Это был очень длинный день. Весенний ветер задувал в широко открытое окно большого здания — то ли маленького замка, то ли просторного особняка. Заходящее солнце окрашивало алым отделанные светлым мрамором стены кабинета, придавало зловещий оттенок ковру и мебели.
Высокий человек в серой шёлковой одежде стоял у окна, задумчиво глядя на закат. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам. Чётко очерчённые губы порой кривила ухмылка.

Странно и нелепо — Безумец Тальрис, глава Школы некромантии, сильнейший маг и самый страшный кошмар своего мира оказался заложником собственной тщательно поддерживаемой репутации. Утром он навестил с официальным визитом своего союзника — воина, главу мощной боевой организации, известной во многих мирах. Называемого чаще всего по прозвищу — Звёздным Мастером, поскольку имя его внушало страх. Саму организацию часто именовали просто Орденом — и другие пояснения не были нужны. И случилось так, что именно в этот день в расположении Ордена истончилась Грань между Миром живых и Миром мёртвых — хотя прежде эта беда многих магических и полумагических миров их обходила.
Тогда он прикрыл от атаки вырвавшейся в Мир живых нежити жилые кварталы орденского городка. Да, справились бы и без него. Но для некроманта было странным не вмешаться там, где нужны его умения. И, возможно, без этой помощи были бы погибшие. Но теперь… Все знали, что Безумец Тальрис никому не помогает просто так. И плату берёт чужой болью.

«Вы спасли от нападения нежити моих бойцов. Благодарю. Поскольку я отвечаю за своих людей, то и плату прошу взыскать с меня» — от главы Ордена трудно было ожидать других слов. Официально они были не более чем союзниками. Мало кто знал об их дружбе. И почти никто — о побратимстве.

«Ты хоть понимаешь, что я не смогу ни отказаться, ни остановиться? Такое искушение для меня непреодолимо. И что от тебя останется после? Возьми свои слова назад!» — тогда, получив возможность переговорить с глазу на глаз, он в бешенстве тряс Звёздного Мастера за плечи. Для самого Безумца отказаться от такого предложения было превыше сил — и его собеседник это знал. Что интересного в том, чтобы пытать слабых? А равного… Лицо стоящего у окна человека исказила алчность, серые глаза на миг затянула мутная шальная поволока.

Вот только Тальрис менее всего хотел причинять боль побратиму. И был бы рад забыть инцидент. Но глава Ордена не согласился: «Я отдам распоряжения заместителю. А потом приду к тебе в Аламор».
И некромант сделал выбор между безумием и рассудком, жаждой чужой боли и желанием уберечь от неё друга — в пользу первого: «Хорошо. Раз настаиваешь — я буду ждать».
Это искушение Безумец не в силах был преодолеть.

***
В тенистом парке давно сгустилась ночь. Тёмной громадой высилась усадьба — дом Тальриса, королевского родича, герцога Аламорского. В одной из комнат всё ещё не спали. Уютную гостиную освещали только сполохи огня в камине. Пламя выхватывало из сумрака тёмный ковер и низкий столик. Звёздный мастер стоял за полукругом света, опёршись двумя руками о спинку кресла. Лицо его застыло театральной маской, в тишине слышалось преувеличенно ритмичное дыхание. Некромант расположился в другом кресле, поджав ноги.
Если смотреть издали — они были удивительно похожи. Оба блондины, высокие, сероглазые. Только у главы Ордена голова полуседая, хоть это не слишком заметно в светлых волосах. Он был мощнее своего собеседника и казался медлительным — но впечатление обманчиво. Лицо от глаз до подбородка покрывали шрамы старых ожогов.
Союзники, друзья, побратимы — они понимали другу друга с полуслова. А порой и без слов. И тем страшнее было напряжение, охватившее обоих.

— А теперь скажи, зачем тебе это на самом деле нужно? — устало поднял глаза на гостя Тальрис.
Помолчав несколько секунд, тот заговорил, почти не шевеля губами. Глухим, абсолютно лишённым эмоций голосом под стать лицу:
— Ты знаешь, чего я боюсь. А я знаю, что ты знаешь.
— Зачем?.. — прищурился Безумец.
— Сейчас война, — так же невыразительно ответил Звёздный Мастер. — Я тоже могу попасть в плен. А моя история известна многим.
— Тебя это пугает, — припечатал хозяин усадьбы.
— Да, — пальцы гостя с силой сжали спинку кресла, но лицо и дыхание не изменились. — А страхи имеют свойство сбываться.

Тальрис долго молчал, уронив голову на руки. В свете огня его серебристая одежда приобрела красноватый оттенок.
— Почему я? — наконец тихо спросил он, глядя в камин.
— Я тебе доверяю, — на лице Звёздного Мастера впервые за вечер мелькнул намёк на улыбку.
— Как и я — тебе, — некромант взглянул на друга прямо. — И ты — последний, кому я хотел бы причинить боль. Потому мне придётся нырнуть в своё безумие с головой — и ты меня не дозовёшься. Но иначе я не выдержу и остановлюсь на полпути.
— Я знаю.
Безумец прикрыл глаза и устало провёл рукой по лицу.
— Когда-то я поставил себе пределом — не трогать своих… брат. Ты просишь меня его перешагнуть.
Глава Ордена обошёл кресло и сел, внимательно глядя на некроманта.
— Я тоже ставил себе пределы, — твёрдо ответил он. — А потом понял, что они не нужны.
Тальрис стремительно встал. Подошёл в один шаг, сгрёб друга за ворот туники, наклонился, заглядывая в глаза:
— Может, ты и прав. В любом случае — либо завтра ты уберёшься отсюда, либо я сорвусь. Ты слишком силён, чтобы я мог преодолеть соблазн услышать, как ты кричишь от огня и железа.
— Я знаю, — голос говорившего ничего не выражал, хотя в серых глазах промелькнуло нечто, похожее на страх. — И не уеду.
— И кто из нас двоих безумен? — Тальрис резко выпрямился и отошёл. — Что делать с твоей слабой восприимчивостью к боли?
— При желании данную способность можно отключить, — усмешка в уголках губ. — Я это сделал.
Побратим несколько минут смотрел на него, а потом молча покачал головой.

В дверь тихо постучали. Хозяин усадьбы поднялся, чтобы открыть и вскоре вернулся с подносом, на котором стояли три чашки — с мясным бульоном, молоком и жидкой крупяной болтушкой.
— Я распорядился, чтобы тебе принесли ужин, — пояснил он, ставя поднос на столик. — Мне уйти?
— Не стоит. Но хотя бы отвернись.
Тальрис пожал плечами и развернул своё кресло к огню. Тогда гость осторожно, явно чего-то опасаясь, выпил бульон и молоко. Взявшись немного погодя за болтушку, он внезапно закашлялся и, задыхаясь, схватился за горло, едва успев поставить чашку на стол. Некромант поспешно подошёл к нему и помог сесть на пол. Откинув голову побратима себе на плечо, осторожно растёр сведённое спазмом горло. Вскоре тот задышал свободней.
— Все ещё не можешь нормально есть? — сочувственный вопрос.
— Память тела… — сдавленное сипение в ответ. — Она так просто не уходит. Всё, отпустило, можешь больше не разминать.
Безумец осторожно поднялся.
— Тогда до завтра. Я буду рад, если утром не обнаружу тебя здесь.
Звёздный Мастер кивнул и вытянулся на ковре во весь рост, не давая себе труда дойти до спальни. Там и нашёл его после рассвета хозяин поместья.

***
…Некромант дал себе волю — как и предупреждал. Пусть это и грозило ему полной потерей рассудка. И для гостя дни и ночи постепенно стали превращаться в затяжной кошмар. Тальрис действительно учёл его историю. И не разменивался на мелочи. Беспомощность перед чужим безумием — глава Ордена даже не задумывался, насколько в свое время боялся именно этого.

Чистота. Яркий свет магических светильников. Гладкие гранитовые стены. Свежий прохладный воздух. Вделанные в камень кольца. Цепи. Лёгкие, перебегающие по звеньям синие огоньки — отблески того пламени, которое полыхает в глазах Безумца. Они кажутся безобидными — но держат крепче железа. Когда раскалённое лезвие исследует тело, вскрывая старые шрамы, не забывая ни одного давнего ожога — тогда можно порвать веревки, разомкнуть стальные кольца, отбросить мучителя. Сил хватит. Но ты смотришь на огни — и понимаешь, что не сделаешь этого. В синем свечении — не приказ, но просьба: «Остановись». И ты соглашаешься с этой просьбой, потому что знаешь — здесь никто не желает тебе зла.

…Бывало так, что ни один звук не вырывался из намертво сведённого спазмом горла. Порой шею стискивала петля, то стягивавшаяся, то ослабевавшая — и воин задыхался, умирал — и не мог умереть. Иной раз боль — чаще всего от ожогов — становилась настолько пронзительной, что превосходила даже его, казалось бы, непробиваемую ничем выучку. Тогда он кричал — если мог. Но чаще всего — мог. Безумец не любил тишину в пыточной.
О том, чтобы возвращаться к себе в комнату сразу после истязаний, быстро пришлось забыть — слишком медленно заживали раны. Помощь целителя ограничивалась только самым необходимым — не дать умереть. Потому чаще всего Звёздный Мастер отлёживался и в меру умений лечил сам себя в примыкавшем к пыточной небольшом зале, где обнаружились кушетка и уборная. Порой приходилось смывать кровь и копоть, скрипя зубами и двигаясь с трудом, но воин не позволял себе опуститься.

***
Несмотря на поглощающую внимание боль, гость вскоре заметил одно странное обстоятельство. Хозяин поместья приходил к нему почти каждый день и пытки никогда не длились меньше шести часов. Еще час-два уходили на лечение — чувство времени главу Ордена не подводило никогда. Тем не менее, добравшись после истязаний до ближайшего окна, он видел, что солнце сдвинулось совсем ненамного. Вывод из этого следовал только один.
— Ты работаешь в режиме ускоренного времени? — спросил Звёздный мастер после недели наблюдений.
— Да, — признал Тальрис.
— Только со мной или со всеми?
— С теми, у кого большой потенциал. С кем много работы.
— То есть почти в двух третях случаев, — воин нахмурился. — Почему?
— На мне ещё Школа. Я не могу бросить учеников. И работа — прорывы Грани никто не отменял. Без меня можно обойтись. Но в половине случаев, — некромант скривился, — лучше не обходиться.
— Ты сжигаешь себя.
— Кто бы говорил.
— Ты прав. Но поберегись.
— Зачем?
— Хотя бы затем, что я о том прошу, — едва заметно улыбнулся Звёздный Мастер.
— Если смогу, — склонил голову Безумец.

***
Так прошли два месяца, о которых глава Ордена всё же мог сказать «ничего особенного». Ничего, что заставило бы его искать спасения любой ценой или молить о пощаде. К боли он действительно привык задолго до визита в Аламор.

А Безумец выглядел всё более больным — и становился всё ожесточённее. Некроманту отчаянно хотелось напиться — но нельзя, нельзя. Он знал, что может натворить на нетрезвую голову. Оставалось забыться чужими мучениями — как обычно. Когда воздух пропитан болью и страхом — легко забыть, чьи они. На исходе третьего месяца он почти перестал разговаривать со своим гостем и побратимом. Слова могли заставить задуматься о происходящем.

***
Звёздный Мастер с трудом выплыл из глухого сна. Середина ночи. Раньше он всегда легко просыпался в это время и три-четыре часа работал, прежде чем снова уснуть. Но сейчас едва хватило сил открыть глаза. Сказывалась усталость трёх прошедших месяцев. Хотя страшно не было. Пока. Если не задумываться о том, к чему может привести их безрассудство. Но какие кошмары похоронены в его памяти, знали действительно многие. И многие могли извлечь их на свет — что для главы Ордена было равносильно потере собственной личности. Иногда нужно самому переступить предел — тогда есть шанс вернуться назад.
Ещё месяц. И ещё. Они не принесли ничего, кроме медленного сползания в бездну — для обоих. В середине осени начался шестой месяц пребывания гостя в Аламоре.

Безумец стоял у открытого окна, глядя на листопад. С первого ночного разговора с главой Ордена его не оставляли глухая тяжесть на сердце и томительное ощущение неправильности происходящего. Он впервые нарушил свое обещание. Губы некроманта тронула хищная усмешка. Глупо лгать себе — происходящее ему нравилось. Вернее сказать — и нравилось тоже. Таких интересных жертв у него ещё не бывало. Сила Звёздного Мастера кружила голову — и он знал, как эту силу сломить.

***
Утро серого дождливого дня ничем не отличалось от вчерашнего. Гость поместья уже успел проснуться. Он не вздрогнул, когда резко открылась дверь.
На лице почти ввалившегося в комнату Тальриса читалось лихорадочное возбуждение — можно было бы сказать, что он пьян, если не знать, что сильнейший маг своего мира не позволяет себе ничего крепкого.
— Пошли! — он дёрнул побратима за рукав.

Вскоре они вошли в давно уже ставший привычным воину подвал. Инструменты были убраны, посередине помещения стоял узкий и длинный деревянный стол. Гость привычно стянул одежду, оставшись только в коротких штанах.
Схватив за плечо, Безумец подтащил его к столу и уложил на спину. Никаких особых удерживающих приспособлений сегодня не было — просто две веревки крест-накрест через грудь. И те же синие огни, перебегающие по грубым волокнам. Звёздный мастер беспечно заложил руки за голову. Некромант склонился к нему и ласково улыбнулся:
— Время идёт, не так ли, Ано? — впервые за прошедшие месяцы он назвал побратима коротким семейным именем, известным только самым близким.
— Ты что-то задумал? — насторожился тот.
— Сейчас узнаешь, — всё та же безмятежная улыбка. — Опусти руки.
Гость неопределенно хмыкнул и выполнил просимое. Безумец вытянул с полки не то длинный тесак, не то короткий меч — широкое, почти в ладонь, лезвие, односторонняя заточка по внешней стороне, утяжелённый конец клинка и рукоять, рассчитанная на хват как одной, так и двумя руками. Некромант провел пальцем по лезвию, и сталь мгновенно раскалилась, а ещё через секунду клинок окутался лёгкой перламутровой дымкой. Лежащий на столе человек нахмурился, опознав заклятье — под такими чарами клинок легко разрубит даже гранит.

Тальрис улыбнулся ещё шире и воздух в комнате внезапно потяжелел, припечатывая главу Ордена к столу. Резко выдохнув, Безумец опустил клинок на левую ногу побратима выше колена. Кость поддалась легко, не оставив даже зазубрин. Крови почти не было — раскаленная докрасна сталь прижгла сосуды. Мёртвый кусок плоти упал на пол. Воздух наполнился удушливым запахом горелого мяса.
Впервые за прошедшие в Аламоре месяцы в глазах Звёздного Мастера не осталось ничего, кроме слепого звериного ужаса. На побелевшем лице стали видны все до единого шрамы. Он силился закричать — и не мог. Лишь секунд через десять ему удалось взять себя в руки, дыхание стало преувеличенно ритмичным.

— Вспоминай, Ано, — почти прошептал Безумец, заметив прояснившийся взгляд. — Ты ведь всё помнишь?
Второй удар — также бескровный. У человека на столе не стало ног выше колен.
По телу воина прошла судорога. Он захрипел и дернулся, пытаясь сесть. Магическая завеса лопнула. Заскрипели, натянувшись до предела, веревки. Тальрис подался вперед и встретился взглядом с широко распахнувшимися глазами побратима. На несколько секунд двое замерли — так замирает валун, прежде, чем упасть в пропасть — а потом Звёздный Мастер прикрыл глаза и молча опустил голову обратно на жёсткие доски. Безумец снова улыбнулся и поднял тесак.
Еще два глухих удара — руки выше локтей. Обрубок человека на столе корчился и хрипел, хватая ртом воздух. А на широком клинке медленно таяла перламутровая дымка, и сталь начинала остывать.
— Ты и это учёл? — тихий, на грани слышимости вопрос, безжизненный голос.
— Разумеется, — издевательский оскал в ответ. — Запоминай.

Некромант стремительно вышел. Захлопнул тяжёлую дверь и несколько минут стоял, зажмурившись. Потом медленно побрёл к себе, слепо нащупывая стену.
Звёздный мастер безучастно смотрел в потолок, не пытаясь залечить ожоги. Также равнодушно он принял помощь. И, заглянув в глаза искалеченного человека, не проронивший за все месяцы «знакомства» ни слова хмурый целитель тихо, но очень грязно выругался.

***
…Глава Ордена лежал на кушетке, укрытый до груди покрывалом, вымытый и одетый — младшие целители свое дело знали. Уже четыре дня, как он не мог позаботиться о себе сам. Безумец неспешно вошёл и присел рядом на низкую скамейку.
— Час назад пришла твоя дочь, — криво усмехнулся он. — Тебя спасать.
— И? — лицо лежащего не изменилось, только взгляд стал пронзительнее.
— Я связал её и подвесил в центральном зале. Дал план здания и три часа времени. Если не успеет выбраться — значит, подготовка твоих людей не так хороша, как говорят. Тогда она останется здесь на полгода.
— Для тебя это все равно, что отпустить просто так, — хмыкнул воин. — Ей хватит полутора часов.
Тальрис замер, прислушиваясь к чему-то:
— Она уже освободилась. Идёт к выходу. Сюда я не пущу её в любом случае — не думаю, что ей стоит видеть тебя таким.
Звёздный Мастер прикрыл глаза и медленно ответил:
— Ты правильно решил.
Некоторое время он молчал, потом продолжил:
— Я не ожидал от неё попытки помочь.
— Я тоже, — фыркнул некромант. — Учитывая обстоятельства вашего знакомства… Всё-всё, я в ваши семейные разборки не лезу, — поспешно закончил он, заметив, как нахмурился собеседник.
— Правильно делаешь, — поморщился тот.

***
Десять дней спустя Безумец снова стоял возле кушетки и рассеянно играл тонким трёхгранным стилетом, оглядывая гостя.
— Зачем тебе? — поинтересовался тот. — Не припомню, чтобы ты носил оружие.
Тальрис оскалился и провёл рукой по его лицу — под тонкими пальцами мышцы мгновенно сковывал паралич. Глава Ордена, не мигая, смотрел в потолок неподвижными широко раскрытыми глазами. На несколько минут этих чар должно было хватить.
— Это не оружие… — ещё одно заклятье раскалило узкое лезвие. Два быстрых укола. Глухой крик. И тишина, нарушаемая только хриплым, надсадным дыханием.

…Медленно, руководствуясь не зрением, а уже только чутьём мага, Звёздный Мастер повернулся к некроманту. Из опустевших глазниц почти не сочилась кровь.
— Добей.
— Нет, — тихо ответил Безумец и покинул комнату.

***
Ещё раз он пришел только через неделю. Молча остановился на пороге, глядя на гостя, неподвижно полулежавшего на постели.
— Ты здесь не для разговоров, — голос Звёздного Мастера звучал хрипло. Когда он повернул голову, длинные волосы упали на лицо, скрыв пустые глазницы.
— Ты прав, — некромант склонил голову, пусть даже его кивок не был виден.
— Разве… это не всё? — калека криво усмехнулся.
Тальрис присел на край постели и поправил покрывало:
— Не всё. Ты ещё можешь говорить.
— Вот как… — с лица воина сошла усмешка. В комнате внезапно повеяло холодом — мёртвым холодом межзвёздных пространств. От слепца исходила ледяная равнодушная сила, способная зажигать и гасить звёзды — и становилось ясно, что его не зря избегали лишний раз упоминать. Но рядом сидел равный — и холод ушёл, будто впитавшись в стены.
— Я ненавижу тебя, — не крик, но равнодушная констатация факта.
Безумец ощутимо вздрогнул и провёл рукой перед глазами.
— Я знаю, — сипло ответил он.

Некромант уже привычно провел пальцами по лицу побратима, лишая подвижности мышцы. Нажал на подбородок, заставляя открыть рот, и снял с пояса кривой бритвенно-острый нож. Нагревающее металл заклятье. Сдавленный полурык-полустон. Вскоре кусочек плоти вспыхнул в руке Тальриса синим пламенем и мгновенно рассыпался пеплом. Крови почти не было. Как обычно.

***
Следующие две недели глава Школы с головой погрузился в работу. Лекции, практические демонстрации ученикам, ритуалы, разборы школьных отчетов, снова лекции… Чтобы, добравшись до спальни, упасть и провалиться в сон без сновидений. Без кошмаров. Время шло.
На пятнадцатый день немоты гость проснулся от шороха открываемой двери.
— Это я, — насмешливо приветствовал повернувшегося на звук слепца Безумец. — Недоброго утра!
Поправив на калеке одежду, он с некоторой натугой поднял его на руки и вынес из комнаты.

Резкий ветер предзимья насквозь продувал один из внутренних дворов усадьбы. Низко стелились тяжёлые серые тучи, готовые просыпать на землю снег. Звёздный Мастер с удовольствием подставил лицо бодрящим холодным порывам. Ветер взлохматил и смешал волосы воина и некроманта, не позволяя различить, где чьи пряди.
Посередине вымощенной камнем площадки возвышалась аккуратная поленница, из которой торчал массивный столб. Рядом лежали веревки. Тальрис аккуратно усадил слепца на политые смолой дрова, прислонив к столбу спиной.
— Это костёр, Ано, — пояснил он, привязывая его крест-накрест поперёк груди. — Долгий костёр.
При этих словах прежде бесстрастное лицо гостя побелело. Он вздрогнул и дёрнулся, силясь что-то сказать.
— Тише, Ано, — побратим провел пальцами по его щеке. — Для тебя всё скоро закончится. А если спрашиваешь, зачем веревки — чтобы ты случайно не упал лицом в огонь. Это будет слишком быстро.
В голосе некроманта слышалась улыбка. Звёздный Мастер не мог видеть ни страшного напряжения, сковавшего лицо Безумца жуткой маской, ни его совершенно больного и опустошенного взгляда.
Калека мотнул головой и уставился на Тальриса провалами глазниц. Потом отвернулся. Некромант затянул последний узел, спустился с поленницы и встал чуть поодаль, так, чтобы четко видеть привязанного. Шар синего пламени сорвался с его пальцев. Сухое дерево вспыхнуло — обычным, оранжевым огнём.

Долгий костёр… Пожалуй, один из самых мерзких видов казни. От обычного сожжения отличается тем, что жертва не может ни относительно быстро задохнуться, ни умереть от болевого шока. Ни даже потерять сознание. Смерть приходит только тогда, когда тело обожжено настолько, что уже не может жить. Казнь может длиться до полусуток.

Разгоревшийся костёр скрыл лицо Звёздного Мастера, но не мог заглушить крика. Стоя вне досягаемости искр, Безумец Тальрис досмотрел до конца, как корчится, и кричит без слов, и пытается выползти из огня человек. Друг. Брат.

***
Восемь часов спустя его нашел здесь Карран — невысокий брюнет с тонкими чертами лица, темными глазами и аккуратной бородкой. Давний друг и коллега Тальриса, преподаватель и заместитель главы Школы некромантии.
Посреди двора дымился прогоревший костёр. Безумец сидел на земле, уткнувшись лицом в колени. Ощутив рывок за ворот туники, он медленно поднял голову. Ему в губы тут же уткнулся бокал.
— Пей, — непреклонно велел Карран. — Это снотворное. Ты третьи сутки не спишь.
— Погоди, — прохрипел глава Школы, отстраняясь. — Надо похоронить…
Кое-как поднявшись и спотыкаясь, блондин побрёл к костру. Пару минут стоял, шатаясь, у границы пепла. Потом вытянул руку. С его пальцев снова полилось беспощадное синее пламя, холодное и обжигающее. В слепящих синих потоках распадались и пепел, и кости, и булыжники мостовой. Когда Тальрис опустил руку, посреди двора остался только блестящий круг оплавленного камня.
— Пойдём, — взяв друга за руку, брюнет повел его прочь от кострища.

***
— Звёздный Мастер вернется? — спросил Карран, когда они вошли в кабинет хозяина поместья.
— Да, — тихо ответил Безумец, падая в кресло. — Не позже, чем через год.
— Значит, дождись его в здравом уме. Пей, — коллега снова протянул ему бокал.
Уже не споря, Тальрис выпил снотворное. Вскоре он уснул — впервые за семь с лишним месяцев спокойно. Через год за ним пришёл Палач.

(05.06.2013)