В ночь перед операцией, Ариадна мучилась от бессонницы. Вовсе не из-за волнения. Жители квартиры были свидетелями семейной перебранки, но предпочитали сохранять нейтралитет. Имс старший отчитывал сестру за принятое ею решение и грозил кровавой расправой над Артуром. Имс младшая посылала брата ко всем чертям, настоятельно рекомендую не лезть в её личную жизнь.
Ариадну не спасал даже телевизор, который она использовала последнее время как музыкальную шкатулку с колыбельной. Тогда она решила поискать спасения у рисования. Обычно помогало.
Ко всему прочему, сегодня с Ариадной случилось нечто весьма необычное.
Она, по привычке, начала осмотр города с площади. Пласа — Майор, Пуерта – дель – Соль были зарисованы вдоль и поперёк. Из запланированных, оставалась площадь Сибелес. На зарисовки ушло чуть более двух часов. Затем она двинулась в сторону бульвара Пасео – дель – Прадо. Не то, чтобы она была поклонницей фонтанов с фигурами римской мифологии. Просто было любопытно взглянуть. Для общего развития.
И взглянуть было на что. Бульвар построен наподобие площади Навона в Риме, он имел форму эллипса. На территории установлены три фонтана: фонтан Нептуна в начале, фонтан Апполона в центре и фонтан Кебеллы в конце бульвара. Впечатляющее зрелище. Местные жители, похоже, уже свыклись с красотой здешней архитектуры, потому не так восхищались ею, как Ариадна или любой другой гость города.
Здание, чью архитектуру Ариадна хотела запечатлеть своими руками, было здание арены боя быков Лас – Вентас. Соборы и пустыни святых — это банально. Другое дело место, где проходит коррида! Не было больше в Испании места, которое бы так дышало традициями и национальным духом. Любопытно, что с виду Лас — Вентас походила на самое обычное здание министерства. Например, министерство транспорта. Автором арены был архитектор Аюсо. Он использовал множество полукруглых арок и керамических конструкций.
Тут же, много лет назад, выступал знаменитый тореадор Манолете. Ариадна вспомнила, что когда — то смотрела с соседкой по комнате в общежитии фильм об этом человеке. И ей даже понравилась история. Нет, всё – таки, те, кто вступает в бой с быками — абсолютно сумасшедшие. Они сродни наркоманам, только «ловят кайф» не от химических препаратов, а от чистого адреналина.
За время учёбы в колледже, Ариадна провела много часов в людных аудиториях, но так и не привыкла к чужим взглядам в свою сторону. Она слишком чутко ощущала, что на неё смотрят. Так случилось и в этот раз, когда она занималась эскизами арены.
Девушка подняла глаза от работы и обнаружила, что на неё смотрит парень с большими наушниками на шее. Юноша был в очках в черной оправе, волосы спрятаны под капюшон зелёной пайты: ночью снова шел дождь, и на улице было зябко без какой-нибудь верхней одежды. Молодых людей отделяла проезжая дорога, и когда Ариадна встретилась с парнем взглядом, тот перевёл его на проезжающую мимо машину, словно бы его интересовала она, а не девушка. Но чутьё не обманет какая — то там иномарка.
Самое странное заключалось в том, что это была не последняя их встреча. Ариадна увидела парня у станции метро. Взращенные колледжем привычки заставили девушку кивнуть ему в знак приветствия. Но тот смотрел в абсолютно другую сторону. Слава Богу! Вот ерунда бы получилась! Потом, Ариадна увидела его из окна автобуса, по пути в бизнес – центр Мадрида AZCA. Он стоял у башни Пикассо, а с ним — неприятного вида испанец. Судя по связке ключей, последний искал пассажира для своего такси и решился обрести его в лице безвинного иностранца (парень был вовсе не похож на местного, несмотря на тёмные глаза).
Молодёжная комедия, не дать, не взять, как говорит Сол.
Ариадну что-то отвлекло от воспоминаний, она даже не заметила, что нарисовала первый в жизни портрет. На весь лист красовалось лицо незнакомца с Лас – Вентас. Девушку занимало другое: воцарилась долгожданная тишина. Имсы утихомирились. Ариадна поспешила выключить свет, чтобы он не мешал Сол заснуть.
Но Сол в комнате не оказалось. Постель пуста. Только гомон телевизора нарушает всеобщее спокойствие.
— Соланж, ты тут? — позвала она в темноте, на всякий случай. Ответа не последовало.
Тогда Ариадна выглянула в коридор. Перед ней открылась неожиданная картина: плоская белая бутылка, пузатый бокал, слабо горевший подсвечник, тарелка нарезанный яблок и хозяйка квартиры, сидящая на белоснежной ковровой дорожке и устремившая взгляд на фотообои. Увиденное сбило архитектора с толку. Сол никому не разрешала даже дышать на свой ковёр, а теперь первая капля воска могла хладнокровно прожечь в нём дырку.
— Опять полуночничаешь?
— Я не заметила, что всё утихло. И тебя нет. Решила поискать.
Странно всё выглядело сейчас. Коридор было выхвачен из привычного окружения. Во тьме только слабое пламя свечи, будто бы кроме коридора ничего в мире больше нет. Даже дверной косяк, на который оперлась Ариадна, мог исчезнуть в любую минуту.
— Пробовала когда-нибудь домашний шоколадный ликёр? — Сол налила немного напитка в бокал и пригласила девушку сесть. Теперь их разделял только канделябр и тарелка фруктов. Ликёр оказался куда менее противным, чем виски, распитое когда — то на чьей — то вечеринке. В горле не оставалось такого жгучего привкуса.
— Добро пожаловать в мой дом, Ари. Располагайся поудобнее.
Ариадна чуть не поперхнулась. На ковёр упала пара капель бурого напитка, но Сол до этого не было дела.
— Дом?
— Не удивляйся. Я никогда об этом не говорила, но эти обои, ковёр и картина Рембрандта в зале — это единственные вещи, которые принадлежат мне. Это – мой дом.
— Как же квартира?
— Просто территория обитания.
— Ой, в самом деле, ты же говорила, что присматриваешь за ней. Но я не ожидала, что всё настолько... сложно.
— А что сложного? Извлекатели, которые тут располагались последний раз, попали в неприятную историю. Бежали впопыхах, ты могла сама убедиться. Я же просто оказалась под рукой. С тех пор и живу тут. Только Нью-Йорк остался тут родной.
В нос ударил терпкий фруктовый дым, который последовал за вспышкой огня в темноте.
— Я и не знала, что ты куришь, Сол.
— Кальянный табак — это не курение. Джеффри не говори только, о’кей? Он меня страшно убьёт, если узнает. Особенно, после сегодняшнего.
— А он разве не здесь?
Огонёк двигался из стороны в сторону.
— Он ушел. Освежиться. Раньше утра о нём не вспоминай.
— Никогда раньше таким его не видела, — Ариадна сделала ещё один глоток из бокала, который они с Сол, как и спальню, делили на двоих. — Он всегда такой спокойный...
— О, девочка моя, он вовсе не спокойный. Артур – тот да, но не Джеф.
Какое – то время посидели в тишине. Соланж курила. Ариадна наслаждалась теплом, которое приходит с очередным глотком.
— Я не понимаю только одного. Имс не хочет, чтобы ты принимала участие в завтрашней... или уже сегодняшней операции. Почему бы ему не поговорить с Коббом об этом, вместо того, чтобы злиться на него и устраивать эти сцены?
— Имс мечтает вырвать печень через ухо вовсе не Доминику, а Артуру.
— Он-то тут при чём? Старший у нас Кобб, если мне правильно помнится.
— Это долгая история, Ари.
Сол сделала затяжку, но не выдохнула дым. В её свободной руке Ариадна заметила маленький кубик. Оказалось, это – игральная кость, в тусклом свете выглядевшая черной.
— Знаешь, я ведь никогда не планировала заниматься преподаванием. Учить малолетних раздолбаев английскому языку? – Сол брезгливо поморщилась.— А вот играть в кино или на сцене. Получать деньги за то, что прикидываешься кем – то – это куда интереснее, чем монотонное и не очень бубнение из-за кафедры. Верно? Тем более, живя в Нью – Йорке, где столько возможностей.
Ариадна кивнула, хотя в темноте это было не очень заметно.
— Имс был уже знаком с Коббом, когда я заболела этой идеей. Он предложил как – то мне попробовать себя в различных ролях. В каких захочу. Ну, ты знаешь, как Дом это делает, завлекает. Имитации были увлекательным занятием. Помню, первым человеком, которого я изображала, была одна старуха. Её сын женился на девушке из плохой семьи и мне предстояло раскрыть ему глаза на это. Имс был девушкой. Большего цирка ты бы нигде не увидела, ей — богу!
Девушки засмеялись. Ариадна видела уже имитатора в облике девушки. Только со стороны, правда. Но менее забавным это не выглядело.
— Тогда же я встретила Артура, как в песне: «Внезапно мои глаза открылись, всё приобрело четкость. Мы все освещены, свет сияет на наших лицах... ослепляя»*. — Сол улыбнулась тому, какой эффект произвели её слова и прикурила ещё одну сигарету. Определённо, ковыряясь в прошлом, можно получить удовольствие. Словно играешь моно-спектакль.
— То есть, вы... — Ариадна с трудом подавила необъяснимый приступ раздражения.
— Короче, да. Мы влюбились. Я вообще была экзальтированной в юности. А тем более, на такой работе, в окружении таких мужчин. Я — единственная девушка в команде. Хм... прикольно тогда было всё – таки.
— Каким был Артур тогда?
— Он? Каким и сейчас. Рубашка-галстук-зачёс. Вероятно, у него и памперсы были в клетку с отглаженными стрелками. Всегда спокоен, всегда знает, что делает. Аж кровь в жилах стынет. А этот взгляд, как асфальтоукладчик! Там сложно было не запасть на него.
Почему – то слово «запасть» царапнуло слух Ариадне. Да что это она, в самом деле? Сол, тем временем, продолжала.
— Как мы сблизились, я ума не приложу. Два совершенно разных человека. Я меняла тотемы, как бельё. Артур пытался мне привить чувство постоянства, подарив на день рождения маленькие песочные часы, в качестве тотема. Ты его могла видеть в том горшочке.
— Но нельзя же трогать чужой!
— А он и не трогал. Прислал посылкой. Сказал, что часы трогал только продавец, который их и упаковывал. Трогательно, верно?
Да, ещё как трогательно, ответила мысленно Ариадна, но промолчала.
— И что было дальше?
— Мы расстались, — глубокий вздох сигареты в полумраке. — А всё из – за моей дурости юношеской. То самое «постоянство» я бы не смогла правильно написать, что говорить об исполнении? Тот факт, что я приглянулась парню на пять лет старше меня, здорово ударил в голову. Ну, думаю, теперь всё могу. А Артур... он, оказывается, меня любил. Это дошло поздно, конечно. Я выпендривалась, как хотела и могла. Он терпел, погружался в работу. Ох, и ревела я, когда он меня послал.
— Прямо послал?
— Тогда мне именно так и показалось. Хотя Арти просто объяснил, что больше так не может. Не может терпеть мою дурь и выбрыки. Я ведь действительно делала ему больно, трубя повсюду, что свободна, как ветер, люблю, кого хочу. Стоит заметить, что он всё очень интеллигентно высказал. Без упрёков, без побоев. Но самолюбие укусил, так сказать. Расставшись, мы продолжали работать вместе. Я придумала, как отомстить обидчику. Была мысль, приходить к нему в образах погибших родственников, бывших знакомых, терроризировать его таким образом.
— Во сне?
— В реальности, Ариадна, в реальности. Меня заклинило. Нервный срыв, неокрепшая, как оказалось, психика и бесшабашность сделали своё дело. Я угодила в психушку на долгих два года.
— Ты шутишь, верно? — Ариадна замерла на месте. Она готова была услышать всё что угодно, только не такой поворот событий.
— Есть с кататониками, и гулять с нянечкой — это, честное слово, не смешно.
— Боже мой... представляю, в каком шоке был Имс.
— Кобб был в шоке, Артур был в шоке, Нэш был в шоке. Имс был в ярости. У моего брата имелся свой взгляд на события. Он думал, я сошла с ума после того, как Артур, воспользовавшись моей наивностью, «снял пробу» и бросил меня. Джеф упрямо винил во всём Артура.
— Погоди, Сол, ты не рассказала, что случилось на самом деле?
— Рассказать, что я Артура, можно считать, совратила? Нет, не сказала. Да и ничего это не изменило бы. Имс принял бы всё за Стокгольмский синдром, мол, я оправдываю агрессора. Поэтому, я просто требовала не лезть в мою жизнь.
— Я не могу поверить… — Ариадна уставилась на свою соседку по спальне полная недоумения. Та выглядела абсолютно спокойной. Во всяком случае, при этом освещении. — Почему ты не сказала?
Свет полу — погасшей свечи очертил кривую ухмылку:
— Ещё спроси, почему я себе розу под левой грудью набила! Черт, сигареты закончились. — Соланж вылила остатки ликёра в бокал и разом осушила его.
— Стало быть, Имс поэтому к Артуру так относится.
— Ариадна, у брата, наверняка, имеются ещё более веские причины подкалывать его. Я лишь капля в море их обострённых отношений. Неизменным остается уверенность Имса в том, что я до сих пор люблю Артура. Это я поняла сегодня окончательно. Взялся ни с того, ни сего играть в заботливость... Ого! Утро скоро! Давай-ка закругляться, Ариадна. Сегодня ответственный день. Нужно, чтобы алкоголь успел выйти, а то смесь его с сомнацитом сделает бо-бо нашим головкам.
Девушки поднялись, но тут же повалились на стену. Алкоголя действительно было много. Огни Нью-Йорка на фотообоях засветились неподдельным огнём. Ариадна дотронулась пальцем к одному из окошек.
— Что не так, Ари?
— Ничего... мне показалось, что в зданиях свет горит.
— Он действительно горит. Я намазала все освещённые области фосфором. Для реалистичности.
Ариадна никогда не думала, что начнёт смеяться от такой ерунды. Она едва дошла до кровати и едва успокоилась. Неплохое начало ответственного дня. Интересно, у неё действительно татуировка под левой грудью?
Примечание автора:
*Имеется ввиду песня группы The Hurts-lluminated
