 Фанфик «Без пути | Глава 5»
Шапка фанфика:
Название: Без пути
Автор: Еретик
Бета: Zastyp
Фандом: League of Legends
Персонажи/ Пейринг: свой персонаж/Иерихон Свэйн
Жанр: AU/романтика/эротика
Рейтинг: N-17
Дисклеймеры: Riot Games
Размер: миди
Содержание: Жизненный путь и выбор младшего призывателя Зэлеи, приключения и выбор, встающий всегда, рано или поздно
Статус: в процессе написания
Размещение: с разрешения автора
Текст фанфика:
Зэлея вернулась в келью затемно. Сложив свитки аккуратной стопкой, она села на стул, придвинутый почти к самому окну. Ночи она коротала именно так, умудряясь уделить сну лишь несколько часов ближе к рассвету. Насмешки и колкости по поводу изменений, произошедших с ней после возвращения из Ноксуса перестали цеплять, впрочем, она находила куда более язвительные ответы тем, кто еще пытался задеть тоску, угнездившуюся где то в груди.
Наставник казался сильно озабоченным — последние дни призывательница видела его очень редко, да и встречи носили, скорее, случайный характер, потому как Илайя все время торопился, однако, не забывая интересоваться успехами или тщетами своей ученицы. От него не ускользнула ни задумчивость некогда взбалмошной и неуклюжей девушки, ни посеревшее личико с запавшими глазами. Пенять на непослушание было бы глупо. Тем более, оставались считанные дни до испытания в круге призыва. Совет допустил Зэлею до экзамена, долгожданного, но теперь, отчего-то, уже не такого важного, не того, к чему стоило стремиться.
— Эмм... У тебя есть разговор или вы все теперь, по очереди, будете влазить в мою комнату и в мою душу? — девушка не повернулась к двери, уже в который раз подобным образом отмахиваясь от назойливого внимания других адептов. После ее довольно долгого отсутствия по Институту ползли самые невероятные слухи. Наставник отмалчивался, загадочно прикрывая лучащиеся холодным светом глаза, Зэлея надувалась и уходила в себя.
— Слава помутила тебе разум? Или ты устала давать автографы молодежи? — ехидный голосок заставил призывательницу вздрогнуть. Но глаза все еще созерцали быстро набирающееся тьмой небо, позволяя любоваться лучистыми крапинками многочисленных звезд. Совсем, как в последнюю ночь в Ноксусе.
В келью проскользнула Дэлаэла, девица яркая и видная, получившая звание призывателя, вопреки отсутствию усердия в учебе, довольно быстро и обогнав в этом саму Зэлею аж на год. Подругой Дэлаэла не была, даже хорошей знакомой. Но младшая призывательница не чуралась общения с ней в силу собственной неуклюжести и нерешительности, а может, и в ввиду плохой разборчивости в людях.
— Снова грустишь? Ну-ка, расскажи, кто покорил твое золотое сердце? Или это сделал один из чемпионов? — близкий укол мгновенно окрасил щеки Зэлеи густым румянцем, хотя обозначить свои чувства влюбленностью или чем-то подобным она не спешила. Необходимость. От которой не желаешь избавляться.
— Осталось пять дней. Я не знаю того, кто будет мной вызван. Илайя настаивает на ком-то более простом, но я то знаю, что Совет не удовлетворится таким глупым ходом, все знают, что наставник возлагает на меня какие-то там надежды. — говорила она спокойно, а мысли скакали совершенно беспорядочно, касаясь одного единственного человека, которого она желала видеть в круге призыва. И которого не увидит в нем, даже если умрет, пытаясь подавить его волю.
— Странно. Катарина или Кассиопея вполне подошли бы тебе, ноксианка. Не важно, кого ты призовешь, они могут и не быть твоими избранниками на Полях Правосудия вообще. — Дэлаэла села подле Зэлеи на постель, закинув ногу на ногу. Ее мантия, ладно пошитая, лилово-золотая, выгодно подчеркивала стройную фигурку. Светлые волосы призывательницы, мягкие и пушистые, золотисто-льняные, окружали голову чуть светящимся ореолом.
— Я не хочу так... — девушка яростно мотнула головой, — Тот, кого я призову, будет моей судьбой, потому как распылять свой дар на любого, кого мне укажут, я не собираюсь. Илайя так говорит и я с ним полностью согласна. Неужели ты не чувствуешь привязанности, наполняя своим сознанием того, кто выходит в бой?
— Ой да не смеши ты меня, ты и твой наставник — ей-ей, как дети. Принципиальные, гордые, но этого мало. Неужели все ноксианцы таковы? Хотя... Взять хоть Иерихона Свэйна — умнейший, а ненависть свою пествует, словно дорогое чадо. Это застой, Зэлиэ, — ионийка фыркнула.
Упоминание правителя Ноксуса столь очевидно взволновало призывательницу, что ее гостья расхохоталась.
— Совершенно забыла. Ноксианцы же боготворят своего повелителя, да? Ты как зомби сделалась, не искусай меня.
— Не смей... — Зэлея поднялась резко, порывисто дергая шлейф мантии за собой, выпрямилась и ее серо-зеленые глаза, обычно занимающие пол лица, злобно сузились. — Институт выше политики государств, но за то, что ты пытаешься оскорбить имя правителя, я выцарапаю тебе глаза!
К щекам снова прилила кровь, черты лица заострились. Образ, чуть насмешливая улыбка, внимательный взгляд над полоской шарфа, — ярче, чем в воспоминаниях, наполняя сознание призывательницы ощущением огромной силы.
— Тихо, успокойся. Я не желала тебя оскорбить или задеть, — Дэлаэла тоже поднялась, опасливо поглядывая на всегда такую тихую, неуклюжую коллегу, умеющую язвить, но не более... Теперь ей казалось, что худенькая фигурка девушки на фоне неба в распахнутом окне как то даже выросла, расправив плечики. А за ее спиной... Мелькнула ли это тень, или действительно взмахнула крыльями слишком крупная птица? — Зэлея, давай забудем этот глупый разговор, я пришла к тебе не для ссор.
Призывательница сильно побледнела, отступила на шаг и прикрыла глаза. На несколько мгновений она словно утратила краски, а теперь ее дух вернулся и втиснулся в напряженную оболочку. Прикусив губу, Зэлея с трудом вернулась в кресло, стискивая подлокотники.
— Ты что? Призыв твориться только в круге... — с оттенком страха в голосе произнесла гостья, покосившись на приоткрытую дверь. В келье стало ощутимо холоднее.
— Прости, я едва сдержалась, это было... — Зэлея обмякла и готова была расплакаться.
— Наставники говорили, у тебя проблемы с концентрацией, но я вижу, что они явно ошибаются, твоя проблема не в этом, — мрачно ответила Дэлаэла.
— Если бы я знала... — девушка посмотрела вслед исчезающей ионийке и добавила почти шепотом, — Как дать понять, что я могу... Что мне можно довериться...
Зэлея скомкала уже с десяток листов и теперь они лежали разбросанными по полу ее обители, перекатываясь на сквозняке, как пустынные перекати-поле. Одни слова казались слишком помпезными, другие — глупыми и не отвечающими этикету.
«Даже Илайя обращается к нему официально, в этом я просто уверена.. Но это звучит так, словно я милостыню прошу. Я заслуживаю его внимания более, чем любой иной из нас, кроме наставника, конечно. Даже не будь я гостьей цитадели. Любой призыватель в круге представляет того чемпиона, которого в состоянии вызвать. Которого в силах удержать его воля. Не покорить. Предложить... себя... Свою душу, это же доверие? Даже... — Зэлея ужаснулась мысли, но внутри не ощутила холодка сомнения, — Даже умереть...»
Перо снова скрипнуло, выводя ровные буквы, но лист смялся, кулачок беспомощно стукнул по столешнице. Девушка устало и разочарованно рыкнула и извлекла очередной пергамент, уставившись на пустую поверхность.
«Интересно, не стоило попросить об этом, еще будучи в Ноксусе? Нет, это вопиющая наглость. Где это видано, чтобы представитель Института просил чемпиона? Но... Не шахматы, не игрушки. Так сказал Дариус. Они... Ох, да прояви я больше уважительности... Надеюсь, правитель не злопамятен.... Но продолжим... Титулы, официоз... Да, вот здесь стоит написать, что я крайне благодарна за возможность провести время в его обществе... Более, чем. Отчего время неслось так быстро? Здесь, в Институте я готова сойти с ума от его неподвижности... Да-да, пусть глупо, зато искренне. Я прошу, позвольте мне стать вашим призывателем... Хотя бы на тот срок, пока длится мое испытание. Для меня важнее ваше доверие мне, нежели роспись на приказе. Однако, этот жест вашей воли станет для меня огромной наградой и лучшим стимулом. Да, вот так... Пусть даже не позволит. Я напишу. С уважением, Зэлея, младший призыватель...»
Отложив перо, девушка еще раз пробежалась по строкам и фыркнула. Все это хотелось сказать, глядя в непроницаемые глаза Свэйна. И еще раз ощутить прикосновение к его руке. Пусть и насмешливый, щелчок, отповедь, даже наказание. Любой ценой вернуться в Ноксус.
Торопливо, словно воришка, призывательница направилась в кабинет своего наставника. Илайя отсутствовал в Институте с самого рассвета, не оставив ей никаких указаний. Мысленно костеря себя всеми самыми страшными и непроизносимыми вслух словами, почерпнутыми из лексикона Дрейвена, Зэлея толкнула дверь покоев наставника.
Кабинет был пуст. Лишь несколько свечей трепетали в чаше, да шелестели бумаги на огромном столе. На цыпочках она достигла узкого шкафа, набитого свитками и фолиантами и тихонько повернула оставленный ключ. Нет, воровать или читать что-то не ее ума, младшая призывательница не собиралась. Пальчики извлекли из ниши между книгами официальную печать и податливый даже в человеческом тепле, магически созданный сургуч. Свернув свое послание трубочкой, девушка нанесла вязкой субстанции на бумагу и приложила оттиском. Ворон мягко замерцал, выдавливая на сургучном пятне свой образ.
— Вот так то. Вряд ли курьер озадачится моей бумажкой, а уж эту-то понесет побыстрее... — Вздохнув, Зэлея платком очистила печать и вернула ее на место. Взгляд скользнул по книгам. Потемневшие корешки уже не несли на себе названий. Но стояли они так, словно кто-то совсем недавно двигал их или что то искал второпях. Вытащив пару томов, девушка отложила их на стол, привставая и заглядывая в темноту за оставшимися обложками. Рука погрузилась в пустоту по самый локоть. Ладонь скользнула по холодному камню. Встав на полку, Зэлея втянула тело выше, с головой уходя в тайник. Теперь пальцы ухватили что то плотное, в кожаном окладе, похожее на папки для хранения документов, коими пользовались прочие наставники. Но вряд ли их прятали подобным образом. Душа уходила в пятки. Но любопытство нашептывало, отравляя здравое рассуждение. Вцепившись в находку, призывательница утратила равновесие и опрокинулась навзничь, но сумела достать желаемое, теперь лежа на полу и прижимая к себе толстую обложку, пахнущую пылью и старыми чернилами. Прислушавшись и не услышав ничего пугающего или близкого, девушка быстро поднялась и, сцапав свое письмо, вернула книги на место. Шкаф закрылся с тихим негодующим скрипом.
Она почти бегом покинула кабинет, в пять прыжков преодолев лестницу, прямо, как в былые дни и, вручив вечернему почтальону свиток. Добавив к посланию пару полновесных монет для скорости (а она была уверена, что курьер неплохо прикормлен наставниками, щедро спонсирующими доставку в своих интересах), Зэлея направилась в свою келью и на этот раз плотно прикрыла дверь, опустив засов. Наставник, пожелай он, появится здесь и без ключей, а вот прочие...
Она скинула ботинки и забралась на постель, поджав ноги под себя. Папка из потемневшей кожи лежала на коленях. Тонкие пальчики боязливо погладили вытравленный и почти стертый орнамент, украшавший когда то уголки. Время, хоть и пощадило листы внутри, однако, пергамент был очень темен и даже хрупок. Почерк на одном из листов, едва не сливающийся в неясном свете одинокого магического шара, показался Зэлее смутно знакомым, иной же — совершенно чужим, принадлежащим кому-то далекому от Института, ведь то, как пишут старшие призыватели, адептка знала наверняка. Одно то, что везде фигурировало имя Илайи, вызвало страх и сожаление, но возвращаться или забыть о прочтенном было невозможно и глупо. Папка содержала ни что иное, как досье. Нечто подобное, официально написанное, Зэлея лицезрела в Ноксусе, однако, там это было в порядке вещей. Девушка погрузилась в чтение.
Ночь окутала Институт, приглушая звуки, нагоняя сонное марево, одновременно расслабляя, притупляя ощущение опасности и настораживая. Пару раз в дверь скреблись не в меру настойчивые гости, но призывательница не подала вида, что бодрствует.
Мягкий отсвет голубоватого огонька освещал бледное острое личико, склонившееся к бумагам. Золотистые изломинки бровей чуть приподнялись, испуганно и удивленно черканув лоб.
С ветки дерева, кривого, льнущего к стене, под покровом влажной от дождя листвы, притаилась тень, шесть алых, внимательных глаз следили за обитательницей кельи.
|
