 Фанфик «Softer than Before | 1. Проще приручить велоцираптора»
Шапка фанфика:
Название: Softer than Before
Автор: Furiosity
Переводчик: Куница
Фандом: Kuroko no Basuke
Персонажи/Пейринг: Аомине/Кагами/Куроко
Жанр: романтика, юмор, драма
Предупреждения: нецензурная лексика, групповой секс
Тип/вид: слэш
Рейтинг: NC-17
Размер: миди
Статус: в процессе
Разрешение на перевод: получено
Дисклеймеры: отказываюсь
Размещение: спросите
Содержание: Тут мозг Кагами - намного более странное место, чем ему кажется, Куроко не такой сдержанный, как все думают, а Аомине - это Аомине.
Текст фанфика:
"These bonds are shackle-free
Wrapped in lust and lunacy.
Tiny touch of jealousy
These bonds are shackle-free".
Placebo, "Ask for Answers"
Глава 1. Проще приручить велоцираптора
Поиски новой мечты, сомнительная уличная мода Аомине, неправильный подход к планированию будущего, провал Кагами как иллюстратора манги и успех в роли агента по недвижимости, содержание и кормление метафорических велоцирапторов, воинствующие старушки, выпускной под цветущими вишнями, Куроко в роли жутко пьяного парня в поезде и Александра Гарсия в роли голоса совести Кагами.
Это была любовь с первого фантомного броска.
Тайга не знает, что за новый прием у Куроко, который превращает его полную сосредоточенность на игре во что-то, близкое к сердечному приступу. Может быть, это позиция, которая отвлекает взгляд, заставляя мяч исчезать среди маек, потных лиц, скрипа кроссовок и гула толпы. Или то, как Куроко вытирает лоб после удачного броска, или эта его мимолетная полуулыбка, едва затрагивающая глаза.
Черт его знает.
Интерес к парням не стал сюрпризом для Тайги, он всегда был таким, просто не подозревал, что Куроко – его тип. Как раз в стиле Куроко: появиться из ниоткуда, утверждать, что был там все время, а забыть о его присутствии можно, только если он сам этого захочет.
Проблема была в том, что Куроко был не единственным, на кого запал Тайга.
В течение нескольких месяцев Аомине был невольной звездой ночных фантазий Кагами. Его чувства к Аомине являли собой горячую смесь из ненависти и восхищения, и при каждом новом взгляде на смуглое тело очередная его часть отправлялась в изумительно детализированные воспоминания. В последнее время любимой фантазией была та, где он случайно заходит в раздевалку Тоуо, в которой так кстати никого нет, кроме Аомине без майки и в шортах, спущенных достаточно низко, чтобы предъявить обвинение в публичном нарушении границ пристойности.
Тайга думал, что победа над Тоуо положит всему этому конец, полагая, что рассматривает Аомине как сексуальный объект, дабы ощутить преимущество над соперником (Алекс говорила, что даже спортсмены-натуралы прибегают к подобным уловкам, что-то вроде "кого имеем – тем владеем"), но тяга только усилилась. Его притязания на Аомине включали в себя большее, чем просто заполучить того в качестве секс-игрушки, он хотел узнать, как выглядит Дайки без привычной презрительной усмешки. Хотел узнать того Аомине, которого помнил Куроко.
А теперь и сам Куроко вошел в сферу его сексуальных интересов, привлекая к себе столько же внимания, как и Аомине. Вдобавок ко всему, это выглядело так, будто он всегда был там, но Тайга заметил его только сейчас.
Тайга не сильно заморачивается на этот счет. Возможно, став старше, он мысленно вернется к этому и все поймет, но сейчас он не собирается идти на поводу у собственных эмоций. Те фантазии, которые он мечтает воплотить в жизнь, все до единой касаются баскетбола.
"Мой мозг мыслит странно, – заключает Тайга. – Но пока у меня есть баскетбол – мне плевать".
Матч против Йосена продолжается.
***
В старшей школе именно баскетбол сдерживает странные порывы мозга Тайги: Поколение Чудес отнюдь не стремится быть превзойденным.
Во второй год его учебы на Зимнем Кубке Сейрин наголову разбивает Ракузан, но уступает Кайдзе в полуфинале. В этом же году они выигрывают межшкольные, но только потому, что Аомине учится заграницей и Тоуо терпит поражение от Сейхо. На третий год Сейрин проигрывает Зимний Кубок Тоуо.
В этом проигрыше для Тайги концентрируется горечь окончательной потери: через каких-нибудь пару недель он заканчивает школу, и это последняя игра против Аомине, разве что они пересекутся, будучи уже в университете. Или придется ждать аж до профессионального уровня, если Аомине не собирается поступать в университет. Тайга не может просто взять и спросить, у него нет даже адреса электронной почты Дайки.
О собственном поступлении волноваться нечего: с середины второго года к нему обращались скауты из различных школ. Он выбрал Токай, потому что к ним собирается Куроко, а сам Куроко идет туда из-за того, что их баскетбольный клуб Шонан считается сильнейшим в Канагаве. Для Кагами единственная цель поступления – это осчастливить родителей; бизнес-управление интересует его так же сильно, как и подводное плетение корзин. Он хочет только продолжать играть в баскетбол.
Когда он стал лучшим игроком Японии, пусть всего и на несколько месяцев, то не почувствовал чего-то исключительного. Он нашел друзей, обзавелся заклятыми врагами и влюбился на баскетбольной площадке, а сама битва за первое место была более увлекательной, чем ощущение победы.
Он хотел обрести новую мечту.
Стоя рядом с Куроко перед списками новичков Токайского университета в кампусе Шонан, Тайга чувствует привкус новых устремлений в порывах весеннего ветра. Если простоять тут еще немного, он сможет почувствовать их запах или даже набраться смелости, чтобы взять Куроко за руку.
– Вот ты где, Кагами-кун, – Куроко указывает на список прошедших экзамены. – Мои поздравления.
Агент предупреждал, чтобы он молчал о том, что сдал чистый экзаменационный лист, но Тайга считает, что Куроко можно сказать об этом. Просто не тут. Он не думает, что Куроко будет возражать, но тот, кто услышит об этом, определенно стал бы.
– Ну, да, – он чешет нос, чтобы скрыть лгущий рот. – Спасибо. А себя ты уже нашел?
– Чуть раньше, – отвечает Куроко. – Пока ты разговаривал по телефону.
– Итак, творческое письмо, а? Поздравляю. Собираешься стать следующим Рю Мураками? – спрашивает он.
Куроко одаривает его бесстрастным взглядом:
– Если бы я был Мураками, то, скорее, Харуки, а не Рю. Считаешь, что я слишком люблю всех поучать?
Тайга поднимает руки:
– Эй, сдаюсь, сдаюсь. Просто назвал первого пришедшего на ум писателя, никого из них я не читал. Книги навевают на меня сон.
– Ну, мне нравится читать, – говорит Куроко. – Ой, а это не Аомине-кун там?
Желудок сжимается, когда он видит у соседней доски объявлений Аомине, как обычно, возвышающегося над толпой. Он одет в футболку с длинным рукавом и толстовку с капюшоном, а мир еще не видел более уродливых солнцезащитных очков, но каким-то образом он умудряется приковать к себе все взгляды. Заметив Тайгу, он хмурится и хочет отвернуться, но Куроко машет ему, и на смуглом лице мгновенно разливается нахальная усмешка. Аомине направляется к ним.
– Ну, и что вы, неудачники, тут забыли? – подойдя, спрашивает он.
– Пришли пригласить тебя на групповушку, блин, а ты что подумал? – огрызается Тайга, кивая на списки студентов. Его бесит собственный интерес к Аомине. "Я уже выбрал Куроко. Почему бы тебе просто не исчезнуть? И почему я не могу перестать думать о тебе?"
Левая бровь Аомине насмешливо приподнимается:
– Я и не знал, что вы двое – парочка.
– Мы не парочка, – отвечает Куроко. – Кагами-кун просто дразнит тебя.
– Я знаю, балбес, – ухмыляется Дайки. – Просто хотел взглянуть на реакцию Кагами, а ты все испортил.
– Весьма сожалею, – невозмутимо говорит Куроко. – Я очень удивился, увидев тебя тут. Думал, ты пойдешь в тот же университет, что и Момои-сан.
– Если бы! Меня заметил местный баскетбольный клуб, так что даже не пришлось сдавать эти дурацкие вступительные экзамены. Кроме того, здесь есть юридическое отделение для старшекурсников, а в университете Сацуки такого нет.
Юридическое? Тайга пытается представить его в деловой одежде в зале суда, и настолько преуспевает в этом, что, похоже, у ночных фантазий появилась новая пища – Аомине, медленно стягивающий с себя элегантный костюм-тройку.
– Но, в любом случае, – продолжает тот, – ты же сказал, что поступаешь сюда, а мне хочется продолжать играть с тобой в баскетбол, Тецу. – Он взъерошивает Куроко волосы, и Тайга просто разрывается от умиления и желания, чтобы Аомине не распускал руки.
– Мне бы тоже этого хотелось, – говорит Куроко. – Надеюсь, мне позволят вступить в этот баскетбольный клуб.
– Конечно, позволят! – одновременно отвечают Тайга и Аомине, начиная прожигать друг друга взглядами, полными взаимной ненависти. Ну, у Кагами это, скорее, не ненависть, а "почему-бы-тебе-тоже-в-меня-не-влюбиться?", но пока Аомине будет считать это ненавистью, Тайга будет на высоте.
– Раньше Тецу был только моим, – говорит Аомине. – Так что и не надейся заграбастать всего его себе. Темные глаза вызывающе блестят, и это буквально парализует Тайгу. Он понимает, что Аомине имеет в виду баскетбол, но как же легко увидеть подтекст в словах "Тецу был только моим"…
Пока он мнется в поисках достойного ответа, телефон сигнализирует о входящем сообщении.
– Это от хозяина квартиры, Куроко. Мы можем пойти взглянуть на нее прямо сейчас.
– Вы еще и жить собираетесь вместе? О, как мило! – его снисходительная усмешка напоминает Тайге о множестве других, которые он хотел бы стереть с лица Аомине, останься они наедине и поладь не только в его воображении. "Блядь, нет! Это пора прекращать".
Куроко пожимает плечами:
– Это логично, разве нет? У нас будет больше времени для игровой практики, если мы будем жить рядом. Даже моя мама согласилась с этим. Увидимся, Аомине-кун.
– Да, пока, – Тайга собирается уйти, несмотря на бурные протесты своего внутреннего влюбленного по уши шестнадцатилетки, который с радостью бы весь день терпеливо сносил оскорбления от Аомине, если ему будет позволено пялиться на ту темную ямочку чуть пониже горла.
Дайки не отстает:
– Это далеко отсюда?
– Сразу возле станции метро… Эй, а тебя-то кто приглашал?
– Я сам себя пригласил, – Аомине слегка ударяет его кулаком в плечо. – Расслабься, я просто хочу убедиться, что у Тецу будет все в порядке.
– Конечно, будет, – Куроко материализуется межу ними. – Я множество раз оставался у Кагами-куна, и он никогда не забывал меня покормить.
"А еще каждый раз мечтал тебя завалить", – мысленно добавляет Тайга, глядя на его затылок и думая о том, какой звук издаст Куроко, если лизнуть его в шею. Если Аомине беспокоится именно об этом, то он прав. Рано или поздно придется поговорить с Куроко начистоту, или их дружба превратится в одну сплошную ложь.
Мозг Тайги ненадолго зависает, когда он всматривается в лица прохожих, пытаясь понять, что те видят, глядя на них троих, идущих вдоль кампуса по обсаженной деревьями дороге. "Двух высоких парней и одного обычного, ты, кретин. Никто не заморачивается с этим, кроме тебя".
Когда ему было шестнадцать, Тайга иногда представлял себе нечто схожее, только с оговоркой на старшую школу: трое парней, которые всегда вместе, и все это с каким-нибудь романтическим уклоном. Что-то, достойное олдскул-манги, с тонким гомоэротическим подтекстом, происходящее в сонном прибрежном городке, населенном дружелюбными людьми, и с обязательной традицией какого-то глупого фестиваля, связанного с детьми, или борцами сумо, или боями в грязи, или гигантскими пенисами... Или со всем вышеперечисленным сразу.
Они познакомились в первый день занятий, быстро стали друзьями, сразу же столкнулись с кризисом масштаба всей школы и успешно его преодолели, поклялись, что всегда будут вместе, исключили девушек (потому что женщины не допускаются в окологомоэротические истории), позволили мелкой ревности себя рассорить и целый месяц шли каждый своим путем, а потом невероятно драматично воссоединились. И, конечно, перед тем, как они займутся сексом (или хотя бы попытаются сделать это), художник зальет всю страницу сплошным цветом и напишет в белых облачках несколько проникновенных слов. Может быть, даже хайку.
Криво улыбаясь, Тайга нагоняет остальных. "Вот почему Куроко будет писателем, а не я". Такое бывает только в книжках; он понимал это, когда ему было шестнадцать, а сейчас уверен в этом абсолютно. Тем не менее, приходится сделать над собой усилие, чтобы подавить импульс вклиниться между Аомине и Куроко, обнять их обоих за плечи и на секунду поверить, что они обернутся к нему с ответными улыбками.
– Это сразу за мини-маркетом, – обращается он к Куроко, когда они выходят на оживленную улицу. – Как раз напротив – станция метро, а в двух кварталах на юг есть Маджи Бургер.
– Ты говоришь как настоящий торговец недвижимостью, Кагами-кун.
– Неправда!
– Заткнись, Кагами, Тецу в сто раз лучше разбирается в людях, чем ты, – раздражающе уверенно говорит Аомине.
– Однако в себе-то я разбираюсь лучше, чем кто-либо другой, – протестует Тайга, сворачивая к соседствующей с их будущим домом парковке. – И судить об этом уж точно будет не человек, который приглашает сам себя.
Аомине округляет глаза:
– Но это даже не смешно!
– Зато правда, – вставляет Куроко. – Нам машет какой-то толстяк. Это арендодатель?
– Да, это Уэда-сан, он раньше работал с моим стариком.
– Полезные связи, – бормочет Аомине себе под нос, заставляя Кагами нахмуриться.
– А, Тай-кун, давно не виделись! Надеюсь, у тебя все в порядке? – спрашивает Уэда, когда они походят ближе. – Как поживают твои родители?
– Доброе утро, да, у них все хорошо, спасибо, что спросили, – с поклоном отвечает Тайга. – Это мои… ну, Куроко – тот, что пониже – мой будущий сосед по комнате. А другой – это Аомине, он из нашей баскетбольной команды, – даже странно, насколько легко это сходит с его языка.
Куроко и Аомине обмениваются с хозяином дежурными любезностями, и Уэда ведет всю троицу по коридорам к лифту, по пути разглагольствуя о том, как, должно быть, захватывающе только что поступить в университет, предаваясь воспоминаниям о собственных студенческих днях и делая комплименты вымахавшему Тайге. Кагами никогда не понимал, почему взрослые носятся с ростом своих детей, ведь он не делал ничего особенного, чтобы стать таким высоким. То, как быстро дети растут, лишь отражает быстротечность времени.
Когда они доезжают до пятого этажа, Уэда передает ему связку ключей с номером "504" и нажимает кнопку первого.
– Заходите и осмотритесь, ребята. Я забыл кое-какие бумаги в машине, скоро вернусь.
– "О, Тай-кун, какой ты вырос большой и красивый!" – фальцетом передразнивает Аомине, когда они заходят в квартиру. – Он это серьезно?
– Прекрати, – отрезает Кагами, раздражаясь больше от того, что его семейное прозвище использовали без разрешения, чем из-за неуважения к господину Уэде.
– Ты хочешь подписать договор сегодня? – спрашивает Куроко, нагнувшись, чтобы расшнуровать обувь.
Тайга вешает куртку и скачет на одной ноге, пытаясь сбросить второй ботинок.
– Да, сэкономлю ему время. Вся эта авансовая хрень уже оплачена, так что это только формальности.
Мрачно уставившись на него, Аомине изрекает:
– Неплохо, наверное, быть сыночком "денежного мешка", а, Кагами?
Тот пожимает плечами, ощущая дискомфорт.
– Так было не всегда, – бормочет он. – Собственно, какое тебе дело?
– Повелся, – хищно улыбается Аомине.
– Отъебись.
Помещение представляет собой длинный коридор от прихожей до балкона, дверь слева ведет на кухню, смежную с гостиной, дверь справа – в спальню, из которой можно попасть в ванную. Тут менее просторно, чем в Токио, но более чем достаточно места для них двоих. А если сюда занесет Алекс, то она сможет переночевать на долбаном диване.
– Всего одна спальня? – спрашивает Аомине, заглядывая в темную пустую комнату.
– Мы парни, – отвечает Куроко. – Ничего страшного.
– Что, никто из вас не дрочит? Или вы планируете делать это вместе?
Тайга благодарен опущенным жалюзи за полумрак; одна только мысль о подобном времяпрепровождении с Куроко заставляет его краснеть, как влюбленного школьника.
– Хватит пошлить, – одергивает он Дайки, и они переходят из гостиной на кухню. – В кладовке есть раздвижные ширмы. Не то чтобы это тебя хоть как-то касалось.
– Тут даже для мисок Нигоу есть место, – говорит Куроко, указывая на небольшую отгороженную площадь рядом с холодильником.
Тайга по-прежнему не уверен насчет совместного проживания с собакой, даже если это Нигоу, но родители Куроко отказались ухаживать за щенком в его отсутствие, так что или Нигоу переезжает к Куроко, или Куроко возвращается домой и будет ездить на учебу из пригорода. Но если что-то глупое типа отгороженного участка для кормушки делает Куроко настолько счастливым, то Кагами уверен, что разрешил бы завести и велоцираптора.
– Мне тут нравится, – провозглашает Аомине, обвивая рукой плечи Тайги. – Решено: я тоже буду жить с вами, смертные.
Куроко в изумлении смотрит на него, а Кагами боится повернуть голову, иначе их лица окажутся слишком близко. Его спина деревенеет, пока он борется с желанием расслабиться в этом полуобъятии.
Если честно, ни о чем лучшем и мечтать было нельзя, но он не может просто так взять и согласиться. Это будет совсем не в его стиле и, возможно, даже покажется, что он предал свои чувства, чего бы ему хотелось в последнюю очередь. Рука Аомине, тяжелая и теплая, все еще на плече у Тайги. Теперь он не сможет считать, что выбрал Куроко. Если Аомине здесь останется, придется снова топить свои неуместные желания в баскетболе.
– Не бойся, я не кусаюсь, – шепчет Аомине ему на ухо. Тепло его дыхания и звучание низкого голоса так быстро и глубоко проникают внутрь, что Тайга еле подавляет ответный стон.
– Не стой так близко, у меня от тебя икота, – отодвигаясь, говорит он.
– О, отлично, если ты икнешь сто раз подряд – ты умрешь! – Аомине пытается схватить его за футболку и притянуть обратно, но Кагами выворачивается. Через мгновение, как если бы они были на площадке, их взгляды встречаются, оценивая и непрерывно атакуя друг друга телепатически. Глаза Аомине поблескивают в полутьме, и у Тайги подкашиваются колени.
– Это глупое суеверие, Аомине-кун, – слова Куроко разряжают обстановку.
Кагами отводит взгляд.
– Ты ведь все равно переедешь, даже если я откажусь, так что поступай, как знаешь.
– Тецу, ты не давал этому парню инструкций по Аомино-содержанию и кормлению?
– Есть определенные вещи, касающиеся тебя, Аомине-кун, которые заметит даже круглый дурак.
– Кто это тут круглый дурак? – требует объяснений Тайга, наклонившись к Куроко.
– Ой, я сказал что-то не то? Мои извинения.
– Нет, Тецу, ты абсолютно прав. Отвяжись от него, Кагами.
Кто-то звонит в дверь. Наверное, Уэда принес договор.
Кагами вздыхает и идет открывать. "Проще было бы приручить гребаного велоцираптора".
***
В этом году вишни зацветают намного раньше. В новостях говорят, что это связано с погодой, и чокнутые старушки из соседнего дома собираются протестовать против глобального потепления у полицейского участка, расположенного рядом с вокзалом. Тайга будет скучать по этим боевым бабулькам, хотя и предпочитает любоваться вишневым цветом, а не волноваться за целую планету.
Он никогда не понимал всей этой возвышенно-сплачивающей фигни про спиртное, но с нетерпением ждет беззаботных студенческих гулянок. Тайга поворачивается лицом к солнцу и блаженно жмурится под его теплыми лучами. Провожать выпускников Сейрин собралась вся команда. Естественно, они считают себя чертовски остроумными, потому что устроили для Кагами и Куроко мнимую свадьбу. Как выясняется, только они двое останутся вместе. Фурихата переезжает в Киото, Кавахара собирается учиться заграницей, а поступил в Тодай – из всех людей – Фукуда.
Шестеро теперешних членов команды – первогодки, специально выбравшие Сейрин, чтобы играть в баскетбол. Все еще трудно поверить, что слабенькая беги-бросай команда, к которой три года назад присоединился Тайга, стала самой сильной из всех. Хотя даже сейчас ни одна школа не сможет выпустить монстра, подобного Аомине.
– Я предлагаю тост! – восклицает Рико (она прогуливает занятия в университете, чтобы напоследок оттянуться с ними, и уже слегка перебрала). – За Кагами-куна и Куроко-куна, вечного здоровья и процветания на долгие годы вперед!
– Но мы же даже не геи, – без особой уверенности возражает Кагами, но его все равно никто не слушает, кроме сочувственно глядящего Куроко, посасывающего пиво, навязанное Фукудой несмотря на протесты, что они еще несовершеннолетние.
Тайга и Тецуя – парочка, эта шутка гуляет с их первого года обучения. "Хотел бы я, чтобы это на самом деле было так".
Он прикрывает глаза и дремлет, просто позволяя смеху и болтовне омывать себя, пока не слышит присоединившийся к общему гулу незнакомый женский голос в сопровождении даже-чересчур-знакомого шелкового баритона. "Какого хрена здесь забыл Аомине?"
– Что это с Кагами – совсем разморило? – голос Дайки приближается.
Тайга разворачивается к нему, показывая средний палец:
– Я могу перепить любого из здесь присутствующих, просто не хочу.
– Он размышляет о предстоящих годах здоровья и процветания, – торжественно говорит Куроко. – Как ты здесь оказался, Аомине-кун?
– Я провожаю Мари-чан обратно в отель, – он кивает в сторону грудастой рыжей иностранки, которую в данный момент придурки-старшеклассники Сейрин воспевают в серенадах на ломаном английском. – А после этого… кто знает? – незаметно для молодой женщины он делает похабный жест, и Тайге очень хочется подойти (то есть подползти по скатерти для пикника, вставать уж слишком лень) к ней и посоветовать найти кого-нибудь другого вместо этого похотливого гада. – Не волнуйтесь, завтра я приду вовремя, – добавляет Дайки.
– Постарайся не опаздывать, – говорит Куроко. – Не думай, что мы будем тебя ждать.
– О, кстати, Аомине, это напомнило мне кое о чем, – Тайга привстает, опираясь на локоть: – Держи своих особых друзей подальше от нашей квартиры.
Тецуя кивает:
– Да, пожалуйста, Аомине-кун.
– Вот почему я и решил жить с вами, идиоты, – ухмыляется тот. – Не люблю приводить домой посторонних; по утрам некоторых из них поганой метлой не выгонишь.
– Кому ты это рассказываешь, – растягивает слова Тайга. – Мы разок впустили тебя, и погляди, что вышло.
– Кагами-кун сказал что-то смешное, – икая, констатирует Куроко.
Тайга пихает его в плечо и снова укладывается, закрывая глаза. Все еще хочется подойти к той женщине, Мари, и просветить ее насчет Аомине. В его намерениях по отношению к ней нет ни капли благородства. Тайга ревнует; он всегда ревновал, выслушивая россказни о похождениях Аомине, но то была ревность на расстоянии. Они виделись пять-шесть раз в год, не больше. А теперь он впервые воочию наблюдает новую пассию Аомине, и это дохуя выбешивает. "Я просто полежу так, пока он не уйдет".
Пять минут спустя Аомине их покидает, и выясняется, что за это время Куроко успел прикончить свое пиво.
– Кагами-кун, как ты считаешь, там еще что-нибудь осталось? – спрашивает он, поглядывая на переносной холодильник.
– Думал, у тебя нравственные запреты, – говорит Тайга, вставая, чтобы проверить. Он вылавливает из кусков льда новую банку и передает Куроко, который сразу же ее открывает и начинает пить, будто это вода.
– Я их успешно преодолел, – бормочет Куроко с нечитаемым выражением лица.
– Знаменитые последние слова, – он достает еще одно пиво для себя.
Когда вечеринка подходит к концу, Куроко уже настолько пьян, что на самом деле хихикает. Тайга возносит небольшую молитву божеству, этим утром вдохновившему его перевезти оба чемодана Тецуи к ним на квартиру. Если бы Куроко показался родителям в таком состоянии, его мама, скорей всего, заперла бы его дома до тех пор, пока ему не исполнится двадцать.
Они прощаются с остальными, обещая не пропадать, под нескончаемый поток грязных шуточек о первой брачной ночи. Аомине со своей прелестницей-иностранкой остался где-то на периферии сознания, и все, о чем думает Тайга – как сильно хочется, чтобы сегодня действительно была их первая брачная ночь.
– Кагами-кун, – говорит Куроко по дороге домой, когда они садятся в пустую электричку, – а это правда, что в Америке геи могут пожениться?
– Не везде, – уточняет Тайга. – В Лос-Анджелесе могут, – поезд замедляет ход, и их плечи соприкасаются.
Куроко не спешит отодвигаться.
– Если бы мы решили пожениться, ты бы надел костюм или свадебное платье?
– Да кто пойдет за такого пьяницу, как ты? – у Тайги потеют ладони. Предполагалось, что Куроко, напившись, будет по-дурацки хихикать, а не флиртовать. Впору спасаться бегством, но он и так уже стоит у самых дверей.
Куроко смеется:
– Я не делаю предложение, просто поддерживаю разговор. Этот вопрос тебя смущает?
– Конечно, нет, придурок! – "Ебать, конечно, да! Как можно спрашивать у мужика подобную хрень и при этом практически тереться об него?" – Очевидно, что я был бы в костюме.
– Очевидно, потому что ты парень?
– Нет, очевидно, потому что в платье я выглядел бы нелепо. И ты, кстати, тоже. Нам пора выходить.
Он тащит Куроко в мини-маркет, покупает "Юкон" и заставляет выпить всю бутылочку. Последнее, что им нужно с утра, так это главные роли в документальном фильме "Первое похмелье Куроко Тецуи".
– Иди в кровать, я посплю на диване, – говорит Тайга, когда они поднимаются в квартиру.
– Нет, мне нравится твой диван, – возражает Куроко, стягивая штаны. Он аккуратно их складывает и водружает на крышку одного из чемоданов, снимает носки и тоже их разглаживает, затем берет небольшой мешочек и, пошатываясь, направляется в ванную.
Кагами чувствует себя странно, собираясь чистить зубы в то время, пока рядом плещется Куроко. В прошлом у них никогда не было проблем с тем, чтобы делить одну ванную, так что же изменилось сегодня? Что Куроко все еще пьян? Или дело в типа-свадебной прощальной вечеринке? Или это из-за странных вопросов в электричке?
"Это мой последний шанс выбрать Куроко, пока к нам не присоединился Аомине. Я все еще могу это сделать".
Он смотрит прогноз погоды, когда появляется Куроко – его взгляд до сих пор расфокусирован, да и с поддержанием равновесия возникают определенные проблемы.
– Почему ты до сих пор не в постели, Кагами-кун? – спрашивает он. – Грузчики придут в пять, ведь так?
– Ждал, пока ты закончишь, – отвечает Тайга, выключая телевизор.
– Прости, что я так долго, – после возвращения из душа Куроко неотрывно на него смотрит.
– Все нормально, – выдавливает он, глядя в сторону. На голом бедре Тецуи осталась капелька воды, и Тайге до боли хочется ее слизнуть. – Я принес тебе белье, – он кивает на диван, где сложил простыню, одну из своих подушек и лоскутное одеяло. – Все, что смог найти. Извини.
– Спасибо. Ты действительно домашний.
– И как это понимать? – спрашивает он, старательно удерживая взгляд на лице Куроко.
– Как комплимент, – тот плюхается на диван. – Ты намного более зрелый, чем я.
– Не нужны мне твои комплименты, – бормочет Тайга. Невозможно сосредоточиться ни на чем другом, кроме практически голого Куроко у него на диване. Вот оно: последний момент, когда выбор еще возможен. Кагами переминается с ноги на ногу, а потом подходит к окну, делая вид, что ищет что-то снаружи. Хладнокровие – вот что ему нужно, но его не найти этим весенним вечером.
Почему он так нервничает? Тайга тысячи раз видел Куроко полуобнаженным. И миллион раз касался его в разных местах – в тренировочных и официальных играх или когда они помогали друг другу с растяжкой. Баскетбол – это не контактный вид спорта, но в любом случае игроки часто касаются друг друга. "Но это не баскетбол. Баскетбол бы спас меня от всего этого".
Он оборачивается, чтобы пожелать спокойной ночи. Куроко уже забрался под одеяло и по-прежнему пристально на него смотрит. Взгляд этих голубых глаз наводит на мысль, что Тецуя овладел телепатией, и Кагами вздрагивает.
– Кагами-кун, я хочу тебе кое-что сказать, но это секрет, – нечленораздельно говорит Куроко. – Подойди ближе.
Удивляясь, почему нельзя произнести это вслух, ведь они одни в квартире, Тайга приседает перед диваном. Лучше повиноваться, а то вдруг у пьяного Куроко откроется темная сторона? Тот поворачивается лицом к нему, кладет руку Тайге на затылок и притягивает ближе.
Вместо того чтобы поведать страшную тайну, Куроко целует его в уголок рта. Кагами застывает, неспособный отреагировать, потому что ни одна из его версий реальности не сочетается с происходящим; о таком можно только мечтать, это нереально, этого не может быть. Глаза Тецуи все так же бесстрастны, когда он мягко отстраняется, удерживая взгляд Тайги, от него пахнет мятой и спиртным. Он прикусывает нижнюю губу Тайги, влажно проходясь зубами по нежной коже.
У Кагами вырывается испуганный возглас. Его сердце вспоминает свое предназначение и начинает лихорадочно наверстывать секунды простоя. Куроко закрывает глаза и снова целует его в губы, и на этот раз можно почувствовать прикосновение его языка, гладкого, влажного и очень мягкого. Тайге так хорошо, что рот приоткрывается сам по себе. Куроко углубляет поцелуй, и Тайга подается к нему, закрывая глаза и ощущая во рту привкус мяты и алкоголя.
Те звуки, которые издает Куроко, их затрудненное дыхание и тихие непроизвольные стоны – ни одна из ночных фантазий не возбуждала Тайгу настолько сильно. "Это на самом деле происходит?"
– Меня это так заводит, – выдыхает Куроко между поцелуями. Он отбрасывает одеяло, хватает ослабевшую руку Кагами и опускает ее себе на талию, даже ниже. Как бы силен ни был Куроко – Тайга сильнее, он не такой пьяный, и внезапно понимает, что под "заводит" имелся в виду совсем не игровой азарт.
Это было бы изнасилованием. Так говорила Алекс, отчитывая Тацую за намерения подпоить какую-нибудь девчонку из класса и трахнуть ее. "Если эта девушка переспит с тобой только в состоянии алкогольного опьянения, значит, по-настоящему она тебя не хочет, а ты – похотливый козел".
Тайга осторожно высвобождает руку:
– Утром ты об этом пожалеешь, – губы огнем горят, но он все-таки отодвигается.
– А вот и нет, – шепчет Куроко с полузакрытыми глазами. – Пойдем в постель, Кагами-кун. Я хочу попробовать тебя на вкус.
– Спокойной ночи, Куроко, – говорит Тайга, снова укрывая его одеялом. Он абсолютно уверен, что большая часть его здравомыслия изодрана в клочья нахлынувшим возбуждением, поэтому он выключает свет и сбегает в ванную.
Кагами очень долго не может заснуть. Холодный душ избавил от непрошеной эрекции, но также и прогнал усталость. Тайга неподвижно лежит в кровати, уставившись в потолок на смутные очертания вентилятора, и задается вопросом, сможет ли он, блядь, утром взглянуть Куроко в глаза.
|
