Я одинок? Да он сам одинок! Кто у него есть? Женатый Джон, странноватая Молли и глупая старуха-домработница? Браво, Шерлок, это то, что надо. Лучше быть одному, чем с этими жалкими существами.
Гаденыш строит из себя не пойми что.
Близится Рождество, и я отмечу его здесь, сидя у камина и глотая посредственный виски. Тем временем Шерлок будет пить дешевое шампанское, не обращая внимания на его кислый вкус, и насмехаться над неудачными фразами гостей.
А пока... Пока что над Лондоном нависает влажный туман, снегом и не пахнет, и мне ничего не остается, кроме как ждать новостей из парламента.
- Срочная корреспонденция, - о, я и не слышал, как она вошла.
А вот и новости.
- Оставь на столе, - не глядя в ее сторону, бросаю я.
- Вы должны расписаться, - я слышу в ее голосе улыбку. Ты себе даже не представляешь, каких усилий мне сейчас стоит подыматься с кресла и тащиться в прихожую.
Отпустив курьера, я сажусь на диван в гостиной и вскрываю конверт. «Срочной почтой» оказывается приглашение на Рождественскую благотворительную акцию для детских домов. В конце любезно указан расчетный счет, на который можно перечислить деньги, и адрес, на случай, если я вдруг захочу сделать пожертвования другого рода.
Отлично. Как всегда, вымогательство на каждом шагу. Но благотворительность — мое второе имя, поэтому я с улыбкой выписываю чек на двадцать тысяч и велю перечислить деньги в фонд.

Напиток густой, вязкий. Слишком много сахара, зачем-то добавлено молоко, хотя Молли знает, что я пью черный кофе.
Смотрю в удаляющуюся спину, облизывая липкие губы.
Мои черви приподнимают головы.
Я неслышно ставлю чашку на стол, взглянув вслед Молли еще раз. Она как раз собирается скрыться из виду.
- Сучка стала тебя игнорировать? Ты чувствуешь, что никому не нужен? Так обрати, наконец, на меня внимание!
Я поворачиваю голову и мрачно смотрю на Мориарти. Он сидит на столе, болтая свешенными ногами, и игриво смотрит мне в глаза.
Внутри все неприятно сжимается — черви сплетаются в тугой комок.
- Ты видел меня. Ты видел, ты знаешь, что я жив, но почему не делаешь ничего?
- Вранье. Ты умер. Жалкая шутка какого-то идиота, - холодно отвечаю я, смерив Мориарти презрительным взглядом.
Он наклоняет голову вбок.
- И тебе не хотелось бы узнать, какого? Ты так и будешь браться за скучнейшие дела, вместо того, чтобы заняться чем-то стоящим?
- Единственное, чего бы мне не хотелось — так это тратить время на тебя.
Я просыпаюсь, ощущая во рту омерзительный сладкий привкус. Когда язык отрывается от неба, я чувствую на нем кусочки наполовину переваренной пищи.
Открываю слипшиеся глаза. Подушка вся в блевотине. Хорошо, что я предусмотрительно лег на бок.
В последнее время становится все тяжелее... Тяжелее сдерживаться. Перерывы становятся все короче, а мысль «я могу себе позволить в этот раз» все чаще приходит в мою голову.
Пора переломаться. Я выдержу это. Не в первый раз. Тем более, мне известно, чем можно облегчить страдания.
Чертова блевотина. Чертово все.
Даже не попросишь миссис Хадсон здесь убраться. Она быстро доложит Майкрофту, что здесь происходит.
Как же бесит эта опека! Какое вам до меня вообще дело?
- Твоя смерть разобьет мне сердце, - вслух передразниваю я, - тьфу.
Боль потихоньку и незаметно нарастает. Вот я ее не чувствовал — а вот она уже тут как тут.
Словно костный мозг болит.
Нет, я не могу сейчас начать, прежде нужно убрать весь беспорядок и подготовить стратегические запасы.
Под соседней подушкой вибрирует мобильник. Я вытираю руки об край одеяла, затем тянусь за телефоном.
За окном слышится сирена скорой помощи. Это утро и так кажется мне беспокойным, а если добавить легкую паранойю, вызванную тяжелейшим наркотическим похмельем, то мое состояние можно назвать близким к панике.
Я знаю, что дом пуст, но слышу шаги, а когда опускаю ноги на пол, то чувствую вибрацию, ощущаю, как чьи-то ноги, где-то в другой комнате, прогибают старый паркет.
Как избавиться от этого чувства? У меня есть ответ, но он мне не подходит. Нужно искать другой выход.
Я бы прочел пришедшее сообщение, но не решился даже взглянуть на экран, на котором виден не только отправитель, но и текст.
Я не могу сейчас ничего читать, ничего говорить, я не могу даже ничего думать, что уж там.
Немного героина, чтобы только добраться до аптеки и убрать в спальне.
Я встаю с постели и бреду к шкафу, еле передвигая ноги.
Достав ключ от тумбочки, я возвращаюсь и открываю ее. Грязная ложка, хиленький пакетик с порошком и пузырек с кислотой летят прямо на простыни.
Запереть. Быстрее.
Спрятать ключ, сходить на кухню за аптечкой...
Миссис Хадсон завтра вернется, а у нее ни одной инсулинки, не говоря уж об остальных шприцах, которые разошлись у меня первыми.
Все равно буду в аптеке.
Упаковка пуста. Черт, как я не заметил в прошлый раз? Мне казалось, там минимум две оставалось.
Сквозь зубы чертыхаясь, я отрываю кусочек ваты от рулона, захлопываю аптечку и отправляю ее обратно в шкафчик.
Который час?
Не смотри на время. Не думай о нем. Это не поможет.
Но глаза сами обращаются к окну, и я определяю время.
Десять сорок пять. Не меньше и не больше. Ну, максимальная погрешность — минута.
Заперев за собой спальню, я становлюсь у кровати на четвереньки, затем извлекаю из-под нее вчерашний шприц. Выглядит не очень, но если я его вымою и протру спиртом, то он определенно будет выглядеть сногсшибательно.
Покончив с приготовлением шприца, я забираю ингредиенты и инструменты, затем иду на кухню — варить. Самое нелюбимое мое занятие. Тот самый момент, когда ты на грани. Ты видишь его, он так близко, но ничего не можешь сделать.
Быстрее. Покончить со всем быстрее.
К черту чистые руки, к черту перчатки.
Вату отправляю в закипевшую жидкость. Втягиваю ее в шприц.
Убрав все следы преступления, я возвращаюсь к себе в спальню со шприцем в руке.
Последний укол. Последний.
Я смотрю на него, он у меня на ладони. Такой красивый. Такой соблазнительный.
«Вмажь меня», - говорит он.
Черви внутри меня дрожат от предвкушения. Если они довольны, значит, я делаю что-то не так. Я что-то делаю не так.
Давай, ты же можешь, ты ведь Шерлок Холмс, у тебя должно хватить воли...
Я закрываю ладонь, опускаю ее, чтобы только на него не смотреть. Кожа влажнеет, и он, кажется, вот-вот выскользнет из моей руки.
Просто покончи с ним сейчас, это не так уж трудно. Ты делал вещи и посложнее.
Порыв все-таки выпустить дозу в воздух и высыпать оставшийся порошок в унитаз длится всего мгновение.
Я не справлюсь. Я не справлюсь. Я не смогу остановить себя, слишком поздно для этого.
Еще одно сообщение. Зачем? Оно сбивает меня с толку! Я тут борюсь с собой, между прочим.
Шутливые мысли отвлекают меня от влажного шприца в моей ладони, я все же беру с кровати телефон и смотрю на экран.
«У Мэри выкидыш. Будь с ним ласков. МХ»
С кем? С выкидышем?
Я смеюсь сквозь мелкую дрожь, бьющую мое тело; смеюсь, чувствуя, как крупные капли пота стекают по моей спине.

Высокие окна в коридорах суда нехотя впускают в помещение угасающие лучи солнца. Здесь, наверное, никогда не бывает по-настоящему светло.
Тяжелые двери зала закрываются за мной, и я иду по плитам, слыша эхо своих шагов.
- Просто поговори с ним, Шерлок! Та информация, которую он может предоставить, вероятно, ускорит процесс в разы.
Ключевое слово — вероятно, - мрачно отвечаю я про себя Майкрофту. Это была его идея — отправить меня к кому-то, кто в свое время имел доступ к архивам Мориарти. Меня не пустят к этому человеку, но у него хороший адвокат. Я наблюдал за ней — дама без особых заморочек, свое дело знает. Не замужем, детей нет, болезней не наблюдается, в детстве переболела оспой — на лице пара незаметных ямочек. Шотландка, судя по акценту и нетипично приятной, как для англичанки, внешностью. Сдержанные улыбки и поверхностный, но все же присутствующий контроль над эмоциями обезоруживают даже судью. Я видел это по его бесстрастным глазам.
Возможно, мне удастся поговорить с тем, кто мне нужен, хотя бы с помощью покладистой мисс Милтон.
Пока заседание закончится, я успею выйти покурить.
Уже стоя на улице, я понимаю, что слегка ошибся со временем, так как рядом со мной вдруг материализуется Мэдисон Милтон.
- Будет дождь, - грустно замечает она, дважды постучав по асфальту металлическим кончиком клетчатого зонта-трости.
Я удивленно обращаю к ней свой взгляд. С чего она взяла, что будет дождь? Для Лондона это типично, но небо ясное, воздух в меру сухой, и ничуть не душно.
- Да, мне тоже не верится, - она пожимает плечами.
- Прогноз лжет, - коротко заявляю я, возвращаясь к созерцанию скучных картинок, изображенных на стекле магазина напротив.
Дым на мгновение вызывает у меня отвращение, и я бросаю недокуренную сигарету в сторону.
- О чем вы хотели поговорить, мистер Холмс? - игнорируя мое замечание, произносит мисс Милтон.
- Прогуляемся до парка.
Не дожидаясь согласия, я выхожу из-под козырька и засовываю руки в карманы пальто. За моей спиной слышатся шаги.
Когда Милтон равняется со мной, то недовольно говорит:
- Вы ведете себя так, будто я вам чем-то обязана.
- Так и есть. Мне нужно разрешение на разговор с вашим подопечным.
- Вам нужно, - делая ударение на слове «вам», все так же недовольно замечает она.
Мы идем быстро, и я с досадой замечаю, что скорость моей ходьбы ничуть не стесняет мою спутницу.
- Это дело государственной важности, посему у вас нет выбора.
- Раз это дело государственной важности, то почему государство не предоставит вам возможность пройти к моему подопечному просто так, без моих ходатайств? - справедливо, мисс, только вот если бы вы знали, чего мне стоит обращение за помощью к брату... То не задали бы этот вопрос.
- Долго объяснять. Если у вас с этим проблемы, то вы просто могли бы вспомнить, кто я, и что мог бы для вас сделать в будущем, - я резко останавливаюсь, и Милтон тоже. Она напряжена, ни на секунду не теряет бдительности, быстро реагирует. Не к добру. Сделка может не состояться.
Я смотрю ей в лицо, и мой взгляд вновь цепляется за маленькие предательские уродства. Впрочем, их можно простить ради того, чтобы выяснить, кто стоит за фокусами с Мориарти.
- То есть, услуга за услугу? - она приподнимает левую бровь, а ее губы складываются в доброжелательную улыбку.
Есть.
- И вы обещаете, что поможете мне, когда я попрошу? - продолжает она.
- Естественно, - я пытаюсь улыбнуться, получается кривовато, но мне плевать.
Мисс Милтон сдержанно кивает головой и ее взгляд вдруг устремляется мне за спину. Я сразу же оборачиваюсь и вижу на другой стороне дороги быстро удаляющегося человека. Невысокого роста, около семидесяти дюймов, одежда невзрачная, на голову накинут капюшон. Походка торопливая, но четкая.
Я отворачиваюсь и встречаю взволнованный взгляд мисс Милтон.
- Тогда начнем прямо сейчас.
- Угрозы были? - спрашиваю я, наблюдая, как она постепенно успокаивается, отрицательно качая головой.
- Он знает, что я замечаю его. Это началось, когда я взялась за последнее дело.
- Вы видели его лицо?
- Нет.
- Пойдемте, - я из вежливости подставляю руку, а мисс Милтон из вежливости принимает ее, тем не менее благодарно взглянув на меня. Сам не знаю, зачем сделал это, но мне отчего-то показалась весьма уместной подобная учтивость. Особенно если учесть то, что мне необходима помощь этой дамочки, и вести себя с ней так, как она мне не позволила, не следует.
У нас обоих в голове вертится фамилия на букву М, но никто пока не осмеливается заговорить об этом.
- Вы думаете выиграть дело? - решаю зайти издалека.
- Думаю, они хотят, чтобы я его выиграла, - мрачно отвечает она, бросив в мою сторону мимолетный взгляд.
Конечно, хотят. Очевидно, я учел далеко не все, и на свободе осталась целая куча лиц, заинтересованных в возобновлении сети. Вот только они не понимают, с чем имеют дело. Все настолько сложно, что даже у меня голова кругом шла, пока я во всем не разобрался.
- Есть какая-то закономерность его... - начинаю я, но мисс Милтон меня обрывает:
- Нет.
Серый лак на ее ногтях подобран в тон пальто, но пробор на голове далек от идеала. Черно-серые волосы блестят на солнце, я еще раз вспоминаю о прогнозе погоды и слышу, как зонт случайно цепляется об асфальт металлическим наконечником.
Фортепиано. В студенчестве. Кисти рук еще не до конца утеряли форму. Сколько же ей лет? Двадцать шесть? Семь? Не больше, во всяком случае.
- Такси! - я освобождаюсь от руки мисс Милтон и направляюсь к дороге.
Мы торопливо садимся в притормозивший автомобиль.
- Почему мы не погнались за ним? - спрашивает мисс Милтон, заглядывая мне в лицо.
- А вы гнались за ним?
- Да, - сразу же отвечает она, - но каждый раз это заканчивалось ничем.
- Вот именно. Он обычно садится в машину?
- Думаю, да. Он только давит на меня, но мне важно знать, кто за этим стоит. Мой клиент непременно что-то должен знать.
Она права. Правда, я не очень люблю вмешивать посторонних людей в свои дела, и мне очень жаль, что наши с этой дамочкой истории тесно переплетаются.
- Позвоните мне, если он объявится. И старайтесь не ходить в безлюдных местах. Особенно ночью, - поучаю я, надевая перчатки.
- Я не хожу ночью по безлюдным местам, - с улыбкой сообщает она.
- Всякое случается, - справедливо замечаю я, выходя из такси.
- Вы не оставили мне визитки, - она не дает мне захлопнуть за собой дверцу. На размышления у меня уходит приблизительно секунда, затем я достаю из кармана визитку Джона и протягиваю ее мисс Милтон.
- Номер на обратной стороне.
Наконец мне удается избавиться от надоедливой адвокатши. Конечно, она многое поможет мне прояснить, если хотя бы пальцем шевельнет в сторону моего пропуска к заключенному, но мне не нравится длительное общение с незнакомыми лицами.
Я на мгновение оборачиваюсь и смотрю на нее сквозь стекло. У меня вдруг возникает жуткое чувство, что где-то я уже видел это лицо, в таком же ракурсе, сверху вниз...
Скорее же, вспоминай.
Я невозмутимо отворачиваюсь и иду прочь.
Как я раньше не заметил?
Я осматриваю голые стены, покрытые пятнами кислоты и крови. На полу сидят люди, худые и молодые. Лиц не видно — никто не любит светиться в таких местах.
- Черт! - слышится оттуда, снизу. Девушка швыряет сломанную зажигалку в противоположный угол, и она громко взрывается. - Дай зажигалку, - лишь мгновение я вижу ее лицо. Она опускает голову, протягивая к Билли раскрытую ладонь.
Я помню, что она даже не посмотрела на меня. Вряд ли ее боковое зрение развито настолько хорошо, чтобы она могла разглядеть мое лицо, да еще и узнать меня в таком виде.
Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь, Мэдисон Милтон. Это трудно назвать козырем в рукаве, но если я вновь захочу сесть на героин, я знаю, к кому обратиться.
Интересно, как там Мэри? Или неинтересно? Лучше бы и она сдохла вместе со своим чертовым ребенком. Я оказался в полной заднице из-за нее и ее личинки. Но теперь немного легче, ведь я даже не могу себе представить размеры вселенского горя Джона. Думаю, он возьмет в собутыльники Гарри, и уйдет в длительный запой. Тем временем его чувства к Мэри будут охладевать, и я со временем завоюю прежнее внимание.
Весь тот напускной пафос, с которым я произнес клятву, был воистину шедевральной игрой. Я так собой горжусь.

- Сколько?
- Шестьсот.
- Все?
- Все до единого, мистер Холмс.
Я трясущейся рукой пытаюсь поставить на стол бокал с вином, но он опрокидывается.
Нет сил и смысла поправлять.
Мне пришло оповещение, а я просто проигнорировал его. На всякий случай нужно проверить расчетный счет, указанный на приглашении. Хорошо, что я перечислил деньги не на него.
Шестьсот мертвых детишек, которым на обед подсунули отраву. Количество смертей среди персонала меня не особенно волнует, дело в другом — дети. Чертовы дети из чертового детского дома.
Нужно найти пригласительный. Срочно.
- Можешь идти, - произношу я, делая характерный жест рукой. Гэвин повинуется, и я остаюсь наедине с ожиданием звонка сверху.
Никто не должен узнать о приглашении. Никто и никогда.