Название: Tres Автор: Гугла Фандом: Ориджиналы Бета: Maya Персонажи: не взаимосвязанные люди Жанр: Джен, Ангст, Психология, Философия Предупреждение: в первой работе присутствует мат. Тип/Вид: джен Рейтинг: G Размер: завершен Содержание: три независимые абстрактные виньетки Статус: завершен Размещение: запрещено От автора: посвящается Светлане Гилазовой
Текст фанфика:
Soledad В данный момент Элонсу было похуй. Просто похуй. Всё, что он хотел - это расплакаться. Скрючившись на диванчике, он ждал, когда по щекам покатятся градом слезы, чтоб ещё потом сопли пузырями надулись. Ждал, когда разрыдается, и это гадкое "похуй" отпустит его. Но оно не отпускало, а давило на грудину своими пятью буквами. Похуй - это похуй. С похуй не поспоришь.
Элонс ныть не любил. Но это как-то само получалось. И Элонса не любил похуй. Похуй любило его. Наверное, поэтому всем было похуй на Элонса.
Всю комнату заливал свет. Солнце было в зените. Штор не было - Элонс сдал их в химчистку три года назад. Так и не забрал. Ну, не нравились они ему. Розовенькие. Не розовые, а именно розовенькие. На жалюзи банально не хватало денег.
Элонс не болел раком, СПИДом, гангреной и прочими неизлечимыми болезнями. Да, Элонс верил, что они неизлечимы. Должно же быть в природе что-то неподвластное человеку. Элонс любил логарифмы и высшую математику. Под диваном пылилась коробка с шахматами, которые ему вырезал Дед. Дед умер. Элонс немножко тоже. Не до шахмат стало.
Каждую секунду в мире рождается три человека минимум. Умирает один. И все это по статистике.
А сколько людей умирает душой? Это же самое страшное: Я не хочу жить.
Элонс отворачивается от окна и дышит нервно, чувствуя душащий ком в горле, горячие слезы на щеках. Он плачет, а ком не исчезает. Наоборот, разрастается и душит, душит, душит.
Плач.
А потом Элонс засыпает, разморенный рыданием. И перед окончательным погружением в сон он переплетает пальцы в молитвенном жесте, шепча:
- Господи, я хочу крепко заснуть. Навсегда.
Amor y siiren Каждый человек хочет в своей жизни особенную, неповторимую историю.
Историю сильного чувства. Большого, наполненного воспоминаниями легкими, сладкими, счастливыми. И чтобы в этой истории был свой конец.
Тоже, как и воспоминания.
Легкий. Сладкий. Обязательно счастливый.
А кто-нибудь хочет историю несчастливую, веточку жизни под сердцем, которую будешь бережно хранить, неважно какая она – засохшая или расцветающая цветочками сирени. Хрупкими такими. Живыми.
И в голове дурман, свое море бьет в виски, протестуя, а внутри, в районе сердца, там, где должна быть душа, так тянуще больно, горько, кричаще. Ты любишь в самом корне этого слова. Ты любишь не себя, а другого человека. Ты переступаешь через прирожденный эгоизм – тот же инстинкт самосохранения, только не тела, а души.
Примешь ли ты историю не взаимную, когда ты не нужен со своим чувством – а вдруг оно у тебя настоящее? Тебя пошлют к черту – ты не оставишь. Ты ведь чувствуешь то самое, истинное. Неподдельное.
Которое заключается во многом. Не замечать недостатков. Вешать свою маску на крючок и говорить о живом, осязать, касаться словами, признаваться взглядом, улыбаться. Сегодня вы есть и завтра тоже. Об этом необязательно рассказывать всему миру, семье или друзьям. Но ты не нужен.
Несчастливая история. Задирай голову вверх, бесконечность светил над тобой заставит соленое разбитое сердце покатиться по лицу. Обязательно скатываясь по носу и к уголкам губ. Слова, тающие на языке, разъестся солью, которая скользнет в горло и в грудь. Веточка под сердцем сломается.
Треск, тебя нет для него или неё.
Ты инвалид ненадолго. Вокруг тебя стеклянный город, судьбы, люди, земля под ногами и солнце. Все живо, все расшифровано, все движется.
Лучше всего животным. Не чувствуют, не понимают. Но люди упорно пытаются их очеловечить. Себя сперва бы препарировали и очеловечили.
В груди плачет темная ива, бьет по легким слезами-ветками – ты дышать вообще сможешь? Ты посмотреть в глаза опять сможешь? Ты сможешь разлюбить?
Сможешь?
Треск.
Я не умею говорить о любви. Я ничего о ней не знаю. Я никогда не любил. Поэтому заранее - треск под моим сердцем.
Volar Флай очень хотел летать. Когда он был мальчишкой, когда застиранная майка папы болталась на нем будто платье, когда ноги и руки все в синяках и ссадинах, а рогатка обмотана-перемотана изолентой.
Он хотел стать летчиком, как папа. Однажды папа улетел и не вернулся. Наверное, он стал птицей, гордым ястребом или соколом и до сих пор кружит где-то в синеве. Мама не плакала, только села на корточки перед Флаем и попросила не становиться летчиком. Руки её, нежно поглаживающие щеки, пахли овсянкой и молоком.
К огорчению мамы, Флай вырос непослушным сыном, лелеющим свою главную мечту. В семнадцать лет он удрал из родного дома. Записался добровольцем и полетел.
Наконец-то.
Негромкий гул пропеллеров. Щелканье тумблеров. Писк радара. Нагретое солнцем кресло, от которого пахнет искусственной кожей.
- Штаб, борт-25 прибыл на точку "Петергоф". Прием.
- Борт-25, сброс.
Клацнуть зеленую кнопку на штурвале. Почему-то в его самолете именно зеленая.
Свинцовые цеппелины устремились к городу со странным названием - Ленинград. Флай довольно выговаривает с немецким акцентом:
- Лэньингр-р-рад.
Флаю все нипочем. Он летает - это главное.
Когда Флай просыпается, то ему восемьдесят девять, да дрожат руки с тонкой пергаментной кожей и варикозом. Он дотрагивается до щек. Мокрые.
Если присутствует мат, то рейтинг никак не может быть G. Повысьте хотя бы до PG-13.
"Но оно не отпускало, а давило на грудину своими пятью буквами." - лучше "грудь" или грудная клетка;
Первый драббл показался каким-то... незаконченным. Не было понятно, почему он умер, то ли из-за розовеньких штор, то ли из-за смерти деда.
Задирай голову вверх, бесконечность светил над тобой заставит соленое разбитое сердце покатиться по лицу. - голову ведь вниз задрать нельзя, поэтому слово "вверх" лишнее;
"Слова, тающие на языке, разъестся солью, которая скользнет в горло и в грудь." - путаница с множественным числом;
"Треск, тебя нет для него или неё." - немного не понятно, к чему первое слово;
Второй драббл более развернут. Не знаю, почему, мне он показался таким знакомым. Возможно, сама идея близка к тому, как ее понимаю именно я. Написано не ванильно, что нравится мне еще больше.
Третья зарисовка весьма своеобразная, и тронула меня больше всего. Человек и мечта – лучшая тема любого произведения. Особенно когда мечта, это цель.
В целом все на уровне, грамотно, доступно, интересно. Автор, Вам много вдохновения и времени, чтобы писать подобное еще! Желаю удачи!
Не было понятно, почему он умер, то ли из-за розовеньких штор, то ли из-за смерти деда. я думаю вы все-таки не поняли о чем этот драббл. мб, из-за того, что написано очень сумбурно.
немного не понятно, к чему первое слово; веточка сирени под сердцем же сломалась.
спасибо большое за комментарий:)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
