Маленькой девочкой я не мечтала, подобно большинству своих сверстниц, о принце на белом коне. Я хотела найти друга. Песенка из мультфильма, вот эта – «Друг в беде не бросит, лишнего не спросит» – надолго запала в душу. В те времена не возникало – да и не могло возникнуть – ни малейших подозрений, что именно конь станет началом странной дружбы. Жеребец, которого я, подобно некрасовским женщинам, будучи уже взрослой девушкой остановлю на скаку. Тогда, выдернув тебя из-под его копыт, таких массивных и угрожающе-твёрдых, я понятия не имела, чем обернётся наше знакомство. Что обычные «спасибо», «уфф, какой кошмар» и «ладно тебе, хорошо, что всё обошлось» перерастут в нечто большее. Нечто странное. Такое, чему нет названия в этом мире.

Поначалу это казалось простым общением, основанным на сходстве вкусов и интересов. Любовь к лошадям, творчеству, приключениям, разговоры обо всём и ни о чём – стандартный набор. Необычной была лишь твоя тоска. Огромная, устрашающая своей непонятностью, накрывающая с головой и приводившая порой в полное отчаяние даже меня. Тем более странная, что люди всегда тянулись к тебе, существу приветливому и солнечному, не подозревая о том, какой ад на самом деле скрывается в столь светлой на первый взгляд душе.
В часы чернейшей хандры я подставляла тебе плечо, тормошила, расспрашивала, рассказывала о чём-то сама… Тянула в жизнь, в реальность. И порой случалось чудо – глаза вспыхивали тёмным огнём, тонкие пальцы обхватывали карандаш. Будто сами собой, на клетки тетрадных листов ложились слова песен и волшебных историй. И ещё рисунки. Чёрно-белые картинки – незнакомые пейзажи, завораживающие простотой линий и зовущие окунуться в них целиком, нырнуть с головой и отправиться путешествовать…
Когда один из таких рисунков попался на глаза старой цыганке, она сходу назвала причину твоей тоски. Но к этому времени всё уже было ясно и так. Проклятие дороги, вечный рок твоего древнего рода, манило в неизведанные дали.

Прощаясь, я не знала, увидимся ли мы когда-нибудь вновь. Однако верила обещаниям вернуться. И ждала. Ведь не существует на свете силы, способной разлучить настоящих друзей навек.

Шли годы, события текли своим чередом, от тебя не поступало ни единой весточки. Я не удивлялась – долетающие порою из дальних краёв твои песни, легко узнаваемые по особому звенящему стилю, теперь полнились безудержной шальной радостью. Радостью свободы, той самой, что испытывает птица, вырвавшись из тесной клетки на небесный простор. Как ни банально такое сравнение – вернее сказать невозможно. И я была счастлива осознанием того, что тебе хорошо, что тоска наверняка растворилась без следа. И я перестала ждать.

Твой первый неожиданный приезд после длительного отсутствия совпал с очень тяжёлым периодом моей жизни, когда не оставалось надежды на будущее. В глазах темнело от нежелания существовать дальше, и только твоё появление, словно первый рассветный луч, принесло облегчение, разогнав сгустившиеся сумерки. Тогда я списала это столь своевременное прибытие на обычную случайность.
Однако тут явно было что-то вроде чутья, интуиции. И впоследствии твоё возникновение поблизости мистическим образом совпадало с самыми сложными моментами, моментами выбора дальнейшего пути. «Точки бифуркации». Кажется, это называется именно так. Как бы повернулась моя судьба, кто бы вообще писал сейчас эти строки, если б не было тебя? Твоё присутствие всегда подталкивало сделать тот или иной выбор, и ни разу потом я не ощущала ни малейшего сожаления о содеянном.

Влияние на мои решения было лёгким и ненавязчивым, возможно, о подобном вообще никто не догадывался, даже ты. Я могла принять во внимание или пропустить мимо ушей любые твои слова – это не вызвало бы обиды.
Доброта, лёгкость понимания, участие и тепло дружеских рук приходили вместе с тобой. И встречали ответную теплоту всегда и везде.
Благодаря тебе всё у меня сложилось именно так, как есть, а не как-то иначе.

Лишь твоё своевременное появление не дало мне когда-то сотворить страшную глупость, за которую, возможно, пришлось бы расплачиваться не только остаток этой, но и все последующие жизни, если таковые будут.

Абсолютно безумная любовь, наверное, никогда не коснулась бы моего сердца, если б не два-три небрежных замечания с твоей стороны. Безудержный восторг, невероятное, немыслимое счастье… Бесконечная боль. Что значат они в сравнении с моей благодарностью тебе?

Полнейшее отсутствие ненависти к окружающим, зарождавшейся в тот страшный миг, когда я готова была уничтожить полмира – тоже твоя заслуга. Единственная вовремя сказанная фраза заставила переосмыслить многое.

Семья, обожаемый муж, чудесный сын… Обрела бы я всё это, если б не твой краткий мудрый совет, брошенный, как всегда, мимоходом, но так кстати?

А тот раз, когда, ни секунды не задумываясь, ты…
Впрочем, что стоят все эти перечисления? Было ещё много, так много всего.

И вот сейчас опять уходишь.
Появляясь, ты приносишь с собой запах пыльных ветров пустыни и свежесть горных родников, шорох увядших осенних трав и звон капели в весеннем лесу. Тебя встречают с радостью и любовью в любом доме и ужасно не хотят отпускать.
Но загадки неведомых стран вновь зовут в путь.
И ты ускользаешь, оставляя на губах аромат жарких восточных пряностей и морозный оттенок северных просторов, лёгкую грусть новой разлуки в сердцах тех, кого покидаешь, а ещё… ещё – песни. Чудесные, сказочные песни. Оживая, они сами собой обретают крылья и разлетаются по свету, зажигая волшебные искорки радости и светлой печали в душах людей. Их поют, отмечая праздники в кабаках и трактирах, вспоминают тихими семейными вечерами дома и исполняют под гитару в кругу друзей. Только тебе уже нет никакого дела до собственных творений – ведь тянет, неистово тянет идти дальше.
Ты никогда не остаёшься надолго. Проклятие дороги, такое подлое, такое мучительное для твоих близких. И такое желанное и сладостное для тебя. Дальний путь ждёт – и вот ты уже седлаешь во дворе верного жеребца и, помахав рукой на прощание, отправляешься в очередное странствие.

Запрокинув голову, я поднимаю лицо к небу, ловя губами моросящие капли дождя. Они падают на щёки, на лоб, колют холодом, как мелкими иголочками; собираясь в струйки, сбегают по коже. А может, это совсем и не дождь, а слёзы? Мои или небесные – неважно.

Ты исчезаешь, растворяешься в туманной дымке вдали, и только затихающий топот копыт резвого вороного ещё некоторое время напоминает о том, что твоё появление не было очередным сном, счастливым и мучительным одновременно.

Когда-нибудь, завершив земной путь, я буду стоять на перепутье дорог. Подскажешь ли в тот миг, которая из них верная, мой единственный друг?