Название: Всю жизнь Автор: Maya Фандом: Ориджинал Жанр: драма, джен Рейтинг: G Размер: мини Содержание: Изредка он, по профессии менеджер, писал небольшие статьи в газеты, получал за это гроши и шел покупать на них книги. Ему как-то раз пришла в голову мысль, что единственное, что он захотел бы украсть – это подарочный сборник стихов Ду Фу или новый роман Кендзи Муруямы. Статус: закончен Размещение: с личного разрешения От автора: Это самый легкий мой текст, как мне кажется. Просто он писался слишком легко. Я не медик, но описание болезни читала, ознакомилась. Если читателям что-то не понравится в этом плане, то пожалуйста пеняйте на невнимательность автора.
Текст фанфика:
Он уже не относился к тому классу писателей, которые комкают листы и пишут на своих манжетах. Ему проще было напечатать текст, удалить строки, вставить пропущенные знаки, нежели писать, исписывать страницы, листы, обои, книги, а потом находить пятна чернил на пальцах.
Писательство, графоманство, марание листов, называйте как хотите становиться хобби, желанием выделится, профессией, судьбой, призванием. Он же видит в тысячах букв и строчек тяжелые камни, которые он скидывает со своей души. Эти камни бьются о его голову, разбивают ему кровь в лицо, а он их сбрасывает в глухие овраги, заполняя другие души своими словами.
Неожиданная, нежеланная болезнь пришла к нему в день рождения жены. Она пила из маленькой чашки кофе, его дочь сидела напротив и показывала обручальное кольцо, а ему стало до того тошно, что он упал в обморок. Видимо, его организм возненавидел эту жизнь.
Всю жизнь он просидел в офисе, протирая штаны, бездумно утопая в грязных счетах, столбиках цифр и приказах начальства. Изредка он, по профессии менеджер, писал небольшие статьи в газеты, получал за это гроши и шел покупать на них книги. Ему как-то раз пришла в голову мысль, что единственное, что он захотел бы украсть – это подарочный сборник стихов Ду Фу или новый роман Кендзи Муруямы. Он пробовал писать сам, долго и трепетно выводил свои истории, вкладывал в них жизнь, влюблялся в свои произведения, а потом разочаровывался. Он подавал заявки на конкурсы, но никогда не попадал в десятки и не получал грамот. Его слова трогали, но не были гениальны, они часто повторялись и постепенно теряли свой смысл. Ему хотелось известности, признания, его имени на чьи-то устах, но это так и осталось мечтой.
Врач говорит, что у него был инфаркт. Его сердце бьется хаотично. От холода, страха ли, горечи, бездействия? Ему почти пятьдесят, у него два сына, дочь и жена. У него незаконченная повесть и неоплаченные счета за телефон. Он не нянчил внуков. Ему грустно. Ему бы хотелось позвонить кому-нибудь, узнать какая завтра погода, а там между делом пожаловаться на жизнь, поискать утешения, жалости, грубости. Чуточку силы, чтобы смириться.
Писать день ото дня стало необходимостью. Он просто представить не мог себе время, когда не сядет за компьютер или не возьмет в руки ручку, чтобы черкануть пару строк. Пусть без изюминки, безвкусные, но хоть что-то. Это так необычно, дарить словам жизнь. Слова сами по себе холодные, они не несут никакого оттенка. Безликие.
Его старший сын не понимал его, младший даже не знает о его приступе, а дочь выходит замуж, ей не до этого. Он не может сказать жене, что пишет рассказы, ему стыдно. Она начнет упрекать его в бесполезной трате времени. Лучше бы он нашел вторую работу, надо платить за университет сына и покупать подарок на свадьбу. Ох, перевести бы дух, но сердце стучит все быстрее, быстрее.
Года три назад у него была любовница – молодая, красивая официантка. Она работала в известном ресторане, умела быть вежливой с клиентами и знала способ получить чаевые побольше. Ей было всего 25, а она запала на него, старика, как он считал. Девочке хотелось любви, ему хотелось истории, и они решили, что два раза в неделю можно опоздать домой на ужин и на работу. Она не была скупой на слова, хмурой и недовольной, как его жена. Ей первой он показывал свои тексты, слушал ее отчаянную критику в свой адрес и наблюдал за ее жизнью. Она много говорила, мало слушала и всегда была настолько честной, что его это пугало. В ней он черпал вдохновение. От одного только ее взгляда, нечаянного жеста в его лысеющую голову приходили фразы, образы. Он тут же бросался их записывать, хоть бы успеть ухватить эту мысль. Знаешь, это так, так здорово писать. Запоем, ощущать, как мысль ровным нескончаемым потоком льется через твои пальцы потом на клавиатуру, а потом на экран. Когда ты пишешь, то как будто горишь! Ты пишешь и пишешь, и остановиться нельзя, а вдохновение оно везде! И ты чувствуешь его в себе, знаешь, где оно и даже потрогать можно, стоит лишь прижать ладони к лицу или к сердцу. Оно в твоих жилах и ты задыхаешься от восторга и продолжаешь писать.
Пожалуй, именно это время было у него самым плодотворным. Но все заканчивается. Любовница неожиданно в слезах заявляется к нему на работу. На нее не похоже, он растерян. А она, она плачет от счастья, она бросает его, ненужного, говорит, что это получилось случайно, и она снова влюблена. Во время разговора ему в голову приходит мысль, о том, что женщина – самое страшное и разрушительное оружие, придуманное миром. Его хрупкое вдохновение улетучилось вместе с запахом ее духов.
Второй инфаркт случился на работе. Он внезапно перестал понимать, что за столбики цифр перед ним, гул голосов смолк, лишь неровно бьющееся сердце где-то в груди осталось. Ничего более. Последняя мысль в его голове была о той строчке, что он записал сегодня ночью. Надо, ее надо закончить. Пол оказался грязным и пах хлоркой. А потом случился разрыв сердца.
Через шесть часов операции он лежит под белым покрывалом, лицо его бледное, а пальцы нервно дрожат. Он почти не слышит обеспокоенный голос жены, но чувствует ее руку, которая гладит его по голове. Он словно стал маленьким ребенком, окунулся в свое детство, когда мать так же утешала его. Это было прекрасно.
Он отказывается от всех препаратов, просит не говорить жене, детям. Он умоляет врача, молодого паренька, что бы тот все держал в секрете. Ему почти пятьдесят, он отжил свое, он хочет написать свою последнюю историю и уйти. Паренек его убеждает, даже кричит на него, говорит, что пятьдесят – это не порог, что все можно прожить заново, что… что жить надо. Среднестатистический менеджер, глупый писатель отнекивается, отмахивается. Молодой врач смотрит недоуменно, он не верит, он еще надеется на свое слово, он так не хочет нарушать клятву. Писатель молчит, берет таблетки. В туалете он смывает их в водосток.
Перед смертью ему захотелось написать что-то такое, чтобы затронуло всех, что-то Великое, что-то столь низменное, чтобы было правдой. Наверное, это будет короткий рассказ, страниц на пять. О глупом юнце, возомнившем себя героем, или может о девушке, которая страдала от безответной любви. А может написать о своем сердце, своей жизни, своей жене, работе? Но писатель не хочет загадывать наперед. Он ждет свою последнюю музу. Она обязательно будет не очень красива, слегка полновата и напомнит ему жену. Она тихо будет вздыхать над его текстом и начнет шептать последнюю историю где-нибудь в половине первого. Днем, когда никто не тревожит. В полной тишине ее голос будет звучать колоколом.
Он встанет с кровати через неделю и начнет писать. Больной, ревущий, со сломанными пальцами и затоптанной душой он выплескивала всю ту дрянь, что мешали в его сердце люди, на экран. Его рвало его собственными текстами и угасающей жизнью. Пиши, пиши, не останавливайся, только допиши. В этом твоя жизнь.
Мне ТААААК понравилось, дорогая. Вот то, что кардинально различает нас с тобой - твоя мысль всегда закончена, у нее есть финал и она прекрасна. Пожалуйста, никогда больше не сомневайся в своем таланте, он безусловен, он есть, его не пропить и слить в водосток. Это одна из лучших твоих работ - я как будто бы сама была в этой истории,не то официанткой, не то пустой пепельницей - она чудесна, чудесна, чудесна... Я очень надеюсь, моя дорогая любимая бета, что ты сумеешь стать тем, кем не стал герой, не стала я, не стали многие еще.
Пы сы - но медицинское замечание-таки сделаю - если бы случился разрыв сердца он бы умер сразу же в течении шести-восьми минут. Теоретически его ушить можно, практически таких случаев нет.
Yuki - сан, большое-большое тебе спасибо. Знаешь, один из моих источников вдохновения - твои работы. Не говори, что в них нет финала. Он всегда настолько очевиден, что иногда становится совсем другой историей. Сомнения - неизменный бич всех авторов, от него не убежишь, он хлещет тебя по ногам и заставляет двигаться, совершенствоваться. Спасибо за надежду, на мою мечту.
Ты знаешь, у меня до тебя была одна бета - и она стала настолько мне близка, что уже полтора года я живу буквально от ее весточки до весточки. Я благодарна тебе за твой труд, за то, что снова в моей жизни появился такой талантливый человечек, который вдохновляется моими работами и вдохновляет меня. Ты очень-очень замечательный автор.
LucieSnowe-сан, да, а зависимость эта настолько сильна, что просто так отпустить не может. Я старалась сделать повествованиемаксимально реалистичным, не теряя своего стиля. Ярче жизни не может быть ничего. Даже рассказ.
Специально пришёл взглянуть на рекомендованную в Бест работу.
Писательство, графоманство, марание листов – называйте как хотите – становиться (мягкий знак не нужен) хобби, желанием выделиться (а здесь мягкий знак, как раз, нужен), профессией, судьбой, призванием. Он же видит в тысячах букв и строчек тяжелые камни, которые он скидывает со своей души. Эти камни бьются о его голову, разбивают ему кровь в лицо (а не лицо в кровь?), а он их сбрасывает в глухие овраги, заполняя другие души своими словами. Она пила из маленькой чашки кофе, его дочь сидела напротив и показывала обручальное кольцо, а ему стало до того тошно, что он упал в обморок. (объяснять, нет?)
Весь текст шерстить не буду. Что не понравилось: скачки времён. ИМХО негармонично вышло. Много лишних слов, в частности, местоимений. Пунктуационные ошибки. И, как ни жаль, снова – псевдофилософия. Красиво, но... Похоже то ли на предсмертный поток сознания, то ли на надгробную речь коллег по перу. Смысл теряется.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
