне доверия. Может она была черной колдуньей? Как думаешь? — Блейз зевнул и лениво кинул шерстяной клубок на пол, только что трансфигурированный из носового платка. Живоглот прыгнул за ним, и сразу начал гонять яркий клубок по полу.
— Думаю, нет. Это же школа. Зачем здесь развешивать портреты тёмных магов? — девушка поднялась с колен и расправила школьную юбку. — Так что? Идем?
— А моё присутствие обязательно? — Блейз скривился и уткнулся лицом в подушки.
Гермиона подошла к нему и скромно присела на краешек дивана. Тронув парня за плечо, она вымученно улыбнулась, но тут же её лицо стало серьезным.
— А как это прекратить по-другому? Я ума не приложу! — она схватила своего кота, который все еще млел под боком у Забини, и прижала его к себе, словно закрывая от какой-то опасности. Кот недовольно заурчал. — Он всё равно не оставит меня в покое! — Гермиона прижалась щекой к мягкой рыжей шерстке.
— Даже если мы сменим пароль, он будет выслеживать тебя на дежурствах, — Блейз приподнялся на локтях и посмотрел на испуганную девушку.
— Ну, скажи, зачем я ему? Чего он хочет? Ты ведь его так хорошо знаешь, Блейз. Зачем он надо мной издевается? — девушка замотала головой и с полными надеждой глазами посмотрела на Забини.
— Да я сам, знаешь ли, удивлен не меньше твоего, — пробормотал Блейз. — Ты ведь…в общем мне не понятны его действия.
Гермиона медленно расправила плечи и её лицо моментально побледнело. Спустив кота на пол, она так же медленно поднялась с дивана и странно посмотрела на парня.
— Чего? — не понял тот.
— Я грязнокровка, — бесцветно произнесла Гермиона. — Грязнокровка.
Девушка пару раз кивнула головой и направилась к выходу.
— Грейнджер! Постой! Я не хотел этого говорить. Ну… магглорожденная. Ты и теперь будешь дуться? — Блейз смотрел ей в спину.
Гермиона резко обернулась и пристально глянула ему в лицо.
— Да? А раньше тебя это не смущало! В присутствии Малфоя ты спокойно мог меня обзывать, как тебе вздумается! Что, без него ты уже не такой крутой? — на одном дыхании выпалила Гермиона.
Блейз сидел, откинувшись на спинку дивана, и ошарашено глядел на разозлившуюся старосту.
— Я ведь тебе почти поверила! Думала, ты не такой, каким хочешь казаться. Я даже допускала мысль, что ты можешь быть хорошим. Но для тебя, как и для всех слизеринцев, важна лишь чистота крови. Для вас это главное качество, определяющее положение в обществе. Ты такой же, как Малфой!
— Мерлин, да нет же! Постой! Я ведь уже говорил тебе, что порой веду себя как придурок.
— Я больше чем уверена, что ты просто хочешь быть похожим на него.
Гермиона растеряно стояла посреди комнаты, заламывая руки. Блейз соскочил с дивана и поспешил к ней.
— На него? Не мели чушь! Мы с ним разные. Неужели ты не замечаешь? Да, я провожу с ним слишком много времени, но это не значит, что я хочу быть на него похожим. Чёрт! Да ведь я же тебе уже объяснял. Ты не поняла? Ты многого обо мне не знаешь.
— «Ты многого обо мне не знаешь» — передразнила Гермиона. — Это его слова!
— Что? — удивился Блейз.
— А знаешь, что самое обидное? — упавшим голосом спросила она и посмотрела на Живоглота, который самозабвенно возился с клубком. — Ты нравишься моему коту!
— Это что, обвинение? Я люблю животных, а он это чувствует, — развел руками парень и тоже глянул на кота.
— Он чувствует плохих людей. А к тебе так и льнет. Тоже мне! Забыл кто его хозяйка. Только я не думаю, что ты такой уж хороший. Ты слизеринец, и этим все сказано, — Гермиона отвернулась.
— А вот клеймить меня не надо! — Блейз передернул плечами и вновь опустился на диван.
— Клеймить? — девушка вновь обернулась к Забини. — Да это вы меня заклеймили, как…
— Нет! Хватит! Раз уж мы живем вместе, давай попробуем найти общий язык, — резко сказал Блейз, жестом руки призывая Гермиону замолчать. Ему уже порядком надоели эти препирания и вечные разборки.
Гермиона замолчала. Со временем она уже смирилась с тем, что ей приходилось делить с Блейзом не только обязанности, но и гостиную. Они не всегда ладили, частенько ругаясь и споря. Иногда он становился совсем не выносимым, особенно когда рядом был Малфой или еще кто из слизеринцев. Но когда она оставалась с ним вдвоем, Гермиона замечала, как тот становится более спокойным и вся его агрессивность словно улетучивается, как дым. Однако в том, что Забини пытается подражать Малфою, она не сомневалась ни минуты, хотя Блейз этого не признавал.
— Успокойся! Хватит уже нам ругаться. Терпеть не могу женские истерики, — раздраженным голосом произнес парень. — Мы идем менять пароль, или как?
— А что это ты так настойчиво хочешь оградить меня от Малфоя? С чего вдруг такая заботливость? Раньше ты не мог пройти мимо меня не обозвав. Тебе не кажется это странным? — Гермиона повернулась к нему, теребя застёжку мантии.
— Ты что, издеваешься? — Блейз скривил губы. — Ты сама просила сменить пароль.
— Да, но…
— Похоже, тебе нравится, что Малфой так часто забредает в нашу гостиную.
Блейза уже начал доставать этот разговор о Малфое. Его откровенно раздражала дотошность Грейнджер, её переменчивое настроение и слишком яркое проявление эмоций. Он прекрасно видел, как она терзает саму себя, как светятся лихорадочным блеском её тёмные глаза и алеет на щеках кожа, стоит зайти разговору о Малфое. Но, в тоже время, она выглядела такой напуганной и растерянной, что хотелось её успокоить, как-то подбодрить и сказать, что все будет хорошо. Однако эти мысли казались такими неправильными, что гораздо проще было просто накричать на неё или обозвать. А еще он не мог ей признаться в том, что боится скорее за себя, чем за то, что Малфой оскорбит её чувства. Он был уверен: Малфой вполне способен на подлость, а Грейнджер не всегда бывает такой умной и сообразительной, когда дело касается чего-то не связанного с уроками.
— Значит так! Если ты не хочешь, я не стану настаивать, но без моей помощи ты все равно пароль не сменишь. Старуха просто откажется. Мне самому осточертели ваши с Малфоем разборки. У меня иногда тогда ощущение, что он приходил вовсе не ко мне, а чтобы тебя увидеть. Он сейчас в Больничном крыле, но рано или поздно мадам Помфри его отпустит. Как думаешь, куда он пойдет в первую очередь? — Блейз схватил с дивана мантию и торопливо надел.
— Ты так и не ответил на мой вопрос, — наконец произнесла Гермиона и принялась собирать разбросанный по столу пергамент.
— Да не суетись ты. На какой именно? За последние пять минут ты задала их уйму.
Застегнув мантию, Блейз сунул в карман палочку и внимательно посмотрел на девушку.
— Зачем я ему? — сложив весь пергамент, она принялась за учебники.
— А заклинанием не судьба? Что ты так нервничаешь? Оставь эти дурацкие книжки, потом сложим.
Но Гермиона, не обращая внимания на Блейза, продолжила своё занятие, чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущих мыслей.
— Да не знаю я, какого соплохвоста он на тебя запал! — раздраженно выпалил Блейз, но тут же поспешил заткнуться.
— Запал? — она выронила из рук библиотечную книгу и с огромным удивлением посмотрела на Забини.
— Слушай, я собираюсь в Больничное крыло. Если ты не хочешь менять пароль, то я пошел, — Он резко отдернул воротник рубашки и направился к выходу.
Гермиона не верила своим ушам. Произнесенные Блейзом слова были настолько неожиданными и ошеломляющими, что просто сбили с толку. Малфой, который постоянно пытался её поддеть, обращался с ней как с грязью вдруг на неё «запал»? Это просто невозможно. Она отказывалась верить, вновь и вновь прокручивая в голове встречи с ним. Каждый раз он вел себя как ничтожество, как избалованный ребёнок, забавляющийся с очередной игрушкой. Его слова были резкими, напыщенными и в голосе слышалось столько презрения, что не оставляло сомнений о его отношении к ней: она всего лишь грязнокровка, вечно путающаяся под ногами.
— Я тебе не верю, — упавшим голосом произнесла Гермиона. — Я совершенно запуталась. Ты сначала говоришь одно, а потом другое.
Блейз остановился в паре шагов от портретной двери и повернулся к Гермионе.
— Послушай сюда, Грейнджер! Меня уже задолбало твоё нытье! — разозлился парень. — Да какая к черту разница? Запал не запал! Просто держись от него подальше и никаких проблем не возникнет. Тебе многое о нем знать вообще не положено. Так что мы сейчас сменим пароль, и я пойду к Драко в палату.
— А где гарантия, что ты ему не скажешь новый пароль? — спросила Гермиона.
— Не скажу. Будь уверена. Знаешь ли, мне не очень-то хочется приходить вечером в гостиную и видеть вас с Малфоем целующимися, — Блейз хохотнул.
— Лучше заткнись, Забини! — прошипела Гермиона, резко дернув с дивана мантию.
— Молчу. А тебе не стоит так нервничать. Вон уже, застежку оторвала, — Блейз указал пальцем на мантию Гермионы. Там, где должна была находиться позолоченная застежка, уродливо болтались черные нити.
Он с интересом смотрел на однокурсницу, которая тот час же принялась оглядывать пол гостиной.
— Да вот же она! Запуталась в бахроме диванной накидки. Ты бы еще резче дернула, вообще бы всех пуговиц лишилась.
Раздраженно выдохнув, Гермиона так же резко стянула с себя мантию и бросила её обратно на диван, к застежке.
— Да, так разозлить тебя могут лишь несделанные уроки и упоминание о Малфое, — Блейз ехидно приподнял бровь, но сразу же отвернулся и толкнул дверь.
— Еще хоть одно слово об этом человеке и ты отправишься в Больничное крыло, на соседнюю с ним койку!
Забини почувствовал, как в плечо уперся кончик волшебной палочки Гермионы. Осознав, что больше шутить на такие темы не стоит, Блейз медленно повернулся к девушке и палочка теперь уперлась ему в грудь.
— Эй, полегче! Да понял я! – недовольно прорычал парень, с опаской глядя на палочку Гермионы, которой она уже не раз угрожала ему.
— Так-то лучше. Идем уже, — бросила Гермиона, сунув палочку за пояс школьной юбки.
***
Когда Блейз и Гермиона выбрались из своей гостиной, в коридоре было уже пусто. После ужина все студенты, по обыкновению, разбредались по своим комнатам и готовили уроки. На улице уже стемнело и яркие огоньки факелов на стенах, причудливо отражались в стеклах школьных окон. Забини сделал шаг назад и снизу вверх посмотрел на огромный портрет, скрывавший вход в их с Гермионой гостиную.
— Кхм! — парень выразительно прочистил горло. — Э… мы бы хотели сменить пароль.
Ведьма, совершенно не обращая внимания на студента, продолжала медленно помешивать свой отвар, низко склонив над котлом голову. Из-под старой островерхой шляпы, скрывавшей лицо колдуньи, торчали седые неопрятные пряди волос.
— Мы старосты. Мы хотим сменить пароль. Вы нас слышите? — спросила у портрета Гермиона, подойдя чуть ближе.
Но старуха по-прежнему не обращала на них внимания. Она и раньше была не слишком многословна и практически никогда не отрывалась от своего занятия, молча пропуская студентов внутрь. Правда иногда все же можно было услышать от неё странные и явно не слишком добрые словечки на незнакомом языке.
— Кажется, она над нами издевается! — проворчал Блейз. — Ты там совсем оглохла, старуха! — крикнул он.
Ведьма мгновенно замерла, перестав мешать своё непонятное варево. С хрипом вздохнув, женщина поднесла костлявую руку к своей шляпе и, придерживая её, медленно подняла голову к подросткам. Черные злые глаза начали страшно вращаться в глазницах, осматривая парня и девушку с головы до ног. Крылья длинного носа судорожно затрепетали, втягивая воздух.
— Мелкие пакостники! — закаркала ведьма. — Да что вы тут все ходите и ходите? Хлопаете дверями, отвлекаете меня, орете как сумасшедшие! Никакого уважения к старой больной колдунье! — оскалилась она, выплевывая каждое слово.
— Вообще-то мы вполне имеем право, попросить вас установить новый пароль. Мы извиняемся за все те неудобства, которые доставили вам, мэм, — пролепетала Гермиона, с опаской вглядываясь в тёмные глаза. — На то есть причины, поверьте нам.
— Причины? — ведьма недобро улыбнулась. — Позволите узнать какие?
Гермиона посмотрела на Блейза, но его лицо было непроницаемо.
— Личные, — ответила она.
— Личные? — хмыхнула старуха. — Насколько мне известно, ты учишься на шестом курсе, юная леди. Но ты до сих пор так и не поняла, что пароль должны знать только избранные и никто больше. Зачем же ты, позволь узнать, разбрасываешься заветным словом налево и направо? — она вновь принялась шумно шмыгать носом, вдыхая в себя аромат, которое источало зелье в котелке.
Гермиона вновь с неприязнью глянула на однокурсника. Он улыбался и явно наслаждался тем, как старуха на портрете отчитывает Грейнджер. Девушка почувствовала сильную обиду и чувство несправедливости, однако решила не поддаваться.
— Так вы поможете нам? — немного резко вновь спросила Гермиона.
— Все, я теряю терпение! — Блейз недовольно дернул головой и раздраженно вытащил из кармана мантии палочку. — Грейнджер, твоя палочка.
— Подожди! Разве ты не видишь, она злится на нас. Обычно маги, охраняющие входы в комнаты, сами должны устанавливать новый пароль, когда посчитают нужным, и сообщать нам. А тут… — Гермиона почувствовала себя немного не уютно, — она не довольна, что мы сами пришли просить об этом. — Девушка покосилась на старинный портрет. Ведьма вновь склонилась к котелку, бормоча что-то непонятное.
— Мы никому более не будем сообщать новый пароль и просим прощения за настойчивость, но все же хотим сменить его, — быстро произнесла Гермиона и тут же добавила: — Школьными правилами дозволяется просить о смене пароля в случае необходимости.
— А ты точно уверена, юная леди? — ведьма сунула в свой бездонный карман руку и, выудив оттуда пригоршню какой-то непонятной сухой травы, кинула в котелок. — Ты уверена, что о новом пароле больше никто не узнает, и мне не придется пропускать в ваши комнаты чужаков? — её зелье начало угрожающе булькать и колдунья довольно закивала головой, вновь принявшись усердно вдыхать клубящийся пар.
— Никто. Никто не узнает. Мы обещаем! — заверила её Гермиона.
— Надеюсь, вы знаете правила обряда? Только настоящие владельцы апартаментов.
— Конечно! — Гермиона моментально оживилась и достала из-за пояса юбки свою палочку. — Блейз?
Забини нехотя подошел к ней и соединил кончик своей палочки с палочкой Гермионы.
— Я жду, — грозно рявкнула старуха и уставилась на обоих студентов.
— Готова? На счет три! — начал Блейз.
Гермиона коротко кивнула и сосредоточенно уставилась на соединенные концы их палочек.
— Раз, два, три! — начал отсчитывать Блейз.
— Мутаре тессера! — одновременно произнесли они.
Слабая дрожь прошлась по запястьям парня и девушки, постепенно заставляя вибрировать и палочки. С соединенных кончиков как будто бы выполз небольшой шарик света, переливающийся голубоватым отблеском. Он легко отделился от палочек и медленно поплыл прямо к старухе на портрете, которая заворожено, во все глаза следила за происходящим. Она вытянула вперед свою морщинистую руку и крохотный шарик света буквально вплыл в старинный гобелен, аккуратно опустившись прямо в ладонь ведьме.
— Что ж, вы все сделали правильно, — проскрипела ведьма и резко сжала в ладони голубоватый огонек. Затем она тут же разжала руку, но та уже была пустой. — Вы действительно меня не провели и являетесь студентами, проживающими в моем крыле.
Ведьма сузила свои черные глаза.
— Полагаю, теперь вы ждете нового пароля? — насмешливо спросила женщина. — Сейчас посмотрим, — она вновь запустила руку в карман и, после нескольких секунд поисков в его глубинах, вытянула, наконец, засушенный цветок. Длинный сухой черенок с темно-фиолетовым соцветием.
Гермиона внимательно посмотрела на засушенное растение, лежавшее в ладони старухи.
— Полагаю, что вы должны знать об этой чудо-траве, — старуха тут же крепко сжала в кулаке бедное растение и получившиеся крошки забросила в котелок со своим зельем.
Гермиона с интересом посмотрела на Забини. Тот стоял, тупо пялясь на клубы пара, поднимающиеся с котла, видимо не совсем понимая к чему клонит ведьма.
— Я знаю! — улыбнулась Гермиона.
— Что ж, а теперь не мешайте мне! — рявкнула колдунья, и вновь низко опустила голову, пряча безобразное лицо под полями своей залатаной шляпы. Картина плавно отъехала в сторону, открыв проход в гостиную.
— Какого хрена, — Блейз взмахнул рукой, недовольно всматриваясь в сутулую фигуру на портрете.
— Идем, — Гермиона взяла его под руку и потянула в комнату.
— Эта карга не сообщила нам новый пароль, — не унимался Забини. — И зачем вообще нужен этот дурацкий «обряд»?
— Мы старосты, поэтому правила несколько усложнили. Это необходимо для того, чтобы без нашего ведома никто не смог проникнуть внутрь, — ответила Гермиона. — Так она смогла убедиться, что это действительно мы собираемся сменить пароль, а не кто-нибудь под Оборотным зельем, например. Чужой может войти к нам, только если мы добровольно назовем пароль.
Гермиона прошла вглубь комнаты и села на диван, взяв в руку оторванную застежку. Легкое мановение палочкой и волшебное слово, и мантия вновь стала выглядеть как новенькая.
— Мне одно не понятно. С чего она взяла, что это я сообщаю пароль кому ни попадя? — возмущенно спросила Гермиона у Блейза, который стоял около входа со странным выражением на лице.
— Наверное, у тебя просто вид такой, — усмехнулся парень и подошел к ней.
— Что? Предупреждаю тебя, Забини, если ты снова сообщишь новый пароль своему дружку, я не знаю что сделаю!
— Да, на счет пароля. Она ведь нам его так и не сказала! Ты не находишь это странным? — он развел руками в разные стороны, словно обвиняя в этом Гермиону, полностью проигнорировав её угрозу.
— Зельеварение ведь не твой конёк, верно? — улыбнулась она.
— Да уж, теперь это по праву конёк этого грёбаного Поттера! Куда мне до него? Уход за Магическими Существами мне нравится намного больше, нежели эти дурацкие зелья!
Гермиона вытянулась, словно струна, и её лицо вмиг стало серьёзным. Она до сих пор мучилась угрызениями совести, что решила оставить этот предмет, который вел добродушный великан Хагрид. Вместе с Гарри и Роном они попытались объяснить ему, что дело вовсе не в самом Хагриде, и что он по-прежнему остается их самым близким другом. Но когда пришлось выбирать между Нумерологией, Древними рунами и Уходом за Магическими Существами, она предпочла отказаться от последнего, по её мнению, несомненно важного предмета но все же не такому увлекательному как например изучение Древних рун. Хагрид, в свойственной ему врожденной доброте, сделал вид, что не видит в этом ничего страшного, однако Гермиона знала, что великан в душе был очень огорчен.
— Ты видел, что она сжимала в руке? — спросила она, пытаясь отвлечься от немного грустной темы. — Это был высушенный цветок аконита. Разве ты не заметил, какие у него цветки? Как маленькие рыцарские шлемики. Это растение еще называют борец. Забини, это и есть новый пароль! Аконит.
— А, ясно. Но ведь оно чертовски ядовито!
— Ну и что? — Гермиона отвернулась к камину.
— Она ведь закинула его в свое зелье. Как думаешь, она варит яд? — немного удивленным голосом спросил Блейз.
— Яд? Я не знаю, что именно она варит. Возможно, что другие составляющие зелья подавляют действие аконита. Но если правильно рассчитать дозу, то его вполне можно использовать в колдомедицине.
— То-то и оно: карга ведь закинула в котел весь цветок целиком. Говорю тебе — она чёрная колдунья!
— И кто это мне говорит? Слизеринец? Да практически все выходцы из Слизерина предпочитают заниматься чёрной магией! Я не права? — возбужденно воскликнула девушка.
— Заткнись, Грейнджер!
— Так что мне не понятно твое волнение по этому поводу.
— Твой язык когда-нибудь тебя погубит! Попомни мои слова, Грейнджер. Ты иногда бываешь такой дурой, если бы ты знала! — Блейз отвернулся от Гермионы и зашагал к выходу.
***
— Я не хочу с тобой разговаривать, Блейз!
Драко стащил через голову мокрую рубашку и принялся натягивать ту, что принесли ему Кребб с Гойлом. Кинув вещь на пол, он недовольно посмотрел на своего однокурсника.
— Ты выглядишь ужасно, приятель, — ответил Забини, наблюдая за Драко.
— Да заткнись ты! Друг называется! Мог бы вообще не приходить. Представляю, что там вам Флинт понарассказывал.
Забини раздраженно поставил на стол подсвечник, который до этого держал в руке, и плюхнулся на край соседней койки. Всю школу уже успела облететь новость о драке между Малфоем и Флинтом, и практически у каждого студента была своя версия о случившемся. Девчонки с их факультета бурно обсуждали по углам таинственную девушку, из-за которой, по их мнению, подрались игроки. Многие придерживались версии, что Малфой упал в обморок от вида крови, а некоторые и вовсе говорили о каком-то проклятии.
— Ведешь себя как ребёнок! Успокойся уже. Прекрасно знаешь, что я был на уроках, а потом у Слизнорта.
— У Слизнорта? Даже эти болваны, Кребб с Гойлом, удосужились прийти ко мне. Что, небось вы весело проводите время на вечеринках у этого идиота? — Малфой скрестил на груди руки и отвернулся.
— Зря ты так. Слизнорт отличный мужик. Он может многое рассказать о жизни и вообще. Слышал бы, какие веселые истории он нам рассказывает. Да и как преподаватель он намного лучше Снейпа. Не придирается по пустякам.
— Снейп — самый лучший преподаватель Зельеварения! — прошипел Драко. — Ваш этот Слизнорт полный придурок. Кто у нас теперь самый лучший юный зельевар? Правильно, это Поттер! Скажи мне, как можно было не заметить, что очкарик совершенно ничего не смыслит в этом предмете? Все из-за того, что он, якобы, «Избранный»! Слизнорт лишь собирает вокруг себя людей со связями и довольно сомнительными талантами. Потому-то он и стал его любимчиком. Снейп бы такого не допустил. Этот Поттер везде пролезет! По мне так он абсолютное ничтожество.
— Я не виноват, что профессор не взял тебя в свой клуб.
— Ха, да я ни за что бы не согласился вступать в этот убожеский клуб, даже если бы меня пригласили! Свора жалких придурков, не более.
— Драко, чего ты хотел? Твой отец Пожиратель Смерти, это здорово подпортило всю твою репутацию. И ты, кстати, сам таковым являешься.
— Заткнись! Хочешь, чтобы нас услышали? — Малфой опасливо глянул по сторонам. Убедившись, что они в палате абсолютно одни, он продолжил:
— Значит, вечеринка у профессора важнее лучшего друга?
— Да не было никакой вечеринки, придурок! Он пригласил на чай только меня.
— Так я и думал! Кребб с Гойлом сразу прибежали ко мне. На них всегда можно положиться, в отличие от тебя.
— Я не собираюсь бегать за тобой повсюду! У меня своих дел хватает. Если ты еще не забыл, то я староста. Работы иной раз бывает невпроворот, — Блейз уперся локтями в колени и исподлобья посмотрел на Малфоя.
Драко скинул с себя одеяло и спустил ноги с кровати. Потерев пальцами виски, он тяжело вздохнул и потянулся к стакану с водой.
— Так что там произошло? — спросил Блейз.
— Твою мать, Блейз, где? — огрызнулся парень и сделал большой глоток из стакана.
— В раздевалке. Что произошло между тобой и Флинтом?
Малфой с усилием встал на ноги и разгладил складки на белой рубашке. Присев возле своей тумбочки, он приоткрыл дверцу и достал оттуда маленький флакончик с непонятным зельем. Дыхание вновь стало тяжелым, а лоб покрылся испариной. К вечеру температура опять поднялась, и слабость с новой силой разлилась по всему телу.
— Малфой? — Блейз слегка повысил голос.
Но тот сделал вид, что не слышит своего однокурсника. Вытащив из пузырька пробку, он капнул пару капель в стакан и, слегка взболтав содержимое, выпил залпом.
— Послушай, Блейз, что ты хочешь от меня услышать? — наконец откликнулся парень.
— Что, Грейнджер тебя не смогла вылечить, и ты все же попал сюда? — Забини улыбнулся. — Ты ведь еще вчера утром жаловался на недомогание. Думаешь, я не заметил?
Малфой резко поднялся на ноги и швырнул пустой стакан в стену. Тот звонко разлетелся на мелкие кусочки, встретившись с каменной поверхностью.
— Заткни пасть, Забини! — Малфой нависал над Блейзом, сверля того яростным взглядом. — Слышишь меня? Заткнись, иначе я за себя не отвечаю! — он поочередно закатал рукава рубашки, обнажая кожу и метку на левом предплечье. Кулаки сжались, находясь в опасной близости от лица Блейза.
— Ты спятил? Идиот! — Блейз рывком поднялся с кровати и крепко схватил Малфоя за плечи, пихая его к постели.
Не удержавшись на ослабленных ногах, Малфой пошатнулся и упал прямо на больничную койку. Горячее дыхание больно проходило через воспаленные легкие, вырывая из горла слабые хрипы, хотя головная боль практически исчезла, благодаря зелью. Блейз тут же склонился на ним, отдергивая вниз закатанный рукав рубашки на его левой руке.
— Да что на тебя нашло, Драко! — рявкнул Блейз. — Неужели только одно упоминание об этой грязнокровке заставляет тебя забывать о самом главном?
Малфой полулежал с пустым взглядом в глазах, крепко сжимая рукой левое предплечье.
— Очнись! Ты хоть понимаешь, чем это может для тебя закончиться? А если бы сюда зашла мадам Помфри? Как бы ты ей все объяснил?
— Я сам разберусь! Лучше не лезь, Забини! — хриплый, пропитанный злобой голос зазвучал презрительно и раздраженно. Драко прикрыл на мгновение глаза ладонью, чувствуя себя омерзительно.
Блейз запустил руку в карман и вынул оттуда серебристо-зелёный галстук. Малфой ошарашено наблюдал за действиями друга, отказываясь верить своим глазам. Блейз нехорошо улыбнулся и кинул галстук Малфою в грудь, глядя на него с укоризной и недоумением.
— Забери свою вещь, Драко.
— Что? Что за чёрт? — Малфой обхватил голову руками, не зная что ответить на этот выпад. Галстук был его, в этом не было сомнения. Он прекрасно помнил, как старуха на портрете, охраняющая вход в гостиную Блейза и Грейнджер, упрекнула его в том, что на нём не было никаких знаков отличия, говорящих о принадлежности к тому или иному факультету. Драко помнил, как коснулся шеи, но галстука там не было, а возвращаться обратно, к Грейнджер, безумно не хотелось. Отчего-то становилось тошно от одной только мысли, что она сидит там одна, посреди тёмной гостиной вся в слезах. Малфой закусил кулак, прокручивая в голове вчерашний вечер. Её беспокойный голос гулко звучал в ушах, а глаза, наполненные слезами, вновь и вновь всплывали в памяти, словно наваждение. Становилось противно и так горько от собственной слабости, что кровь начинала кипеть в жилах. Это странное чувство, медленно зарождающееся где-то внутри, было таким неправильным, и словно съедало всю волю, приказывало подчиняться и совершать невозможное. Он даже примерно не мог прикинуть, когда все это началось. Непонятная тяга к девушке, которую он год за годом презирал, называл грязью и уродиной, внезапно вспыхнула в сознании.
Похоть. Вот оно! Он вдалбливал себе это постоянно. С каждым жадным взглядом на неё, с каждым прикосновением к её коже, с каждым разом, когда её манящий запах касался ноздрей, заставляя забывать обо всем на свете. Лишь вожделение, стирающее все грани, разгорающееся огнем в груди, и абсолютно никаких чувств. Она грязь и навсегда останется только грязью. Какие бы эмоции не вызывало её тело, в сердце никогда не будет для неё места.
Драко протянул чуть подрагивающую руку и осторожно коснулся холодной серебристо-зелёной ткани.
— Она сказала, что между вами ничего не было. Это правда? — серьезным тоном спросил Блейз.
— А тебе-то что за дело? — вновь огрызнулся Малфой.
— Она не должна узнать, слышишь? Не должна! Ты спокойно приходишь в нашу гостиную и разбрасываешься одеждой. Однажды ты окончательно потеряешь голову и сам ей все выложишь! Да, Драко? А потом она побежит к Дамблдору и сдаст тебя, а затем ты расскажешь всем, что я тоже был посвящен в твои планы. Как тебе такой расклад? — черные глаза Блейза вмиг стали такими пугающими, что хотелось укрыться от его бешеного взгляда.
— Твою мать, ты понимаешь что несешь, Блейз? — Малфой сел на край и склонился к лицу Забини. Крепко схватив того за грудки мантии, он приблизился еще ближе, смотря прямо в его тёмные глаза. — Этого никогда не будет, запомни. А что по поводу Дамблдора, то старик вряд ли доживет до нашей с Поттером решающей игры в квиддич. Грязнокровка не узнает, будь уверен, Блейзи! — он улыбнулся, но улыбка вышла какой-то злобной. — Не надо меня бесить, я сам способен о себе позаботиться. А ты…ты просто трус!
—Что? — Блейз отпрянул, сбрасывая руки Малфоя. — Что ты несешь, придурок? Да я о тебе забочусь!
— Заткнись! Ты никогда обо мне не заботился. Ты искал лишь выгоду. Всегда лебезил передо мной. Со стороны это выглядело отвратительно, неужели ты об этом не думал? Ты старался быть похожим на меня, тебя даже заинтересовала Грейнджер! Захотелось вновь побыть в моей шкуре?
Блейз внимательно вслушивался в злобные слова Малфоя, с каждой секундой сжимая кулаки еще сильнее.
— А не ты ли ко мне бегал, ища поддержки? Малфой, когда ты стал такой озлобленной сволочью? Ты ведь помнишь тот вечер, последний день лета? Помнишь, как мы сидели в твоем поместье, а ты еще притащил вино из отцовского погреба? Разве не ты тогда чуть ли не рыдал, рассказывая мне о задании? Почему я? Почему не Кребб с Гойлом? Отвечай! — Блейз со всех сил ударил кулаком по собственному колену. — Я всегда знал, что ты можешь подставить, уж такова твоя мерзкая душонка, Малфой. И мне приходилось продолжать это подобие дружбы, чтобы не расстраивать наших матерей, в особенности Нарциссу. Представляю, как ей тяжело сейчас. Я никогда бы не стал тебе подражать, это так … убого. Мы с тобой слишком разные. Может я и веду себя странно, когда выпиваю, но такой уж у меня организм. Да, меня может не слабо занести. Так что прекрати свою тираду, ты ведешь себя как капризный ребенок! А еще ты совершенно не умеешь держать себя в руках. В порывах гнева ты способен забыть обо всем на свете.
— Это не правда! Я не такой. Ты не знаешь меня настоящего, и никто никогда не узнает. Вы все одинаковые и никогда не сможете понять меня. То, что я думаю на самом деле не касается никого, даже тебя, Блейз! Ты уверен, что знаешь меня как облупленного, но это совсем не так.
— Ты стараешься закрыться. Может другие и не видят, но мне сразу становится ясно, когда ты прикрываешь истинные эмоции маской. Ты выдаешь одни чувства за совершенно другие. И я больше чем уверен, что она что-то для тебя значит. Не надо врать. Хватит.
— Убирайся отсюда немедленно! — взревел Драко, медленно поднимаясь с кровати. — Я не желаю тебя видеть. Ты сошел с ума! Ты несешь абсолютную ересь! Уматывай. И чтобы я больше тебя не видел, ты меня понял, Забини?
— Да пошел ты. Сам потом приползешь ко мне, — выплюнул Блейз и поспешил к выходу.
***
Напряжение не отпускало весь вечер, и словно давило сверху, концентрируясь где-то в груди и постепенно разливаясь по всему телу. Слабость в руках и коленях неприятно окутывала суставы, а ладони то и дело становились липкими и приходилось все время вытирать их о простынь. В очередной раз посмотрев на свои волшебные часы, парень недовольно откладывал их на тумбочку и снова отпивал из стакана зелье спокойствия. Мадам Помфри оставила кучу маленьких склянок и бутыльков, и велела принимать волшебные настойки каждый час, или когда становилось особенно плохо. Но Малфой поспешил убрать ненужные, на его взгляд, микстуры в тумбочку, оставив рядом лишь средство от головной боли и зелье спокойствия.
Разговор с Блейзом оставил неприятный осадок, и в голове все время всплывали обрывки его фраз, его голос… Снова вспоминался момент, когда Забини не растерявшись отдернул рукав его рубашки, закрывая уродливое черное клеймо, так портившее кожу. Легкая вспышка боли моментально обожгла левую руку, чуть ниже локтя, исчезнув так же быстро, как и появилась. Она словно жила собственной жизнью, как будто изначально была наполнена энергией, время от времени напоминая о себе. Драко прижал руку к груди, чувствуя, как колотится сердце, глухо ударяясь о грудную клетку. В палате было абсолютно темно, и лишь слабое сияние магических часов, лежавших на тумбочке, чуть освещало небольшой участок кровати и стеклянные пузырьки с зельями. Достав из-под больничной неудобной подушки палочку, Драко немного откинул одеяло и коснулся босыми ногами каменного пола. Прохлада мгновенно взбодрила тело. Кое-как поплескав водой в лицо над старой раковиной, стоявшей в дальнем углу палаты, он мокрыми руками пригладил волосы и вновь вернулся к постели. Под кроватью лежал сверток с одеждой, который притащили Кребб с Гойлом. Там же он нашел рубашку, которая сейчас была на нём. Вытряхнув содержимое на покрывало, Малфой замер, вслушиваясь в тишину. Никого. Вокруг было спокойно. Парень был уверен, что медсестра давно спит и вряд ли уже войдет к нему в палату, но осторожность не помешает.
— Идиоты! — Малфой оглядел то, что сейчас лежало перед ним на покрывале.
Школьная мантия, еще одна простая рубашка, галстук, белье, ботинки и даже носки, но абсолютно никакого намека на брюки.
— Паркинсон, чтоб тебя! — он со злостью закусил губу и, вновь оглянувшись по сторонам, стащил через голову рубаху и кинул в угол, где уже лежала еще одна, утренняя. Кое-как одевшись в то, что было, он накинул сверху черную мантию, решив, что под ней не будут видны больничные штаны. Он быстро собрал остатки одежды и зашвырнул под кровать.
Входная дверь легонько скрипнула, и Малфой оказался в коридоре. Обычно, когда на ночь в Больничном крыле оставалось несколько учеников, мадам Помфри запирала дверь специальным заклинанием, чтобы больные не смогли сбежать, но почему-то в этот раз она оставила дверь открытой и вообще меньше чем обычно суетилась возле своего больного, снабдив того лишь зельями и соответствующими рекомендациями. Скорее всего, медсестра сама боялась подхватить простуду, или же просто напросто забыла про него. Она даже не прибежала на шум, когда они с Блейзом выясняли отношения.
Глянув по сторонам, Драко направился в сторону лестниц, прямиком к четвертому этажу, где в левом крыле находилась гостиная старост Гриффиндорского и Слизеринского факультетов. Вокруг было тихо, даже противного мяуканья миссис Норрис не было слышно.
Сейчас ему было плевать на все. На Снейпа, на старого противного завхоза Филча, на раздражающего Пивза, вечно с воплями летающего по замку, и даже на Блейза, который вполне мог еще не спать и сидеть в гостиной.
— Люмос, — кончик палочки тот час же засветился ярким огоньком, освещая огромный темный портрет колдуньи, неотрывно помешивающей содержимое своего котла.
— Клык вепря.
Портрет по-прежнему оставался на месте, а сгорбившаяся ведьма, изображенная на нём, продолжала мешать отвар.
— Клык вепря! — Драко громче выкрикнул пароль и поднес ближе к старухе палочку.
— Мать твою, клык вепря! — старуха по-прежнему не реагировала.
— Открывай! — окончательно разозлившись, парень ударил кулаком по полотну. — Я назвал пароль, ты, старая крыса! Открывай немедленно! Клык вепря! — и снова глухой удар в поблекшее от времени древнее изображение.
Колдунья даже не подняла голову, а лишь злобно рявкнула из под своей огромной шляпы:
— Пароль неверный. Убирайся ко всем чертям!
— Блейз! Сволочь! — Драко вновь занес руку для удара по портрету, но вмиг замер и обессилено сполз по высоченным лестничным перилам, прямо на пол.
Ощущения были такие, словно его только что предали. Обида накрыла с головой. Забини и Грейнджер объединились против него, они сменили пароль специально.
— Грейнджер, Грейнджер, будь ты не ладна. Думала, спрячешься от меня? Ничего не выйдет, и даже Забини не сможет помочь, — отчаянно зашептал Малфой, судорожно сжимая в руке палочку, с ненавистью глядя на портрет ведьмы. — Ты сделала только хуже!
Малфой сидел на полу, шепча проклятья, и ему вдруг показалось, что ведьма на портрете на миг замерла и усмехнулась. Через секунду портрет плавно отъехал в сторону. Парень резко вскочил на ноги, не веря собственным глазам.
— Что за чёрт? Зачем все это? — Малфой схватился руками за голову, палочка выпала из ослабевших рук и покатилась в сторону.
— Ступефай! — уверенно произнес голос.
Резкая боль в груди и чернота, сладко окутывавшая тело, и ничего больше…
|
