 Фанфик «Маги: плечом к плечу. | Глава вторая (в которой имеет место»
Шапка фанфика:
Название: Маги: плечом к плечу.
Автор: Gattamilata
Фандом: Magi: The Labyrinth of Magic
Персонажи: Аладдин, Морджана, Синдбад, Джафар, Масрур.
Жанр: Джен, Фэнтези
Предупреждение: ОЖП
Рейтинг: R
Размер: Миди
Содержание:
Фанфик можно считать литературной адаптацией манги. Сюжет полностью повторяет ее события, начиная с событий в Бальбаде, с одним лишь различием - появляется авторский персонаж. Описывается то, как незначительно влияет он на происходящее, и в несколько большем объеме, чем в оригинальном произведении Отаки Шинобу, раскрываются характеры остальных героев.
Статус: в процессе написания
Размещение: поощряется, если размещающий делится ссылкой. Поощрение договорное))
От автора:
Новые главы будут появляться оооо...ооооочень редко, потому что автор глуп, и чтобы что-то членораздельно написать, должен перерыть кипы референсов и немного покопаться в словаре синонимов и толковом словаре. К каждой главе будет иллюстрация.
Текст фанфика:
Яра поселили в комнату к Аладдину и Моргане. Синдбад сделал это из расчета, что маги сможет наблюдать за способностью юноши к странному управлению магои. Уладив бытовые вопросы, все собрались в апартаментах короля. Джафар рассказал о том, что удалось узнать о разбойниках у местных жителей и солдат. Оказалось, что банда довольно многочисленна и имеет своего человека во дворце, потому как они всегда узнают о слабых позициях в защите патрулей. Но самым проблематичным стало то, что бандиты завоевали доверие граждан, раздавая им награбленное, и заручились их поддержкой. Все время, пока Джафар рассказывал, Яр внимательно разглядывал карту города, лежащую на столе.
– Эм... Раз мирное население за них, стоит ли нам выступать против? – высказала свои сомнения Моргана. Она заведомо была на стороне простых людей, сказывалось то, что только полгода назад девочка избавилась от кандалов раба.
– Я понимаю, о чем ты, – Синдбад тяжело вздохнул. – "Банда тумана", "чудотворец Али-Баба", "благородные разбойники"... Все обставлено так, как будто они вытаскивают Бальбад из алчных лап злых богатеев. Но давайте посмотрим на это с разных сторон. Грабежи существенно влияют на рост налогов, а простые люди видят только то, что им безвозмездно раздают деньги, хотя не знают, к чему это приводит. Вот так и появился миф о спасителях страны. Что если цель как раз – сделать из горожан союзников, которые могут предоставить укрытие, или вступить в их ряды. Это подтверждается, к слову, тем, что они не заботятся о налогах и продолжают грабежи.
– Или то, что руководитель не шибко умный, – вставил Яр, пододвинув карту ближе к себе.
– Почему ты так думаешь? – снисходительно спросил Синдбад.
– Вы же сказали посмотреть на ситуацию с разных сторон, – покраснел юноша. – Но, наверно, это предположение чем-то легко опровергается. И вообще глупое, судя по тому, как Вы на меня смотрите.
Снисходительность на лице моряка сменилась удивлением.
– Джафар? – обратился он к подчиненному. – Что скажешь, можем опровергнуть?
– Если подумать, прямого опровержения нет. Но настолько упрощать ситуацию может быть опасным, – подыграл тот. Яр стушевался еще больше.
– Вот именно, – поднял палец Синдбад, – на Соломона надейся, а верблюда привязывай. Будем исходить из худшего варианта... Что ж, надеюсь, все сделали для себя нужные выводы из услышанного. К вечеру вы должны принять решение, как поступить, и искренне в него верить: когда банда тумана сделает свой ход, раздумывать не будет времени, – мужчина сделал паузу. – Я решил, во что верю. А что насчет вас? – взглянул он на своих друзей.
– Я подумаю над этим, – Аладдин был как никогда серьезен.
– Я тоже, – взглянула исподлобья Моргана.
Синдбад довольно кивнул .
– Хоро...
– Я думаю, – Яр перебил моряка, – что мы располагаем неполной информацией.
Улыбка моряка перетекла в непроизвольную усмешку.
"Каждой бочке затычка", – одновременно с Джафаром подумал он. Но и тот, и другой понимали, что сейчас любые сведения о том, что происходит в Бальбаде, не будут лишними.
– Чем мы не располагаем? – поинтересовался Синдбад.
– Смотрите, – продолжил юноша, красный, как плащ партевского военачальника. – Это западная стена города. Сегодня, когда искал дорогу к рынку, я забрел вот сюда, и совершенно точно могу сказать – это не граница города. Вот в этом месте, – Яр указал на участок стены, – есть ворота, за которыми он продолжается. Но здесь пусто. Быть может, это старая карта?
– Или наоборот... Новая, – потер подбородок моряк и обратился к Джафару. – Ты где ее купил?
– Она уже была здесь, когда мы въехали. Это входит в услуги, предоставляемые гостиницей... Думаешь, от постояльцев что-то скрывают?
– Если задуматься над тем, что говорит Яр – да.
– Я могу пойти туда и разузнать все поподробней, чтобы не быть голословным, – вызвался парень.
– Это безусловно пригодится, – согласился Джафар. – Я с тобой: идти одному неблагоразумно. Только нам следует закончить с этим до того, как стража начнет обход улиц. К этому времени хорошо бы быть на позициях: бандиты вероятнее всего нападут или на дом купца Аль-Джариса, или на сокровищницу паши Хальдуба.
– Разделимся: Джафар, Аладдин и Моргана – дежурят у Хальдуба. Я, Масрур и Яр – у Аль-Джариса. Собираемся здесь на закате, а пока – все свободны, – Синдбад рассуждал исходя из того, что дворянское добро будут охранять не меньше трех дюжин солдат, и дети будут в большей безопасности, тем более с ними будет его человек. Моряк знал, что даже вся жизнь, проведенная в синдрийском архиве, не сотрет умений расчетливого ассасина. Вдвоем с Масруром они смогут выстоять против отряда грабителей и защитить Яра. Взять мальчишку с собой стоило из-за его дотошности, если он не запаникует, наверняка приметит что-то, что будет полезным, когда они будут выслеживать остатки банды. Основные силы король Синдрии собирался разбить сегодня. И пусть Соломон обратит на них свой взор и будет благосклонен.
Солнце неспеша ползло к горизонту, но жизнь в Бальбаде по-прежнему кипела только в порту и у каналов. На улицах, по которым шли Яр и Джафар, лишь изредка попадались люди. Они опасливо смотрели на чужаков и старались пройти мимо них как можно быстрее. Яр украдкой поглядывал на них. Когда он проходил здесь в первый раз, это не привлекло его внимания, но сейчас он видел, как разниться уровень жизни окраин и центральных районов: одежда местных была изрядно поношена, ткань была совсем проста, речь не шла даже о цветном тиснении по краю, которое модницы делали сами, прикупив немного хны. О том, что Бальбад переживал нелегкие времена можно было судить и по состоянию домов: местами рассохшиеся в труху двери частично закрывали входы в жилища, кое-где их прикрывали куски залатанной ткани; с давно небеленых стен сползала штукатурка, открывая глиняные кирпичи. Но несмотря на это, улицы были чисты и, насколько это было возможно, ухожены. Джафар обратил внимание Яра на состояние улиц и поинтересовался, почему тот не рассказал об увиденном.
– А что здесь не так? – удивился юноша, привыкший к такому скромному существованию. – Разве не во всех городах так?
– Бальбад не всегда был таким, – покачал головой мужчина. – Когда-то он процветал. Страна небогата ресурсами, но благодаря местоположению она стала крупным торговым, а за ним и туристическим центром. Государство брало небольшую пошлину с купцов за возможность торговать в пределах города. Желающих вести здесь дела оказалось столько, что даже она смогла обогатить страну.
– Бальбад гораздо больше, чем я думал, похож на Синдрию... То есть, Синдрия на Бальбад, – поправил себя Яр.
– Это потому что Синдбад многому научился у прежнего султана этой страны, – пояснил Джафар. – Именно поэтому он предложил помощь нынешнему. Экономика Синдрии зависит, конечно, от Бальбада, но не настолько, чтобы сам король решал здешние проблемы. Син такой безрассудный!
– Так он все-таки король? – опешил Яр.
– Совершенно верно, он – правитель Синдрии, – улыбнувшись, кивнул мужчина. – А я – его советник.
– М... Ну да, можно было догадаться, – сконфузился парень. О том, что он не поверил Синдбаду, когда тот упомянул о своей стране, юноша промолчал – он считал его писателем, а все писатели те еще вруны.
– Нам сюда, – Яр указал на узкий проход между домами. – Здесь можно сократить путь.
– Ты неплохо ориентируешься, – заметил Джафар сверяясь с картой.
– Это только здесь, потому что утром я заблудился в этом районе, – ответил парень, смутившись. – Тут я прохожу уже пятый раз за сегодня.
Они свернули в проход, который вывел их на улицу, огражденную стеной. Если верить карте, это была граница города. Неподалеку, как и сказал Яр, были ворота. Одна из створок была открыта, и за ними можно было увидеть низкие неказистые домики. Возле закрытой створки двое стражников играли в калах. Кроме них на улице никого не было, и, судя по тому, что сквозь брусчатку на дороге начала пробиваться трава, а вдоль стен буйно разросся кустарник, сюда вообще редко кто захаживал. Заросли укрывали Джафара и Яра от стражников, которые, впрочем, были увлечены игрой.
– Ну что? Идем? – шагнул юноша к дороге.
– Постой. – задержал его советник. – С тобой ничего не произошло, когда ты утром был здесь?
– Ничего. Я подумал, что улица слишком безлюдна, чтобы вести к рынку, поэтому прошел отсюда чуть дальше от ворот, до следующего прохода, и свернул на ту улицу, откуда мы пришли.
– Тогда мы туда не идем. Это место охраняется, – Джафар указал на верх стены, где шли еще два стражника, – если мы туда сунемся без предварительной договоренности, у нас могут появиться проблемы, а они сейчас совсем нам не нужны.
– Тогда почему ворота не закрыты? – подумав, спросил юноша.
– Сейчас мы это не выясним. Возвращаемся.
Легкие клочки батиста теней накрывали город, прохлада пробуждала изнуренные солнцем улочки. Народ понемногу начал выбираться из домов. Яр поотстал от Джафара – дорога шла в гору, и синяк на бедре побаливал. Краем уха юноша слышал разговоры местных жителей.
– Скоро и мы за стеной окажемся. Как пить дать.
– Сегодня на последние деньги я купил буханку хлеба, больше мне нечем кормить жену и детей.
– Дождись, банда тумана наверняка скоро снова выйдет на дело.
– Халя! Выкинь, выкинь бяку! Несносный ребенок – все тянет в рот!
– Ма-а-ам, я кушать хочу.
– До завтрака подождешь, ты не один такой!
При приближении чужаков люди или замолкали, или сбавляли голос. Поэтому Яр вздрогнул, когда над ухом раздалось грозное: "Кровосос поганый"!
– Паршивый старик! Пришел за наградой за дырявую сеть! Да чтоб тебе бесы в кровать камней накидали! Пусть все знают: Гази – мерзопакостный вредитель!
Услышав знакомое имя, парень остановился и посмотрел в ту сторону, откуда лились проклятья на голову непутевого деда. Там, за углом, разорялся здоровенный детина. Понимая, что такого случая может больше не представиться, юноша хлопнул по плечу советника, сказав, что он сам доберется до места встречи, и поспешил ко все еще злословящему мужику.
– Здравствуй, добрый человек! – как мог громко гаркнул Яр, чтобы привлечь внимание занятого своим ворчанием горожанина.
– Да какое уж тут здоровье с такими работничками! – рявкнул он на юношу. – А тебе чего? Тоже про милость Соломона заливать мне будешь? Нет здесь ее! Мне нужны рабочие, а не нахлебники!
– Мне не нужны ни деньги, ни работа. Скажи, ты знаешь Гази? – спокойно произнес Яр, несмотря на то, что сильно струхнул, когда детина на него крикнул.
– А-а, вот и по его дрянную голову пришли, – сделал свои выводы горожанин, заметив подошедшего Джафара. – Идите прямо по той улице, до колодца, потом поверните налево, через двенадцать дверей по левую сторону будет его дом... Не трогайте только дочку его и внучку, им и так из-за старого прохвоста достается.
Яр обернулся туда, куда смотрел амбал, и тоже увидел советника.
– Почему Вы не ушли?
– У нас есть еще немного времени. К тому же не ты ли говорил, что мы недостаточно информированы? – с издевкой спросил Джафар, но тут же потеплел. – Не беспокойся, даже если мы опоздаем, на Сина можно положиться. Меня больше волнует, что с ним может случиться, если он чего-то не будет знать. А у твоего старика мы выведаем, почему Бальбад так изменился.
Они подошли к полуразрушенному глиняному колодцу, Яр повернул в нужную сторону, отсчитал двенадцать дверей и постучал в косяк. За дверным проемом, который закрывал кусок порванной парусины, послышался шум.
– Сейчас! – ткань отодвинулась, и из-за нее показалось худощавое личико Ульи. Женщина замерла в изумлении, ее щеки покрылись румянцем. – Молодой господин!? Почему Вы здесь?
– Я пришел за своими вещами, которые ты у меня... Взяла, – юноша очень старался не показать, как он раздражен таким ее поведением. Улья зарделась еще больше, но быстро взяла себя в руки.
– Сейчас я все принесу! А вы проходите, прошу! – отодвинула она полог, приглашая пришедших в дом.
В помещении почти ничего не было видно: узкие окошки над потолком, днем защищавшие жилище от жары, к вечеру почти не давали света, а лампу Улья еще не зажигала, видимо, берегла масло. Спускаясь по ступеням, Яр почувствовал запах тюри, о которой рассказал сегодня женщине, и посмотрел в сторону, откуда шел аромат. В темном углу, слева от лестницы блеснули два огонька, но тут же погасли, как только ткань закрыла за Джафаром дверной проход.
– Давха! Отойди от печи! – наказала женщина дочке, но та просто шмыгнула подальше в угол. – Садитесь! – указала хозяйка гостям на потертые подушки на небольшом возвышении в другом конце комнаты. – У нас все по-простому... Но все чисто! А я сейчас вернусь! Я мигом! – и нырнула в соседнюю комнату.
– Расспроси ее про стену, – шепнул на ухо Яру советник. Тот кивнул, и оба прошли к покрытому старым ковром уступу, разулись и сели за невысокий маленький столик, стоящий посередине возвышения.
Улья чем-то гремела за стеной.
– Она чувствует себя в долгу перед тобой, и постарается быть тебе полезной, – тихо консультировал юношу Джафар, подталкивая его ближе к углу, где были положены самые мягкие подушки. – И не злись на нее – она не нарочно унесла твой мешок. Будь с ней дружелюбней, чтобы не пугать. Постарайся вести разговор так, чтобы она не чувствовала неловкости – тогда она все выложит, как на ладони.
Глаза парня уже немного привыкли к сумраку комнаты, и в тусклом свете от углей печи он увидел девочку лет пяти, сидящую у противоположной стены на мягком валике, очень напоминавшем его мешок. Ребенок, насупившись, смотрел на Яра с злостью и презрением, так что у того застряла в горле просьба вернуть вещи.
– Вы кто? – глядя исподлобья, спросила малышка. Яр не сразу нашелся, что сказать, поэтому ответил советник, который, похоже, чувствовал себя довольно комфортно в этой ситуации.
– Меня зовут Джафар, а это Яр. Это благодаря ему у вас сегодня вкусный ужин.
– И вы пришли его съесть! – вскочила девочка.
– Давха! – занавеска на двери в соседнюю комнату распахнулась, и оттуда, неся поднос с двумя расписными чашами, вычеканенным кувшином и зажженой свечой из белого воска, вышла хозяйка. – Будешь так грубить – и плошки не получишь!
Перед тем, как выйти, женщина аккуратно уложила волосы и украсила их небольшим гребешком. Она быстро убрала с очага чан с тюрей, поставила чайник и, налив в таз воды, сполоснула принесенные чашки.
– На вот, – протянула она дочке огниво, – зажги лампы.
Девочка, злясь теперь и на мать, зашагала к нишам в стене, где стояли несколько масляных ламп, и с яростью начала чиркать кресалом о кремень.
– Спасибо за ваше гостеприимство, – вмешался советник, – мы ни в коем случае не хотели бы им злоупотреблять, к тому же мы сыты и не испытываем потребности в еде.
– Что Вы! Вы наши дорогие гости, и мне будет очень стыдно, если вы откажетесь отужинать с нами!
– Давха, – Яр смотрел на девочку, которая стояла к ним спиной и отколупывала побелку на стенах ниши. Но несмотря на обращение юноши, малышка не обернулась. – Ты хочешь разделить с нами сегодняшнюю трапезу?
Девочка все еще молчала, но ковырять стену перестала. Улья поторопилась ответить за дочку.
– Конечно хочет! Для нас честь – принимать Вас в своем доме!
– Уверен, что так оно и есть, но спросил я не Вас, – мягко, но настойчиво сказал Яр, все еще глядя на Давху. Улья поджала губы. Девочка скомкала в кулаках подол платья и, опустив взгляд, произнесла.
– Но... Там так мало... – и тут же вжала голову в плечи, ожидая, что мать снова будет ее ругать. Но Улья не посмела вмешаться после того, как Яр осадил ее. Услышав слова малышки, юноша улыбнулся.
– Тогда порадуй меня – поешь вдоволь со своей мамой, а нас угости чаем.
Девочка встрепенулась и шмыгнула к полкам возле печи, где стояли кухонные приборы. Ее лицо светилось ярче белой восковой свечи.
Улья высушила полотенцем чашки, заодно протерев поднос, сняла с огня закипевший чайник и окатила кипятком еще пустой кувшин. Все это она делала молча, не поворачиваясь к гостям. Ее плечики были слегка подняты. А когда она налила тюри дочке и повернулась, чтобы отдать ей миску, Джафар увидел, как она закусила губу, и собирался сказать об этом Яру, но тот тоже это заметил. Он судорожно подбирал слова, которые ободрили бы хозяйку и разрядили обстановку, когда у него под боком умостилась счастливая девочка.
– Давха! – прикрикнула на нее мать. – Иди есть в другую комнату! Не тревожь наших гостей!
– Что Вы! Она совсем не мешает! – поспешил оправдать малышку Яр, увидев, что та опять надулась. – Пусть поест здесь, нам это только в радость.
Но такие его действия только все усугубили. Давха продолжала дуться на мать, а Улья совсем стушевалась. Она вернулась к приготовлению чая.
– Я помогу, – спохватился Яр, желая исправиться. Он поспешно напялил обувь.
– Нет! Прошу Вас не утруж... Ай! – всплеснув руками, женщина ненароком задела чайники с кипятком. Горячая вода плеснула во все стороны, окатив ногу Ульи и слегка забрызгав Яровы сапоги.
– Вас не задело? – поднял он глаза на хозяйку. Та сидела на полу и плакала, схватившись за ногу. – Давха, принеси растительного масла.
Девочка застыла и, кажется, тоже готова была разреветься. Поняв, что помощи от хозяев ему не дождаться, юноша сам стал рыться на полках.
– Где же? Здесь? Или здесь? – заглядывал он в кувшины и корзинки. – Оно вообще у вас есть?
Пока Яр обшаривал полки, советник наклонился к Давхе и что-то прошептал ей на ухо. Это успокоило девочку. Она быстро встала, подбежала к скамье у бочки с водой, вытащила из-под нее короб и подала из него бутыль Яру.
– О! Отлично! Спасибо! – юноша схватил сосуд с маслом и присел возле пострадавшей, намереваясь вылить немного на ожог. Разгадав это, женщина отпрянула и, часто всхлипывая, забормотала что-то о небольших запасах. Яр застыл с поднятой бутылью, он был поражен тем, как бережется о масле Улья, несмотря на то, что оно облегчило бы ее боль.
– Тихо! – крикнул юноша, его голос сорвался и стал тоньше и звонче. – Всего несколько капель – и ты будешь завтра нормально ходить! А если нет, то к утру у тебя на ноге появится огроменный волдырь, который лопнет и будет кровоточить. От этого загноится рана, у тебя начнется горячка, и не пройдет, пока ногу тебе не отрежут! – на одном дыхании проорал Яр, сверкая глазами и раздувая от гнева ноздри.
Рыдали теперь и Улья, и Давха. Ногу женщина все же вытянула. Парень накапал масла на ожог, аккуратно размазал и выдохнул с облегчением. Потом, о чем-то вспомнив, потянулся к мешку, вынул оттуда пару листов подорожника и бинт. Растение он ополоснул в тазу, размял в руках и тоже приложил к ожогу.
– Вот, – Яр легко обмотал все получившееся бинтом, – одно другому не помешает... Ну, хватит сопли пускать – все остались живы-здоровы! Давха, там, кстати, твоя тюря почти остыла. Если ты ее не съешь, то это сделаю я, – хищно улыбнувшись, Яр сделал шаг к столу.
– Она моя! – девочка провела под носом рукой и, все еще всхлипывая после истерики, потопала к недоеденному ужину.
– Простите, простите, – лепетала Улья сквозь слезы.
Юноша достал из сумки на плече платок и протянул его женщине.
– Не первой свежести, но он, вроде, чистый. Вы меня тоже простите, я виноват: моя бестактность и грубость к хозяевам дома заслуживают гораздо большего порицания. А теперь давайте пересадим Вас за стол – там Вам будет удобней, – Яр перекинул руку Ульи себе через шею, помог подняться и дойти до возвышения с обеденным столом и посадил ее рядом с дочкой. – Вы посидите, а я все сделаю – вкуснющий чай получится!
Женщина снова начала хлюпать носом.
– Простите, простите, не подумайте, что мы непорядочные люди из-за того... – лицо хозяйки исказилось, а из глаз снова хлынули слезы.
– Знаете, что я об этом думаю, – юноша успокаивающе провел по плечу Ульи, – везде свои порядки. Я вот считаю глупым оставлять гостей совсем без дела, а у вас это нормально, – он встал и направился к печи. – А в одном небольшом городке в Мистании, он раз в пять меньше материковой части Бальбада, – парень перескочил лужу на полу, взял чайник, снова наполнил его водой и поставил на огонь, – когда кто-то проезжает на лошади, принято приседать и говорить "пук".
Давха хохотнула и поперхнулась тюрей. Джафар похлопал ее по спине. Улья перестала тереть уже покрасневший нос и тоже улыбнулась.
– Я в то время был подмастерьем у ткачихи, и в город этот мы приехали за пряжей. Едем в телеге, а вокруг нас все: пук-пук, пук, пук, – стал приседать парень, нелепо разводя коленки.
Тут уж девочка зашлась смехом, ее мать, удерживаясь, чтобы тоже не рассмеяться, высказала сомнения.
– Так уж они и говорили? Прямо... "Пук"?
– Конечно! И это считалось выражением глубочайшего почтения. Ведь там люди, которые могли себе позволить держать лошадь, были зажиточными и нередко принимали живое участие в обустройстве города. И жители их всегда встречали радостным приветствием: "О! Превеликоуважаемый коневладелец"! Но те на своих кобылках и меринах проезжали слишком быстро, и народ не успевал договорить все слова уважения, вот и сократили их до "ПУК", – заметив, что чайник снова закипел, Яр насыпал чай в кувшин.
– Какие глупые, – заливалась малышка.
– Ну так а я о чем! Конечно глупые! – юноша заварил чай, поставил кружки и кувшин на поднос, взял его и подошел к столу. – Такие же глупые, как и те, кто перед гостями пытается казаться богаче, когда живет впроголодь.
Улья потупила взгляд.
– Но на это ведь есть причины, так ведь? – спросил Яр настойчиво. Хозяйка кивнула, теребя платок.
– Господин все правильно говорит, – шмыгнув носом, сказала она. – Еще два года назад мы жили в просторном доме с внутренним двором. Мой муж честно служил султану. Он охранял его сокровищницу. Но негодяи из банды тумана убили его! Они покусились на богатства правителя и разорили сокровищницу. Ияд нес в этот день службу... – женщина замолчала, перебарывая комок в горле. Яр спохватился, поняв, что чай еще горячий и принес воды из бочки. Улья, сделав несколько глотков, продолжила.
– Без него стало туго. Налоги все росли, я стала работать, но денег все равно не хватало. Мы продали дом там и купили здесь, и какое-то время жили спокойно, пока сбережения с проданного дома не закончились. Потому что цены и налоги становились все выше, а я не могла зарабатывать больше, Давха в то время заболела и мне приходилось сидеть с ней. Я продала почти все ценные вещи в доме. Отец тоже тогда стал работать, но все, что с нами случилось, подкосило его, за эти два года он сильно постарел и стал немощен. Залюбой труд ему платили в два раза меньше, чем мне, а иногда прогоняли, не заплатив. Тогда мы сильно поругались, потому что мои деньги уходили на налоги, а на его мы покупали поесть... Он тогда сильно разозлился, кричал, что мы теперь ничем не отличаемся от тех, кто живет за стеной... А я боюсь, что не смогу заплатить налог и нас туда переселят...
– И кто же, – у Яра пересохло в горле, и он сглотнул, – живет за стеной?
– Рабы! – раздался от двери резкий злой голос Гази. Старик спустился в комнату, заглянул в кастрюлю, взял миску, плюхнул туда варева и подошел к остальным.
– В Бальбаде нет рабства, – возразил Джафар. Дед хмуро на него посмотрел, поставил миску на стол и выдернул из-под советника подушку, которую тот частично занимал.
– Ты зачем этого пыжика сюда привел? – недовольно проворчал Гази, обращаясь к Яру и умащиваясь рядом с ним, но тут же накинулся на советника. – Много ты понимаешь, умник. Ты еще скажи, что у людей сердца нет, раз его не видать! А рабы есть. Только их так никто не называет, и за пределы стены никто не выпускает. Нищие, мол, вид города портят. А кто такие нищие? Да все мы уже нищие! Не выплатил налог – все, оглянуться не успеешь, ты уже скребешь кирпичики с обратной стороны. Там даже за три зернышка риса будешь вкалывать, как миленький.
– То есть это государственная тюрьма? – уточнил Джафар.
– Не-е-ет! – махнул на него рукой дед. – Кабы то тюрьма была – их бы кормили задарма. А так... не удивлюсь, если они друг друга жрать начали, – сказал он прихлебывая юшкой.
Улья всхлипнула.
– А ты не реви! – наказал старик. – Не реви, я сказал... Зубы точи, чтоб человеченку проще жевать было – там все жесткие будут, хе-хе.
Повисла тишина, слышно было, как возле лампы хлопают крылышками мотыльки. Только на Давху сказанное не произвело впечатления, для нее это были всего лишь слова, правильно реагировать на которые она умела, но сейчас для этого слишком устала. Малышка привалилась к советнику и тихонько посапывала. Джафар аккуратно поддерживал ее рукой.
– И много там людей? – собравшись с мыслями, спросил Яр. – За стеной.
– Да кто его знает... Много, – подняв миску, дед высерпал из нее остатки ужина. – Все, кто когда-то жил в трущобах, да отсюда, с окраин, туда людей сгоняют. Тех, с кого стрясти уже нечего.
Гази тяжело вздохнул и задумался, глядя на расписные чашки для гостей, которые так и остались пустыми. Джафар вопросительно взглянул на Яра, и показал глазами на выход. Юноша это видел, но не ответил. Он задумавшись смотрел сквозь советника.
– Гази, – сказал он, все еще глядя вникуда, – мне негде переночевать. Вы могли бы меня приютить?
– Ты пыжика сваво попроси, – фыркнул старик.
– Пыжик дает мне работу, но жилье я все еще ищу.
– Конечно оставайтесь! – обрадовалась Улья, боявшаяся до того встревать в разговор мужчин.
– Молчи! – прикрикнул на нее отец, чем разбудил Давху. Девочка спросоня утерла с щеки слюну, которая уже успела стечь на одежду Джафара. Мужчина заметил это, но виду не подал.
– Ма-ам, – захныкал ребенок.
– Уложи дочь спать, – уже на два тона ниже приказал Гази.
Улья, нахмурив брови и поджав губы, посмотрела на него. Она была зла на отца за то, что он командует в ее доме, но разругаться с ним на глазах у Яра и показать себя в невыгодном свете она не могла, поэтому пришлось подчиниться. Протянув руки к малышке, женщина хотела было поднять дочку, но Джафар остановил ее.
– Я помогу, – он бережно поднял Давху. – Куда?
– Вот, – женщина прихрамывая поспешила приподнять полог в соседнюю комнату.
– Что-то не нравится мне твой дружок, – высказал свои подозрения старик. – Уж очень он похож на типов, что в последнее время тут шастают. В черных халатах, с колючками на голове. Странные, ни с кем не заговаривают, но явно вынюхивают что-то. Ток они еще лица закрывают.
– Тебя послушать – так всякий, кто хорошо одет – отъявленный негодяй, – поспешил перевести все в шутку Яр.
– Ну ты смотри, я тебя предупредил, – настоял на своем Гази.
– А насчет меня у тебя, значит, сомнений нет? – юноша решил сразу расставить точки над "ё".
– Тот, кто разделил со мной свой хлеб, не может быть плохим человеком! – торжественно произнес старик.
– Что ж, в этом случае и ты окажи мне услугу и разреши остаться в вашем доме, как гостю, – ухватился за слова хозяина Яр.
– Неплохой-то неплохой, да вот хитрый, аки черт морской, – Гази понял, что попался, но сдаваться просто так по старческой своей вредности не хотел. – Только маловато будет одной лепешки для приюта.
– Значит, ночлег, – пожал плечами юноша, мельком глянув на проем в соседнюю комнату, откуда вышли Джафар и Улья. – А не смогу заплатить за следующий – можете гнать меня отсюда в три шеи.
Гази насупился.
– Тогда еще крюк для гамака в спальне приладь, – проворчал он.
– Хорошо, значит сегодня я ночую у вас. Сейчас мы уходим, позже я вернусь один.
– Я буду ждать! – с трепетом в голосе воскликнула Улья, и, поймав на себе удивленные взгляды, залилась краской.
– Ах да, – вспомнил Яр, – повязку перед сном сними, но масло не смывай. Запомнила?
– Да, – опустила глаза женщина.
– Ну тогда пока, – парень махнул рукой и вышел вслед за советником.
|
