 Фанфик «Моя галлюцинация | 1. А помнишь, как всё начиналось?»
Шапка фанфика:
Название: Моя галлюцинация
Автор: Winor
Фандом: Сверхъестественное
Бета/Гамма:ju1iet
Персонажи/ Пейринг: Дин Винчестер/ОЖП, Сэм Винчестер
Жанр: Ангст, Психология, Hurt/comfort, AU
Предупреждение: ОЖП
Рейтинг: R
Размер: Макси
Статус: в процессе
Дисклеймеры:
Размещение: В личку.
Описание:
"Если ты в меньшинстве, или даже в единственном числе, - это не значит, что ты безумен."
Дж. Оруэлл...
Нереальность совершение реальности. Потому что в реальном мире совершенства не существует. Действительность погрязла в серой пучине рутины и бесцельного бытия, и только наши галлюцинации могут быть совершенными, идеальными, как Она.
Она – Мелисса Линдси, галлюцинация Дина Винчестера…
Но так ли это на самом деле?
Текст фанфика:
Когда в ладони остался лишь родной хромированный Кольт сорок пятого калибра, он понял: привкус крови во рту лишь первая ступень к зданию психиатрической больницы, которая за последние месяцы стала роднее родного дома. Как иронично, ведь сейчас всё закончится на крыше той самой лечебницы для душевнобольных.
Идёт несильный дождь. Крупными каплями падает серо-голубое небо на тяжёлую голову и сутулые плечи. Дин уже промок до последний нитки на голубом халате. Волосы неприятно липнут ко лбу от пота и дождя. На закате умирает солнце, успев ослепить своей яркой гордостью бледную луну. Их только двое — Дин и братишка Сэмми — двое настоящих. Их трое — Винчестеры и она. Она — ненастоящая. Они стоят на прямой крыше психиатрической больницы имени Сакса, окружённой высоким железным забором и редким еловым лесом с полусухими и ломанными деревьями, за ними кладбище, где покоятся безымянные сумасшедшие.
Снова эти голоса. Такие громкие, оглушающие и пугающие, а Дин ведь думал, что к ним можно привыкнуть. Что ж, снова ошибся. Инстинктивно он прижимает ладонь к голове — вот-вот и она разорвётся от переполняющих звуков и образов, как бомба с часовым механизмом. Сэм что-то беспокойно спрашивает у него, глядя на него красными от усталости глазами. Старший Винчестер не слышит, не понимает. Люди, которых нет, зовут, кричат, приказывают…
Ты должен защитить Сэмми…
Ты знаешь, как это сделать, Дин…
Мужчина снова смотрит на пистолет в своей руке, на побитого брата и снова на пистолет, и снова на брата. Он стоит перед выбором: спасти или… спасти? Только в первом случае от людей, что следят за ними уже долгие годы, а во втором случае, как ни странно, спасти от самого себя. Оружие кажется таким неестественно тяжёлым, выгравированная надпись намного лучше видна на пылающем, вечно умирающем солнце. Он поднимает кольт. Руки невольно трясутся. Почему? Он же с самого детства научен отцом стрелять… Сначала Сэмми, а потом он сам. Сейчас он разорвёт нить, связывающую их, сотрет последнюю чёрту, разделяющую его и желанное забвение.
Неужели всё закончится братоубийством?
Нужно только спустить курок. Два раза.
Голоса, голоса, голоса…
Доктор говорил, что это звуковые галлюцинации — один из признаков шизофрении. Реальность этих галлюцинаций всегда чертовски пугала Дина. От одного лишь страха, что всё это реальность (или иллюзия), кажется, можно сойти с ума. Но свели его с катушек не голоса, не призраки, вовсе нет, в этом виновата Мелисса Линдси. Случайная знакомая, медсестра из больницы, лучшая любовница, что была у него, а сейчас она убеждает его, что она хранительница знаний из Лондона, но в первую очередь она — его не покидающая и любимая галлюцинация.
— Дин… — зовёт женский, охрипший от долгих криков голос с неподдельным Лондонским акцентом даже в его коротком имени. Дин слышит его из её уст, и ему кажется, что это имя не его, что оно не принадлежит ему, что его зовут иначе. Или никак. Господин Никто.
Женщина стоит в пяти шагах от него, испуганная, промокшая и прозябшая от дождя. Один из первых раз, когда он увидел её, она стояла на пустой трассе под проливным дождём глубокой ночью, но там она ни капельки не промокла. «Странно, — думает он, — но это не важно. Уже ничего не важно».
Нереальность совершеннее реальности. Потому что реальность погрязла в тёмной пучине лжи, страха, убийств и нечистот, что ежедневно льются на нас проливным дождем, и только наши галлюцинации могут быть идеальными. Только то, что мы придумали, может быть совершенным. Как Она.
Высокая худая шатенка дрожит от холода. Ветер пробирает до костей и грубо ласкает мокрые волосы чуть ниже плеч — они переливаются медным в навечно погибающем светиле. Кожа светлая, ни загара, ни веснушек, ни родинок. Только маленький, едва заметный шрам, идущий через тонкую верхнюю губу и полную, слегка подрагивающую нижнюю. Она шмыгает немного покрасневшим от холода прямым носом с закруглённым кончиком. Одной рукой она сжимает кулон в виде лилии — маленький серебряный цветок на цепочке. Белая майка промокла насквозь, чёрные кожаные брюки ни капельки не согревает, лишь тёмная кожаная куртка Дина на хрупких плечах чуть-чуть греет. Тушь и чёрная подводка для глаз потекла из-за дождя или слёз, неважно, сделав светлые серо-зелёные глаза ещё выразительнее. Моля передумать, она смотрит на безумного раненного воина, крепко сжимающего рукоять пистолета.
Младший брат стоит на коленях на холодном полу, прижимая руку к рёбрам. Он испуганно и неверяще таращится на брата одним глазом. Лицо побито, а левая его часть больше похожа на кровавое месиво. Правая рука Дина ноет тупой болью, костяшки разбиты, и на них кровоточат новые ссадины, и открылись старые раны. Привкус железа осел на корне его языка, рот наполнился тёплой кровью, а пустой желудок сжался в привычном приступе тошноты. Нервы гитарной струной натянуты уже который день и вот-вот порвутся уже в который раз. Медленно сходит с ума безумный воин без боя. Голоса кричат, не переставая:
— Посмотри на себя!.. Ведь тебя не узнать… Ты стал похож на тень!..
— Милый, я знаю: ты устал… — молвит женщина, а по бледной щеке бежит слеза, — подожди…
— Тебе никто не поможет… никто не спасёт!.. Даже она…
— Позволь нам помочь тебе…
— Ты никому не нужен… обуза, убивающая себя чувством вины за грехи всего мира…
— Мы любим тебя, … — она плачет вместе с небом.
Мелисса Линдси. Кто ты? Дин смотрит на неё — свою галлюцинацию, в которую посмел влюбиться. Мелисса, Мелл, ты — воплощение идеала заблудшего в собственном сознании охотника. Ты красота и сила, подобна кольту 1911 сорок пятого калибра в руках сумасшедшего.
А помнишь, Дин, как всё начиналось? Как мёртвою хваткой сдавила усталость? Как мир покачнулся в сторону Ада? Как всё перемешалось с красным и чёрным? Как утром, проснувшись, услышал внутри голоса…
|
