В сети вы найдете немало статей, посвященных этой довольно трудной и интересной теме. И я не собираюсь делать серьезный анализ и разбор, углубляться в филологические труды – цезуры там, анапесты да спондеи с трохеями всякие. Да и не умею я этого. Хотя рекомендую все-таки почитать, например, Ю. А. Лотмана. Его популярные статьи по теме стихосложения доступны пониманию даже непрофессионалов.

Но… Мне предложили написать, а мне хотелось поиграть.

Одна из сложностей поднятой проблемы заключается, например, в том, что рифма может дружить с ритмом и воевать с ним, не давая звучать вроде бы вполне рифмуемым словам. Этот момент я старательно обойду. Иначе будет очень «многа букав».

Впридачу, чисто из игровых соображений, ограничу себя одним поэтом – Борисом Пастернаком. Отсюда следует еще одно ограничение (чем больше правил, тем труднее и… в данном случае интересней) – я не буду рассматривать стихи с нерегулярным ритмом или его нарушениями. Но рассчитываю на любопытство читателей и надеюсь, что это очень интересное явление не будет обойдено по-настоящему пытливыми и стремящимися к познанию умами.

Постараюсь быть лаконичным и не утомлять читателя копипастой гениальных примеров. Хотя, честно, жутко чешутся руки залезть в творчество моих любимых рифмачей – Владимира Маяковского, Марины Цветаевой, Велимира Хлебникова (особенно) и Иосифа Бродского. Последний в одном интервью как-то высказался об особом невероятном слухе Бориса Пастернака. С чем я согласен беспрекословно, и это согласие предрешило выбор поэта для рассмотрения темы.

В общем, правила игры объявлены, начнем их нарушать))

О слухе. Перефразируя определение музыкального слуха в википедии, можно записать:
Поэтический слух — совокупность способностей, необходимых для сочинения стихов и активного восприятия поэзии.
Суховато, да? Что за способности? Как они определяются? Забейте. Сколько ни пытались дать четкое определение, например, таланту, так ничего толком и не придумали. Так что остается надеяться только на внутреннее чутье читателя. Ибо искусство вообще требует конгениальности творца и воспринимающего. Помимо эмоциональной сонастройки.

Не будем растягивать «баяны» типа «любовь-морковь-кровь», и растекаться в банальностях о значении ударения – если нет ушей, эти знания вам не помогут.
Вообще говоря, придумать новую рифму, по моему скромному мнению, уже невозможно. Ну, только если играть с неологизмами, да свои словечки придумывать. Поэтому и уперто избегать банальностей глупо. Однако найти поле для эксперимента (хотя бы личного) вполне можно.  Я просто укажу, как интересно почти не рифмующиеся (или вообще, казалось бы, не рифмующиеся) слова в работах Пастернака вдруг обретают поэтическое звучание.

Начну с более-менее воспринимаемого, а далее буду понемногу усложнять. Вот два слова: «колупать» и «колпак». В принципе, буквенный состав и фонетика кое-что нам говорит, да? Но хвосты у слов разные и как рифму их рассматривать совсем не хочется, да? Однако:

Он зайдет к тебе и, развинчен, 
Станет свечный натек колупать,
И зевнет и припомнит, что нынче
Можно снять с гиацинтов колпак.

Туда же:

Задекламирует чердак
С поклоном рамам и зиме,
К карнизам прянет чехарда
Чудачеств, бедствий и замет.

Мои уши не чувствуют дискомфорта. А ваши? Если да, то дальше вам читать противопоказано. Развивайте слух.

С заставы дул ветер и снег,
Как на рубежах у Варшавы,
Садился на брови и мех
Снежинками смежной державы.

Хочется придраться? Но можно вспомнить, что во многих областях нашей необъятной родины буква «г» звучит близко к «х». Такая вот озвонченная «х». Простили великого поэта?  Зато смотрите, как после слова «мех» нас уносит раззадоренным «рубежами» «жужжанием» последней строки. Изящно? Но это я уже немного отошел от темы. К Хлебникову потянуло)))

В принципе, промежуточная рифма вообще не обязательна – запиши это в две строки вместо четырех и проблема решена. Но тут проявляется честность поэта, выбравшего именно такой расклад.

А теперь то, что для меня лично вообще высший пилотаж. Предупреждаю, просто прочитайте, не пытаясь ничего анализировать:

Увидят тень орешника 
На каменном фундаменте? 
Узнают день, сгоревший 
С восхода на свиданьи? 

Прочитали? Звучит? А теперь рассмотрите рифмы. С точки зрения «любовь-морковь» их просто нет. Или не точны. Но этот как раз тот случай, когда нельзя воспринимать рифмы отдельно от ритма и звучания всего четверостишия в целом.

Если вам удалось почувствовать то, о чем я пытался рассказать, то, на добивку, прочитайте начало «Белых стихов» (напомню, белыми называются стихи, не имеющие рифмы, но имеющие размер (ритм)).

Он встал. В столовой было час. Он знал,- 
Теперь конец всему. Он встал и вышел. 
Шли облака. Меж строк и как-то вскользь 
Стучала трость по плитам тротуара, 
И где-то громыхали дрожки.- Год 
Назад Бальзак был понят сединой.
Шли облака. Стучала трость. Лило.

Здесь повторы («встал»-«знал»-«встал», «шли облака»- «шли облака», «стучала трость»-«стучала трость»), вплетенные в ритм, дают ощущение рифмованных стихов. Такое вот интересное использование тавтологий. Кстати говоря, в современной эммм… экспериментальной поэзии, тавтологии, как «супер»точная рифма – тоже прием.

Отдельная и интересная тема составных рифм. К сожалению ли, к счастью для нас - Пастернак редко пользовался такой рифмой, но у него можно найти примеры очень гармоничного ее применения:
«Почты», «то что».

Вырываясь с моря, из-за почты,
Ветер прет на ощупь, как слепой,
К повороту, не смотря на то что
Тотчас же сшибается с толпой.

Посложней: «сколько им» и «кокаин».

Сколько раз он рыт и бит,
Сколько им
Сыпан зимами с копыт
Кокаин!

Очень интересны рифмы с переносом и т.н. анжамбеманы (пойду, рот прополощу).  Хотя эти самые анжа… ажнабем… тьфу ты! Ну, вы поняли… Сами по себе, рассматриваемые отдельно – рифмы как рифмы. И вообще, это уже ближе к теме ритма, ударения, акцентов и т.п., а я же это решил старательно обойти. Поэтому просто пример:

Мне всё равно, каких среди
Лиц — ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной — непременно...

Не удержался я - Цветаева это. Просто ее анжамбеманы гораздо более раздражающи (в хорошем смысле), чем у Бориса Леонидовича. Здесь происходит разрыв предложения и слово, которым окончена строка, рифмуется. Этих самых анжамбеманов выделяют три вида – википедия вам в помощь. Их частое использование вызывает интересный эффект, будто читаешь зарифмованную прозу. Что в некотором смысле можно рассматривать как антиприем по отношению к использованию тавтологий и рифмующихся слов в белых стихах (см. выше).

Ну и, наконец, рифмы с переносом.
Примеры:

Сверни с проезжей части в полу-
Слепой проулок и, войдя
В костёл, пустой об эту пору,
Сядь на скамью и, погодя,
В ушную раковину Бога,
Закрытую для шума дня,
Шепни всего четыре слога:
- Прости меня.

Да – и снова я нарушил правила игры. Это не Пастернак. Это Бродский. Много такого у Цветаевой. Ну, не вспомнил я таких примеров Бориса Леонидовича. Может, их и нет вовсе.

Ну и так – для красоты и логичности финала - вернусь к Пастернаку:

И рифма не вторенье строк,
Но вход и пропуск за порог,
Чтоб сдать, как плащ за бляшкою
Болезни тягость тяжкую,
Боязнь огласки и греха
За громкой бляшкою стиха.

Ну, тут все точно)))

Фуффф…
Dixi! 
Ну, по крайне мере, все, что вспомнил.
Экспериментируйте! Слушайте! Дерзайте!
Поэты, блин…