 Фанфик «The Silent Plague | Глава 4»
Шапка фанфика:
![]()
Название: The Silent Plague
Автор: Katherine Lewis
Фандом: Ориджинал
Персонажи/ Пейринг: Эшли/Дэниел, Влад/Элизабет, Картер/Эшли
Жанр: Драма, Ангст, Дарк.
Предупреждение: Возможно употребление нецензурной лексики, подробное описание актов насилия и убийства.
Рейтинг: R
Размер: max
Содержание: Под крылом крупной корпорации, чьи истинные намерения известны разве что властям, безликий ученый создает единственное в своем роде вещество, способное вызвать необратимые изменения в организме существ, которые будоражат нашу кровь в самых страшных кошмарах. Разумеется, он преследовал сугубо научные цели, желая всего лишь доказать миру, что это вовсе не сказки. Казалось бы, подобное открытие охотникам на руку. Но как пара пробирок повлияет на жизнь тысяч людей? Или... не совсем людей.
Статус: в процессе
Дисклеймеры: Данное произведение не было создано с целью извлечения прибыли. Права на название, сюжет и героев принадлежат автору.
Размещение: с разрешения
Текст фанфика:
Глава 4. Мечты и надежды.
I hate to see you fall down
I'll pick you up off of the ground
I've watched the weight of your world come down
And now Its your chance to move on
Change the way you've lived for so long
you find the strength you've had inside all along.
Cause life starts now.
You've done all the things that could kill you somehow and you're so far down
but you will survive it somehow because life starts now.
С тех пор фермеры точно знали, в каком направлении им необходимо было двигаться. В течение недели был сформирован отряд лесничих и охотников, регулярно прочёсывавших лес под чутким руководством Коллинза. Известие о случившемся немало шокировало совет, регулярно собиравшийся для контроля ситуации о нападениях. Они решили не связываться с полицией, а взять дело в свои руки. Народная огласка породила бы лишнее внимание, ненужные слухи и домыслы. Больше всего фермеров поражало даже не то, что многочисленные технически безупречные убийства были совершены животным, а то, что это существо было неизвестно науке того времени. Предположения появлялись одно за другим, одни считали, что это был старый койот, другие с полнейшей серьёзностью твердили о потомке древних рептилий, порой доводя свои домыслы до полного абсурда. Но, тем не менее, проблема требовала решения, ведь беспощадный убийца угрожал их семьям, детям, да и им самим.
Джессика, остававшаяся единственным свидетелем, вследствие большого стресса практически не вставала с постели, ей становилось всё хуже, и жажда мести нарастала в Луи с каждым днём. Он не слушал женщину, истошно умоляющую бросить поиски и смириться с этим, и твёрдо стоял на своём. Это и стало его глубочайшим заблуждением. Монстр, притаившийся на время, вовсе не собирался отступать.
Пришла весна, а значит, наступило время регулярных собраний в городе, восстанавливающемся после разорения северянами. Фермеры подолгу пропадали в старых кирпичных пятиэтажках Городского управления Абингдона, оставляя свои владения без надлежащего присмотра. А тем временем природа не спеша оживала, и возрождался прежний мир вокруг. Воздух наполнился ясной весенней свежестью и нежным щебетанием птиц, просыпались от долгого зимнего сна животные. Даже те, чьего появления больше всего боялись. Нападения вновь возобновились.
В одно из непривычно солнечных воскресений Коллинз возвращался из города в сопровождении Джорджа Гаррисона, намеревавшегося проведать супругу своего коллеги. Экипаж медленно продвигался по сельской дороге, лошадь, чьи копыта глубоко вязли в злосчастной грязи, возмущённо мотала головой, изнемогая от усталости. Раздражённый пожилой кучер что-то ворчал себе под нос, явно не собираясь более молиться за счастие его господ. За душевным разговором их время пролетало незаметно, старые друзья с улыбкой на лицах вспоминали о буйных годах юности, о мимолётных увлечениях и долгих вечерах в разгорячённых борделях. С болью приходили мысли о жертвах Гражданской войны и о тех ужасах, которые им пришлось пережить.
Увлекшись чувствами минувших лет, мужчины не обращали внимания на знаки, которые им подавала судьба.
Когда они успешно преодолели половину пути, дорогу им внезапно преградил седовласый старик в ветхих оборванных лохмотьях. Его лицо выражало смутные эмоции: он внутренне светился, настолько чистой была его необъяснённая радость, но испуг заметно искажал улыбку, будто его мучало сомнение. Немало удивившись смелости деревенщины, Джордж приказал остановиться. Взъерошив свою русую шевелюру, ещё не тронутую благородной сединой, он с насмешкой наблюдал, как старик неуклюже бежит к ним, на ходу пытаясь поклониться и выразить честь, что выглядело в целом довольно нелепо. Луи, с укором взглянув на товарища, быстро вышел из экипажа навстречу мужчине.
– Тише, Терри, тише! Да успокойся же ты, глупое животное! – громко восклицал кучер в безуспешных попытках угомонить взбесившуюся лошадь, ошарашенно озирающуюся по сторонам.
Пытаясь перекричать создавшийся гомон, старик с уважением и благоговением обратился к Коллинзу.
– О, сэр, прошу простить меня, это такая удача, что я встретил Вас!
– А в чём в общем-то дело, что-то случилось? – нахмурившись, осторожно спросил Луи, осматривая его одежду. – На вас напали?
Старик громко и жизнерадостно рассмеялся, возведя глаза к небу, чем заставил Коллинза напрячься и серьёзно задуматься о происходящем.
– Да нет, Боже упаси, что Вы! Я так счастлив, что живу на этом свете! – воскликнул он. – Сэр, сегодня у меня родился внук, представляете?
– О... – Коллинз был несколько озадачен. – Я... Я поздравляю вас, но зачем...
– А, Вы об этом. Ну, господа, это же праздник, Вы как никак должны понимать, что не помешало бы и отметить, а тут Вы... – старик довольно ухмыльнулся, пряча покрасневшие чуть опухшие глаза.
– Так, стоп, я, кажется, начинаю понимать, – растерянно пробормотал Луи.
Их прервал громкий возмущённый голос Гаррисона, наполовину высунувшегося из экипажа:
– Коллинз, да что ты его слушаешь? Гони пьяницу взашей, как он ещё смеет выклянчивать у тебя выпить! Ты, что, вовсе посылать отучился? Какое тебе дело до его выродка?
Старик был удивлён, нет, даже шокирован. Он вытаращился на Джорджа с выражением полного недоумения, но, собравшись, изменил свой тон. Его осанка выпрямилась, лицо изгородили суровые морщины, он зло скалился на путников, явно намереваясь сказать им пару ласковых. Луи, поколебавшись, с сожалением взглянул на него, и, развернувшись, неуверенно зашагал обратно.
– Так вот как ты, да? – послышался сзади тихий низкий голос, дышащий яростью. – Да как вы можете вообще? Считаете всех ничтожествами, мрази? Я вам покажу! Вы до конца жизни будете мучаться, страдать, как не страдал никто, самодовольные лживые болваны, слышите!? Но Бог всё видит, вы не отвертитесь, уж получите по заслугам, я то знаю!
Коллинзу показалось, что его окатили ведром леденящей кровь воды, он остановился, невидяще уставившись в усмехающееся лицо Джорджа, которому, казалось не было никакого дела до происходящего. Слова крестьянина глухо отдавались в голове, сковывая разум. Настолько искренне были произнесены эти проклятия, что мужчина, обычно пропустивший бы их мимо ушей, при сложившихся обстоятельствах воспринял их чересчур серьёзно. Луи обернулся, собравшись с силами и намереваясь ответить старику, но не увидел никого на сотни метров вокруг.
Закрыв глаза и сосредоточившись на монотонном шуме копыт, Луи откинул голову назад и отчаянно пытался претвориться спящим, дабы не привлекать излишнего внимания со стороны Гаррисона. Он понимал, что ему не избежать едких фраз и насмешек друга, но всячески пытался отсрочить этот момент. Его мучила совесть, но он вовсе не хотел казаться слабохарактерным, каким, в общем-то, и считал его Джордж, который, в отличие от других, не боялся говорить ему правду в лицо. Всю жизнь Коллинз пытался доказать окружающим, что он силен духом и поступками, но получалось у него отнюдь не всегда. В большинстве случаев он становился героем анекдотов и причиной лукавых взглядов смеющихся женских глаз. Никто особо не старался понять его, общество попросту не замечало «жалкого неудачника», чей образ надежно закрепился в памяти людей. Луи так и оставался непознанным, закрытым для остальных под необъятной толщей предрассудков.
– Коллинз, ну что ты как ребёнок, в самом деле? До дома осталось полчаса пути, а ты спишь, – недовольно воскликнул Гаррисон, теребя друга за плечо.
«Начинается», – обреченно подумал Луи и посмотрел на него, жаждя пощады.
Джордж Гаррисон с юности был человеком, похожим на бурный неуправляемый поток, он не мог долго находится в одиночестве и тишине: он был рождён для светских мероприятий, высокого круга, для флирта и недолгих ярких отношений. Его речь была громкой, эмоциональной и быстрой, слова – как нельзя точными. Смел, открыт, честен и порядочен – казалось бы, он был идеален, как и считали многие. Вокруг него всегда было много женщин, которые обожали, любили Джорджа и его яркие синие, как морские глубины, глаза. Но большинство из этих прекрасных леди были ему в глубине души целиком и полностью безразличны. Ни одна из них не задерживалась в его сердце больше, чем на несколько дней. Дамы были для него не чем иным, как приятным времяпрепровождением, и именно поэтому он, уже отметивший свои сорок,
по-прежнему не был женат
Контраст между мужчинами был заметен невооруженным глазом. Мрачный молчаливый Коллинз и светящийся, подобно солнцу, Гаррисон были друг для друга незаменимыми спутниками и советниками, каждый скрывая видимые недостатки другого.
– А ведь знаешь, Луи, у меня тоже какое-то нехорошее предчувствие с самого утра... – задумчиво протянул Джордж, вглядываясь в окно.
Коллинз насторожился.
– Да неужели? – удивленно спросил он, разворачиваясь к собеседнику.
– Представь себе, и со мной такое бывает. Просто... Как-то тяжело на душе, понимаешь ли?
– Знакомо.
Джордж грустно усмехнулся.
– Как будто должно случиться что-то плохое... А ведь он говорил мне. Повторял снова и снова. А я не слушал. Джоунс был как всегда прав, а я просто не хотел слышать. Наверно, потому что это было правдой. Неприятной, но правдой. Я слишком уперт.
– Со мной тоже такое бывает. Начинаю вспоминать о прошлом, об ошибках, и становиться ещё хуже...
– Да, не стоило мне доверять ей. А ведь такие честные карие глазки! Такие добрые намерения! Эх, чёртова Клементина!
– Погоди-ка, ты это сейчас о чём?
– Как о чём? О миссис Джоунс и её проклятых десертах! Вишнёвый пирог уж точно был лишним. А она так просила, так упрашивала, я и сдался. Видимо, жареный поросёнок даёт о себе знать... Что? – он нарочито серьёзно уставился в разъяренное лицо Луи. – Я что-то не то сказал?
Повисло неловкое молчание. «Затишье перед бурей», – догадался он, и был прав. Спустя несколько мгновений в экипаже раздался громоподобный возмущенный голос Коллинза.
– Гаррисон, ты в своём уме? После всего, что с нами произошло ты всерьез можешь думать о еде? Да ты просто ненормальный!
Тот лишь громко расхохотался, явно наслаждаясь моментом. Ему удалось воплотить в жизнь намеченное – он разрядил унылую обстановку, неважно каким способом.
– Идиот! – сквозь зубы прорычал Луи, отворачиваясь от Джорджа.
Тут мужчины услышали громкий возглас лошади, после чего повозка резко остановилась, и раздалась злобная ругань кучера.
– Похоже, приехали, – улыбнулся Гаррисон и вышел на улицу.
Коллинз незамедлительно последовал его примеру. Сан-Мэриленд. Наконец-то. Оглядев родной двор, он почувствовал себя неизмеримо лучше. Отметив, что необходимо подправить покосившийся забор, и потрепав по загривку подбежавшего пса, он направился в дом, чтобы поскорее увидеть жену. Но путь ему преградила полная горничная, Оливия, женщина лет пятидесяти, с опухшим красным лицом, держащая в трясущихся руках грязный платок. Она внимательно смотрела на него, слёзы ручьём катились из её глаз, превратившихся в узкие щёлочки. Женщина непрестанно всхлипывала, пытаясь что-то сказать, но у неё выходили лишь несвязные бормотания. Луи невидяще уставился на неё, лихорадочно обдумывая происходящее, и эмоции сменялись на его лице одно за другим. Уже едва доносились до него тихие слова Матильды, маленькой племянницы Оливии, произнесённые как приговор.
– Сэр, леди Джессика...
***
Кандидаты сидели, не шелохнувшись. Кто-то с выражением глубочайшей заинтересованности жаждал продолжения, другие с улыбкой воспринимали происходящее как неудачную шутку. Одна чуткая женщина прослезилась и, уткнувшись лицом в цветастый платок, казалось, уже не могла сдерживать себя. Несколько молодых людей, ещё почти подростков, в ступоре разглядывали друг друга, пытаясь понять, стоит ли верить сказанному. Им было легче преодолеть собственный скептицизм во многом благодаря «зеленому» возрасту, ещё не укрытому массами всеобщих заблуждений. И хотя повествование вызывало неоднозначные чувства, в зале стояла полная тишина.
Кэнделз не обращал никакого внимания на происходящее, он привык к подобной реакции, и для него это не было чем-то новым. Он спокойно продолжал свой рассказ, потому что знал, что, несмотря на возможные страхи и опасения, нужные люди всегда сделают правильный выбор. Михаэль уже задолго до этого был в курсе всего, что будет происходить в мыслях людей, помнил наизусть все возможные алгоритмы их действий. Все уже было просчитано годами ранее, проверено на сотнях персон. Безукоризненная точность. У него в кармане всегда был козырь, который стирал все сомнения, оставляя за собой чистый, незапятнанный жирными каплями смутных предположений лист. Легкая улыбка едва тронула уголки его губ.
– Как Вы понимаете, после произошедшего поимка существа не заставила себя ждать. Фермеры теперь имели перед собой четко поставленную цель и не собирались отступать.
– Мистер Соулмэн? – внезапно громко произнес он, разрезав тишину и заставив кандидатов вздрогнуть.
– Да? – откликнулся за его спиной высокий коренастый мужчина, прежде незамеченный остальными.
– Ввезите Объект № 1.
***
Эшли стояла у двери кабинета, неловко переминаясь с ноги на ногу. Голова кипела пуще прежнего, и девушка не могла отдавать себе отчет в том, что вообще происходит. Все это походило на грандиозный розыгрыш, который подавал блеклую, но ещё живую надежду, и тут же растаптывал её в кровь. Едва ей удалось поверить в чудесную возможность, данную небесами, как её вновь вернули в прежнюю безысходность.
Но перед глазами до сих пор находился образ застывшего во времени монстра, скованного вековым льдом в прочнейшей пуленепробиваемой клетке...
Девушка попыталась прогнать ненужные мысли, но ей не удавалось сделать это. Длинный коридор, уходивший в бесконечность, был наполнен лишь немногочисленными кандидатами. Но они спорили, возмущались, заявляли о намерении уйти, создавая непомерный шум, безжалостно давящий на виски. Звон в ушах отделял Эшли от остальных, она не различала их слов. В горле давно пересохло. Она отвернулась и крепко зажмурилась, не в силах более терпеть боль, раздирающую черепную коробку.
Вдруг она почувствовала на своем плече тяжесть чьей-то руки, и быстро подняв взгляд, увидела перед собой Кэнделза, с какой-то особенной, отцовской жалостью глядевшего на неё.
– Мисс Ричардс, Вы готовы к собеседованию, или стоит повременить?
Она уставилась в его глаза цвета мрачной ночной темноты, но искрящиеся таким внутренним светом, какого она не видела в самый солнечный день в её жизни. Завороженная, она лишь едва заметно кивнула, внезапно осознав, что все ещё далеко не потеряно.
Выйдя из ступора, Эшли поняла, что сейчас, возможно, произойдет самое важное событие в её жизни. Будто она очнулась от долгого тяжелого сна, после которого обычны неприятные влажные полосы по всему телу и туманный рассудок. Именно сейчас, через несколько мгновений, девушка должна была показать себя с самой лучшей стороны, если только такая у неё имеется. Она никогда не готовилась к этому, не предполагала, что такое возможно. Но, тем не менее, ей необходимо принять одно единственное решение, которое полностью изменит всю её судьбу, перевернет с ног на голову, пошатнув прежние устои и мировоззрения.
Эшли глубоко вдохнула и сморщилась, обнаружив с недавних пор забытое, но еще не покинувшее её колкое жжение в венах. Неловко поправив спутанные и грязные волосы, от чего ей стало неумолимо стыдно, она неуверенно прошла за Кэнделзом в кабинет.
На несколько мгновений яркий свет ослепил её, заставив зажмурится, - настолько светлой была небольшая комната. Вдоль всей стены тянулось гигантское окно, открывающее живописный урбанистический пейзаж. Несмотря на впечатляющую должность мужчины, кабинет был оформлен достаточно просто: нежно-фисташковые стены с множеством небольших картин и фотографий в аккуратных рамках, широкий стол, нагроможденный папками и высокий шкаф. В углу, прячась за зеленеющими листьями растений, отдаленно напоминающими папоротники, притаился небольшой кожаный диванчик и зеркальный журнальный стол.
С восторгом оглядевшись вокруг, девушка, не дождавшись приглашения, осторожно присела напротив Кэнделза. Помощник исполнительного директора быстрым движением сложил ненужные бумаги в сторону и, поправив тонкую, едва заметную оправу очков, с любопытством взглянул на Эшли, от чего она невольно смутилась. Девушка совершенно растерялась, ведь старик молчал, а она сама не имела ни малейшего представления о том, что и как она должна говорить. Заикаясь от волнения, она неуверенно начала:
– Я... Наверное, я должна сейчас рассказать что-то о себе, но... Да и говорить то не о чем. У меня нет никакого образования, и... – она запнулась, с обидой посмотрев на смеющиеся глаза мужчины. За столь недолгое знакомство девушка уже много раз замечала, что взгляд говорил о чувствах даже больше, чем выражение лица. Необычайная странность, как казалось ей.
– Мисс Ричардс, – Кэнделз прикоснулся к её руке, настойчиво глядя в глаза, и изменил тон, будто осознав свою ошибку, – Эшли, послушай меня, пожалуйста. Успокойся. Все, что бы ты сейчас не поведала мне, вся твоя жизнь – здесь, в базе данных, – он небрежно указал на горящий монитор, – Нам все известно, и даже если бы какая-нибудь ничтожная деталь могла бы пошатнуть наше решение, ты сейчас не сидела бы здесь, а курила бы травку в подворотне.
Девушка кивнула, мысленно поблагодарив его за более неформальное обращение.
– Поэтому не стоит ничего бояться, – Михаэль добродушно улыбнулся, – лучше скажи, согласна ли ты на все условия? Подходит ли тебе работа здесь?
– Я не знаю, – пожала плечами та. – Все, что я поняла об этой... работе, так это то, что она опасна, в том числе для жизни, и состоит в том, чтобы отлавливать этих чертовых монстров. – сбивчиво проговорила Эшли, зажмурившись от осознания, что в ее устах эти фразы звучат крайне неубедительно, будто они были произнесены человеком не совсем вменяемым.
– Продолжай, – на удивление заинтересованно проговорил старик.
– Я не понимаю пока, что именно я должна буду делать, но цель, она ведь на поверхности. Их не должно существовать. Это неправильно, может, я насмотрелась дешевых ужастиков… Это, по крайней мере, глупо. Но я не могу ничего сделать. Единственное, что в моих силах, это представлять Блэйда... Или Ван Хельсинга. Боже мой, что я несу… – она закрыла лицо руками, сгорая от неловкости.
– Нет, все как раз в порядке, – Кэнделз мгновенно стал серьезным. – Я не говорил ничего в этом роде и надеялся, что вы, кандидаты, поймете. Верно, наша компания занимается вычислением и устранением лиц нечеловеческого происхождения, несмотря на их социальный статус, цвет кожи и какие-либо посторонние признаки. У нас есть все для работы, создана методика внедрения, план всех операций. Нужны только подготовленные люди. Обучение занимает шесть месяцев. В него входит как практическая часть, в том числе работа с оружием, так и теоретическая, то есть все необходимые знания. На весь период работы сотрудникам предоставляется жилье, автомобиль, наличные – в общем, все для комфортного существования и работы. Никаких ограничений, кроме молчания. Никто не должен знать об истинных намерениях компании. Поверь, на этот счет у нас есть своя история. Итак, какой твой выбор?
Эшли выдохнула, собираясь с силами. Она уже знала ответ, хотя сомнения по-прежнему раздирали ее. Беспокойный рой предположений неумолимо вился в голове, и она почти физически могла ощущать его колыхание, чье давление все росло и росло.
– Я должна что-то подписать? – выпалила она, совершенно не задумываясь, к чему это приведет. А что она еще могла сделать? Девушка не была медиумом и никак не могла знать, к чему приведет это соглашение.
Внезапно она почувствовала першение в горле, которое буквально вырвалось из нее несдерживаемым кашлем. Будто что-то перекрыло доступ воздуха. Кэнделз быстро налил воды из пластиковой бутылки и бросил в стакан белую таблетку, которая тут же яростно зашипела и с предсмертным криком растворилась в воде, вновь ставшей кристально-чистой. Девушка исступленным движением схватила спасительную жидкость, молниеносно осушив стакан.
На мгновения ей показалось, что стало только хуже, неизвестное вещество сковало движения, но вдруг все болезненные ощущение отступили, оставив лишь свежий рассудок и бодрый ум. Ошарашенная, Эшли решила проверить свою безумную догадку, неуверенно потянувшись к повязке на шее. Сорвав ее, она с испугом взглянула на Кэнделза, чей взгляд подтвердил ее опасения. Ничего: ни кровоточащей раны, не вытатуированного «Инь-Яня». Опустошенно опустив взгляд, она не обнаружила даже следов на внешней стороне предплечий - вены казались нетронутыми.
– Что за… Что за дрянь вы мне дали? – выдавила из себя девушка, буравя взглядом мужчину.
– Вам пора идти, – холодно сообщил Кэнделз, проигнорировав ее. – Завтра Вы приступаете к работе. Вечером Вам позвонят и сообщат о месте и времени.
Эшли вздрогнула. Руки мгновенно заледенели. Поджав губы, она кивнула и направилась к выходу. Девушка застыла на пороге и, набравшись смелости, тихонько спросила:
– Мистер Кэнделз, что будет с теми, кто отказался от карьеры в IHC? Ведь они теперь… – Эшли нервно запнулась, – в курсе.
– Мисс Ричардс, Вам не обязательно это знать.
Неловкую тишину в кабинете помощника исполнительного директора разрезал пронзительный вой сирен скорой помощи, ворвавшийся столь неожиданно.
|
