 Фанфик «Мое небо...»
Шапка фанфика:
Название: Мое небо...
Автор: Взрыв
Фандом: ориджинал
Персонажи/ Пейринг:Он/Она
Жанр:драма, философия
Рейтинг: PG
Размер: мини
Содержание: история художника: его причуды и забавы, иными словами - его вдохновленная жизнь.
Статус: завершен.
Размещение: запрещено.
От автора: Писалось под впечатлением страшилки, которую мне рассказали. Я не взяла идею и сюжет, просто после нее захотелось что-то написать. Спасибо моим любимым друзьям, которые это читали и критиковали.
Текст фанфика:
Когда ты поймаешь на себе чей-то пронзительный взгляд...
Когда ты сядешь под дождем и посмотришь за облака...
Когда слезы потекут по щекам...
Когда ты останешься один, возникнет вопрос, вот только искать ответ, наверное, будет уже поздно.
Наблюдая за многим, я сто раз должен был прийти к ответу, но не получалось - или я не понимал собственного выигрыша, или я был слишком туп, чтобы это осознать. Но опять-таки, ключевое слово – «понять».
Солнце беспощадно палило, растапливая асфальт и заставляя людей изнывать от жары. Улицы были небольшими, и из-за этого еще сильнее чувствовалась духота. Ровные и чистые дороги, блестящий асфальт - миллионы людей потоптались по нему и, вытирая свою обувь, ушли, каждый в своем направлении.
Лазурь неба отражалась в глазах тех, кто еще осмеливался взглянуть в бесконечную высь и насладиться цветом. Их осталось не много, я бы даже сказал очень мало. Не все отвлекаются от дел, которые виснут за плечами. Что вы? Это не крылья... виснут за плечами проблемы. Истинные крылья тают, как маленькие пятнышки пара на стекле. Увы, им некого окрылять. Давно смирились... давно это осознали.
Где-то не далеко, дети катались на велосипеде, громко смеялись и слушали замечания бабушек. А чуть дальше – всё те же бабушки перемывали косточки прошедшей девушке. А еще дальше – молодой человек открывал свои чувства.
Да, жизнь не менялась, оставалась такой же, как сотни, тысячи лет назад. Но... исчезло восприятие жизни. Мы живем рефлексами, которые продолжают диктовать действия: подарить цветы, приобретенные в киоске; сказать "спасибо"; улыбнуться в ответ на улыбку; плюнуть, когда сделали больно; развернуться и уйти, когда скажет гордость.
Носились машины, останавливаясь на сигналы светофора, слышались гудки нервных водителей и звуки моторов. Из окон лилась музыка, надоедая переходящим через дорогу людям. Никто не задумывался о том, что где-то в соседнем дворе с качели упал ребенок и заливается слезами; на другом конце города маленький котенок не мог слезть с дерева; и за свою жизнь каждый человек убил, не осознанно, минимум десяток муравьев и продолжает убивать, наступая на землю.
Я сидел на автобусной остановке. Нет, ехать мне не нужно было, да и не хотелось вообще.
Я думал, пытался себе признаться в том, что жизнь - это счастье, что я не существую, а живу.
У меня это почти получилось, если бы не скорая помощь, которая с громким ревом сирены мчалась через всю улицу.
Не знаю, как для вас, но как только я слышу подобные звуки, у меня сразу всплывает картина:
человек лежит на носилках, подключенный к искусственному дыханию, без сознания, а то и весь в крови; рядом с ним близкий человек держит его за руку и нервно всматривается в лицо. Сигнал сирены скорой помощи - это не звук надежды, это напоминание о том, что люди не вечны, что в данный момент жизнь, находящегося в машине, висит на волоске. И неизвестно, чем все обернется - облегчением на лицах или рвущимся криком отчаяния.
Бывает все... как жаль, что этого многие не понимают.
Так вот, жизнь мне показалась не таким счастьем, как я пытался себя убедить. Особенно тогда, когда под рев мотора и сирены, с аппаратом искусственного дыхания, везли девушку... мою девушку.
***
Я не мог жить на свете всего без трех вещей: без красок, без нее, ну и без воздуха. Все остальное казалось мне таким скудным и низким, что порой я считал себя по-настоящему особенным. Мне так казалось.
Особенно тогда, когда она сказала: нарисуй меня.
Она смотрела на мои творения, на пустяковые эскизы, осторожно прикасалась к ним, боясь испортить, словно от этого все краски должны осыпаться и превратиться в серый пепел.
Я смотрел на ее длинные ресницы, которые вот-вот и бабочками должны вспорхнуть; пытался словить взгляд голубых глаз; очерчивал ее фигуру, превращая в силуэт. Когда она замечала на себе мой взгляд, всегда улыбалась, махала мне рукой и красноречиво говорила мнение о той или иной картине.
Тогда мне хотелось подойти и коснуться ее, мельком поцеловать и обнять; часами наблюдать за ее реакцией и продолжать искать места слабости. Мне хотелось взять в руки кисти и рисовать, выводить на ней все, что мне хотелось, и где хотелось. Она - была моим полотном.
- Нарисуй меня... - она еле слышно шепнула мне на ухо.
Посмотрела мне в глаза, лукаво улыбнулась и поцеловала. Ее поцелуи были головокружительными, они несли такой интимный подтекст, что кровь начинала закипать. Я поднял ее на руки, не прекращая целовать лицо, шею и унес туда, где, на мой взгляд, было удобнее...
Краски разлились, смешиваясь.
Я так и не ответил на ее просьбу и скорей всего не отвечу.
***
Не все было так хорошо, как я предполагал. Все беды, из-за которых я сидел часами и думал, начались с наивного поиска фантазии. Как жаль, что в тот день не я поймал вдохновение, а оно меня.
Глаза той девушки показались мне рифом, что безутешно манит в пропасть. Я не был кораблем, плывущим на гибель, я был ничтожной лодкой, что рано или поздно начнет протекать.
Ее выточенный подбородок, маленький носик - все детали я впитывал губкой, в надежде рисовать и рисовать. Длинные локоны спадали на плечи, подчеркивая ее изящную шейку. В общем... я влюбился, забыв про ту, что ждала меня дома.
Жаль, что я никогда не заговорю с ней, не коснусь ее лица и не проведу ладонью по волосам. Как обидно, что я никогда уже не увижу цвета ее глаз и не коснусь губ... Как больно, что она выбитый портрет на граните, с застывшим взглядом и вечной улыбкой.
Да...
Та девушка была уже мертва, а я все стоял напротив ее могилы и смотрел.
***
Человека можно изменить - это долго и кропотливо, но осуществимо. Нужно знать, где добавить белого цвета, чтобы нарисовать что-то иное. Любую картину можно спасти - зарисовать, убрать, почистить, но если художник ее разорвал на мелкие кусочки, то это все. Безвозвратно. Лей краски в пропасть... кидай кисти в зазеркалье.
- Нарисуй во мне...
Я долго думал над ее словами, очень долго, но все-таки не мог забыть человека, которого снова и снова рисовал на бумаге.
Мне было все равно, когда весной отцветала сирень, когда кто-то обещал достать звезды, когда ветер пытался со мной говорить.
Ту страсть я видимо не забуду никогда, ведь подобные эмоции перекрыть уже не возможно.
Как обычно я проснулся раньше нее, как обычно я поцеловал ее голое плечико. Заварил крепкое кофе и остался на кухне заканчивать очередную картину. Я был всегда немногословен... всегда говорила она.
- Почему ты не хочешь меня изменить?
Зачем?
-Почему ты боишься сделать мне больно?
Зачем?
- Почему ты думаешь, что я сломаюсь, как старая засохшая кисть?
Ты моя, но не особенная.
Я допил свой кофе, посмотрел на нее и ушел в душ, оставив ее со своими мыслями.
***
Невозможно тишиной жить, невозможно существовать без проявления собственных чувств. Нельзя быть одиноким...
Тогда что-то рухнуло... такое небольшое, красное с крылышками. Что-то оборвалось и упало мне под ноги, в надежде, что я замечу хоть это.
Зачем? Ведь я живу мгновеньем...
Мост. Гул машин, что застряли на нем в пробке. Прохожие снуют туда-сюда, не замечая двух людей, наблюдавших за водой.
Облака игрались со мной. Что это? Что то?
Ее глаза блестели драгоценными камнями. Я запомнил этот взгляд и должен помнить его вечность.
Стоял с зонтом в руках, хотя на улице светило солнце. Мне же нужно выделяться из толпы, иначе я перестану быть особенным.
Я криво улыбнулся собственным мыслям.
- Почему ты со мной?
Она плакала.
Потому, что ты не особенная, хотя так хочешь ею казаться. Потому что мне с тобой удобно и все всегда устраивает. Потому что тебе идет лазурный цвет. Ты мое небо!
- Почему ты заставляешь меня, почему?
Никто из людей не обращает внимания на ее крик. Нет дела, до чужих ссор.
- Почему я больше не нужна?
Сколько я раз должен повторить? Ты такая же, как все...
Я не думал, что может так получиться, не предполагал, что у нее хватит духа спрыгнуть в воду. Не говоря мне ни слова, она порхнула вниз, навстречу потоку воды. Мне казалось, что у подобных людей должны расти крылья, мне казалось, что их должен видеть только я.
Эгоизм?
Не знаю.
Когда я смотрел, как она вечность падала, как река забирала ее в свои холодные объятия, как по водной глади проходили большие круги, в моей голове звучали ее слова:
«Нарисуй меня?!»
Я вызвал скорую, назвал конкретный адрес, описал ситуацию, пояснив, что неизвестная девушка прыгнула с моста и ушел. Я громко смеялся, гладил детей по голове и напевал незамысловатую мелодию. Дошел до автобусной остановки и услышал вой сирены скорой помощи...
***
Естественно, она не умерла, нахваталась воды, испугалась, пролежала в больнице дня три и все.
Она ждала меня, надеялась, что я приду... но.
Я все рисовал, жил и рисовал. Сходил с ума от снов и продолжал искать свою жизнь, но уже без нее.
Не могу сказать, что о ней было забыто. Я вспоминал и начинал улыбаться.
Она часто появлялась рядом со мной, когда мое творчество заходило в тупик. Я даже изредка ощущал ее запах, что действовал лучше всех успокоительных и снотворных.
Но вернуть прошлую жизнь не хотелось вообще…
И только через десять лет до меня дошли слухи, что ее больше нет, что она ушла из этого мира.
Вот только тогда, я пошел к ней, взяв букет белых лилий и старый портрет, который был нарисован безумно давно. Я по-настоящему заплакал, зная, что она это обязательно услышит.
Мое небо, ты же просила тебя нарисовать...
Когда ты останешься один, когда ты начнешь ненавидеть одиночество, когда закончатся мечты, ты все поймешь, но будет поздно.
Вот и мне оставалось только ходить к ним, то к одной, с которой моя жизнь была переплетена, то к другой, что вообще не знала о моем существовании…
|
