Название: Весы Истины Автор: Amidas Фандом: ориджинал Персонажи/ Пейринг: Винсент, Ровен, Райзел Жанр: фэнтези, дезфик, ангст, экшен, драма Предупреждение: насилие, смерть персонажа Рейтинг: R Размер: миди Содержание: в небольшое королевство пришла беда. На знатных людей нападает демон-полукровка из ордена ассасинов. Вдогонку к нему отправляют воспитанников Школы Охоты. Они ловят преступника, и Винсент - охотник, брата которого зверски убил демон полон решимости отомстить за убиенного родственника. Однако, ассасин начинает открывать ему многие тайны, говоря, что может помочь спасти королевство, но для этого ему нужна свобода. Что же выберет охотник? Месть за брата? Или же чувство долга перед своей родиной? Статус: завершён Размещение: только с позволения автора От автора: писалось очень долго и очень мучительно, посему это вполне могло отразиться на самом фике. Под песни:<br>Би-2 - Дурочка<br>Breaking Benjamin - So Cold<br>Backyard Babies - My Demonic Side<br>Nightwish - The Escapist<br>The Rasmus - Lysifer's Angel
Текст фанфика:
Широ смотрел на играющих детей с нескрываемой тоской. Маленькие, грязные и слабые, они всегда бегали группками по несколько человек, понимая, что поодиночке им просто не выжить здесь, в мире, где правит сила и животные инстинкты. Глядя на них, Широ понимал особенно остро, что долго так не протянет, и то чувство благодарности, которое он испытал, когда его из жалости вышвырнули на улицу, подарив жизнь, постепенно сменялось глубоким отчаянием. Водиться с ним, чудом выжившей жертвой неудачного эксперимента, никто не хотел, его даже почти не били – брезговали касаться рваных бинтов. В такие моменты, ловя на себе презрительные взгляды, он больше всего мечтал о сильном и смелом брате, который возьмёт его себе под крыло, подарив напоследок хоть немного заботы. Вот только все храбрые сильные мальчишки лишь плевали вслед, глумясь над чужой убогостью, и обходили стороной, не желая даже приблизиться к уродливому недорослику. Он никому в этом мире не был нужен. Это знание болью отзывалось в сердце, а безграничная тоска от одиночества подталкивала к тому, что Широ готов был принять кого угодно, только бы получить каплю любви и тепла. – Эй ты, так и не нашёл себе брата? – грубый мальчишеский голос выдернул его из дурных мыслей, заставляя вздрогнуть и поднять голову, – бедняжка, я бы предложил тебе побрататься, да ты настолько убогий, что на тебя и смотреть гадко. Громкий смех разлился по переулку, заглушая все остальные звуки, а Широ лишь сжался, обнимая колени и утыкаясь в них носом. – Братик, там что-то случилось, – встрёпанный напуганный малыш, появившийся будто бы из ниоткуда, потянул смеющегося брата за оборванный рукав, указывая грязным пальчиком куда-то в сторону, откуда послышалась возня и гомон. Мальчишка замолк, оборачиваясь, а Широ быстро подполз поближе к углу здания, выглядывая из-за него воровато, чтобы тоже посмотреть. - А? Да это опять "дохлый пёс" нарывается. Слышал о нём? Иностранец, имя у него ещё дурацкое... Как же оно... – Старший глубокомысленно и задумчиво поковырялся в носу, будто это могло прояснить его память, и произнёс задумчиво, – Анри, кажется, – и, грубо схватив младшего за руку, повёл его в сторону, – пошли домой, не на что тебе тут глазеть. Несмотря на то, что к Широ был потерян всякий интерес, он продолжал сидеть, не шевелясь, до того момента, пока не исчезло вдали шлёпанье босых ног по мостовой. – Анри... – Прошептал он тихонько, пробуя приятно-звонкое имя на вкус. Почему-то подумалось, что его обладатель непременно должен быть очень и очень красив, точно так же, как это замечательное иностранное имя. Интересно, чем же он так провинился, что все мальчишки накинулись на него прямо посреди улицы? А между тем свалка всё не затихала, и разнимать никто никого тоже не спешил. Похоже, всё было очень серьёзно, потому что вскоре послышался тонкий мучительный стон, а вслед за ним раздался громкий плач. Широ вздрогнул и сжался, обнимая себя за плечи. Если бы только он мог подойти и прекратить это, то, наверное, мальчик с красивым именем улыбнулся бы ему, поблагодарил и, может быть, даже разрешил побыть рядом с собой. Если бы он был хоть каплю сильнее и смелее, если бы мог вступиться, если бы... Широ закусил губу от отчаяния, решив подождать, пока сорванцы не наиграются, и попробовать залечить чужие раны. Минуты текли медленно, как воды грязной почти заболоченной речушки неподалёку, а Йошивара всё смотрел в землю, вздрагивая от каждого громкого вскрика и очередного ругательства, с которыми обрушивали свою ненависть на чужую голову озлобленные дети. Про себя он пытался вспомнить молитву, чтобы попросить у богов спасения и защиты, но в голове была только звенящая пустота, от которой хотелось зажать глаза и уши руками, забывшись хоть на миг.
Когда Широ очнулся, там уже никого не было, лишь маленькое побитое тельце лежало ничком на мостовой в обрамлении небольших пятнышек густого бордового цвета, рядом валялись маленькие круглые очки с треснувшим стеклом. Всхлипнув тихонько, он неловко встал, направляясь к нему, чтобы оттащить в сторону и осмотреть – быть может, хоть как-нибудь он сможет ему помочь. Мальчишка продолжал лежать совершенно неподвижно, даже когда перебинтованные пальцы коснулись на удивление мягких золотистых прядей; казалось, он даже не дышал, и Широ испуганно наклонился, убирая волосы с неестественно бледного, почти белого лица. Впервые его заколотило от страха: избитый практически голый ребёнок умирал на его глазах, а он ничего не мог сделать с этим. Совершенно ничего. – Очнись, очнись, пожалуйста, – сдавленно прошептал Йошивара, тихонечко тряся чужие плечи, – пожалуйста, не умирай... Слёзы покатились по щекам сами собой – горячие, горькие – закапали, смачивая бинты, падали на очаровательно веснушчатую щёку, а сердце заходилось и рвалось от боли. Широ и раньше видел смерти, но все они были чужими, отстранёнными, неважными, как дурная кинолента, которую можно постараться забыть. То, что происходило сейчас, не поддавалось никакой логике, было страшным, чудовищным и неправильным. Этот золотоволосый мальчик должен был играть и резвиться с другими, должен улыбаться и смеяться, должен обнимать кого-то и звать его братом, но не должен лежать вот так на руках, холодным и бледным. – Анри, пожалуйста, не умирай, Анри, – Широ плакал, обнимая его, и прижимал к себе, как самое дорогое и важное существо на земле, – Анри, побудь со мной, не уходи... Словно услышав пронзительный призыв, хрупкое тельце отозвалось конвульсивной дрожью, и, наконец, глаза распахнулись, мутным взглядом впериваясь в обмотанное бинтами лицо, а на искусанных губах неожиданно засияла улыбка. Широ смотрел на него сквозь пелену слёз, гладя осторожно нежные черты, чувствуя, как выпрыгивает сердце из груди от желания уберечь и защитить этого странного мальчика с ангельской улыбкой, чтобы с ним никогда больше не случалось подобного. – Всё хорошо, я почти привык, – прошептал Анри, касаясь худыми пальчиками перебинтованной щеки, и Широ сорвался, сухими горячими губами касаясь прекрасного лица, совсем позабыв о страхе быть отвергнутым и осмеянным. Он знал, что сейчас единственный рядом, что только он должен помочь, защитить, исцелить, убрать боль и утешить. В памяти всплыл короткий эпизод из недавнего прошлого, где маленький ласковый котёнок вылизывал своего раненого крошечного брата, плачущего и дрожащего всем тельцем от боли. Котёнок старался, слизывая все капельки крови, не успокоившись до тех пор, пока каждая ранка не была обработана его язычком, и Широ точно так же, как тот котёнок, зализывал все синяки и ссадины, отчаянно веря в то, что это поможет исцелить их. Анри извивался под ним, всхлипывая тихонечко и жалобно, когда мягкий язык бередил раны, порой принося только лишнюю боль, но это странное ощущение чужой нежности и заботы оказалось так приятно, что он лишь стенал тонко, обвивая перебинтованные плечи руками: – Осторожнее, братик, пожалуйста.
– Шиииро, ой, Шииирооо, – нежный певучий голос прорвался сквозь дурной сон яркой молнией, позволяя, судорожно вздохнув, распахнуть заплаканные глаза. – Приснилось что-то плохое? Горячие ласковые руки сразу же нырнули к всё ещё дрожащему после сна телу, касаясь невинно, но вместе с тем бесконечно чувственно, находя именно те точки, от которых разум сразу мутился, и всё отходило на второй план. – Иди ко мне, я умею сладко утешить, – Анри навис сверху, позволяя длинным золотым кудрям бесконечным потоком упасть по обе стороны чужого лица, закрывая и отделяя от всего остального мира, оставляя в особенно интимной близости с пылким братом. Шустрый язычок прошёлся по блестящим пухлым губам, дразня и приглашая поцеловать их, и Широ, невольно подаваясь вперёд, на миг прильнул к ним бережной лаской. – Мне приснилась наша первая встреча. Я боюсь потерять тебя. – Вот же глупый, – промурлыкал Анри, прижимаясь чуть прикрытыми шёлковым одеялом бёдрами к совершенно обнажённым бёдрам брата, шалея от жара податливого плавящегося в его руках тела, – я же сказал, что мы всегда будем вместе. Всегда, Широ, слышишь? Широ кивнул, запрокидывая голову и демонстрируя свежие следы страсти, оставленные на его шее этой ночью, которые так любил выписывать, складывая изящными узорами, неугомонный игривый брат. В то же мгновение горячие губы вновь влажно припали к чуть побледневшим следам, подновляя их, делая ещё более яркими, чтобы Широ не смел забывать, насколько прекрасные ночи он проводил в объятиях брата. От этих прикосновений ему хотелось громко безудержно стонать, обнимая изящно прогнутую спинку, и царапать её ногтями, уподобляясь страстной женщине, демонстрируя всю свою податливую покорность и безмерную жажду принадлежать. Тонкие длинные ноги обняли хрупкие бёдра, зацепились за талию, помогая приподняться и раскрыться: – Я хочу тебя, – прошептал тонко Широ, пьяным от возбуждения взглядом смотря на дорожку прелестных веснушек на щеках брата. – А я схожу с ума, когда мой невинный братик говорит и делает такие вещи. Анри почти мурлыкал, перекатывая каждое слово на языке, нарочно произнося их с французским акцентом, который буквально сводил Широ с ума; готовить себя ему практически никогда не было необходимости, похоть стала частью его существа, и тот пылающий внутри жаркий огонь можно было разжечь одним щелчком пальцев. От вторжения внутрь тело Широ изогнулось дугой, но вскоре бёдра вскинулись, принимая так глубоко, как только это было возможно. – Я хочу навсегда остаться так, – прошептал ему на ушко Анри, легонько касаясь кромки влажный поцелуем, – это невозможно хорошо. Широ только застонал в ответ, крепче сжимая ногами талию, вынудив наклониться и плотнее прижаться к себе. Зачерпнутая пальцами вязкая ароматная мазь испачкала поясницу и ягодицы прежде, чем тонкие пальцы преодолели сопротивление на удивление тугих мышц, ныряя в потрясающе горячую глубину. Анри всхлипнул, подаваясь назад, и изогнулся, сам запрокидывая голову. В такие мгновения, с длинными рассыпанными по спине бескрайним потоком золотыми волнами, с трепещущими ресницами на полуприкрытых глазах он был нереально красив, превращаясь в божество любви, сошедшее с древних гравюр. Широ неприкрыто любовался им, отмечая малейшие эмоции на безупречном лице, и мог излиться от одного лишь вида того, как наслаждается брат любовью в чужих объятиях. Он ни капли не ревновал его, зная, что всё это не больше, чем пытка, превратившаяся в изощрённое развлечение, и чувствовал себя тем единственным, с которым Анри хочет не только получать удовольствие, но и мирно засыпать, сжимая ласково хрупкую ладонь. – Я буду с тобой, только с тобой до самой смерти, – отчаянно шептал он, облизывая пересохшие губы, делая их ещё более яркими и развратными, такими, что невозможно было перед ними устоять, – только ты, мой братик, мой Широ. Анри плавно размеренно покачивался, заполняя ровно настолько, насколько хотелось бы Широ, и гладил стройные прекрасные ноги, восторгаясь гибкостью и красотой совершенного тела. Их занятия любовью всегда были неторопливыми и чувственными, давая возможность насладиться каждым изгибом тела, каждым стоном, позволяя прочувствовать партнёра так же остро, как самого себя. Возможно, именно поэтому Широ для Анри был по-настоящему особенным и действительно желанным, как никто другой. – Никто тебя никогда не заменит. Нежные пальцы массировали и ласкали тугой плотный комочек внутри, рождая электрические импульсы, расходящиеся по позвоночнику, и твёрдая пульсирующая плоть несдержанно заполняла изнутри горячей влагой. Оргазм Анри всегда был великолепен, неважно, брали ли его или брал он, его потрясающие стоны выбивали почву из-под ног, заставляя терять остатки самообладания, а гибкое юное тело изгибалось, дрожа, и взгляд бездонных глаз становился таким, что Широ изливался сам, пачкая белёсыми каплями свой живот. После подобного так приятно было зарыться пальцами в густые пряди, целовать лениво алые губы и водить по совершенному телу самыми кончиками пальцами, ощущая, как остро реагирует оно прикосновения. – Ты всё для меня. Анри лишь улыбался жеманно, становясь походим на гибкого молодого кота, растянувшегося после сытного обеда под ярким солнцем: он обожал получать комплименты в свой адрес. – Я умру без тебя. Широ закинул ножку на чужое бедро, вновь сплетаясь с братом, а тот обнял его в ответ, пальцами собирая стекающую влагу с горячих бёдер. Когда эти самые пальцы коснулись чуть приоткрытых губ, ему захотелось отвернуться и спрятаться, настолько развратным был этот плавный изящный жест. Анри вбирал длинные фаланги в жаркий рот, скользил по ним языком, слизывая серебристые потёки; взгляд зелёных глаз был расфокусирован, золотые ресницы трепетали, будто крылья диковинной бабочки, а сам Анри продолжал тихо мурлыкать мягкие причудливые слова. Широ ничего не понимал и лишь вслушивался в витиеватую речь, загипнотизированный нежным голосом, ему было совсем неважно, о чём говорит брат, слова превращались в прекрасную музыку, сливаясь в одну мелодию. И какое было дело до того, что на улицах царит самый настоящий ад, когда здесь, в небольших изящных покоях, будто парящих над землёй, Анри шептал горячие признания, баюкая так нежно, как мама-кошка, напевающая сладкие колыбельные своему котёнку. Здесь и сейчас не было ни тревог, ни забот, они были отдельно, в своём рукотворном одном на двоих мирке, где не было ни наркотиков, ни разврата, ни злости измученных людей. Были только они – тихонько спящие братья Йошивара, чьи узы наивному Широ казались абсолютно нерушимыми.
"Избегая окон, демон стал лезть вверх по стене, расслабившись, он едва не поплатился за это" - предложение желательно разбить.
"Хорошо убийца в этот момент" - запятую же.
"идти в рукопашную" - слитно - здесь нет зависимого слова, и потому "врукопашную" - наречие.
"Притивнику" - опечатка, ага.
"но тут же получил локтём по лицу, который заставил охотника отступить" - ох, коряво как-то...
Запятые до кучи ещё.
Как быстро демон был пойман! Описано всё очень живо и ярко, читается на одном дыхании, и крайне интересно, что дальше. Чувствую, демон им попался довольно философский, судя по его разговору с бароном)) Винсента безумно жаль - убийца любимого брата на расстоянии вытянутой руки, но отомстить - нельзя... в общем, жду продолжения, Ами))
Демон скорее попался такой, от которого ожидать можно всего, чего угодно. Даже самого невероятного. В общем, дальше всё увидишь - ошибочки поправила, спасибо большое.
Стражникам, да и самому дворянину, нужно чем-то питаться, вот ассасин и спрятался в обозе. Получается, что ассасин спрятался в обозе, потому что стражникам надо питаться. Он собирается предложить себя на съедение? Нехорошо.
Полотно ткани, натянутое над мешками с зерном, начало сильно трепыхаться, появилась пара брешей в ткани, «Ткани» х2.
Массивные ворота закрылись на засов изнутри, запирая ассасина в ловушке, но ничего, и не из таких ситуаций выбирался. Понятно, что под этим «ничего...» планировалось передать настроение ассасина. Но текст составлен так, будто автор сопереживает этому герою, и эдак довольно потирает руки, мол, ничего, выберется мой ассасинчик, как миленький...
ударил в сочленение стенки и пола телеги Ну жуткая ведь словесная конструкция получилась... Зачем такие технические подробности?
Попасть во внутренний двор не представлялось возможным, впереди было много стражи, придётся идти через комнаты солдат. Опять-таки, такой текст - это мысли АВТОРА, который водит демоном-фигуркой на поле какой-то игры. Но замысел, очевидно, в том, что это ДЕМОН думает: «придется идти через комнаты солдат». Надо это выразить по-другому.
где обычно дежурили сменщики, Сменщики не дежурят. Они сменяют дежурных на посту, и вот тогда сами становятся дежурными.
но храпели они так, что любой медведь умрёт от зависти. Нетривиальная метафора... Субъективно. Требуется сослагательное наклонение ("...умер бы от зависти"), иначе получается какое-то страшное для медведей пророчество.
Сейчас внутри было пусто, видимо, барон предчувствовал свою скорую кончину и заставлял своих ребят дежурить днём и ночью Лучше - «предчувствовал опасность». Субъективно.
Начинает действовать принцип толпы, раз на часах стоят двое, то один заметит, что твориться впереди, а второй даже не станет туда смотреть. И в итоге бездельничают оба... 1. «Творится». 2. Почему «бездельничают оба», если один все же замечает, «что творится впереди»?
Хорошо, убийца в этот момент повернулся и замер. «Хорошо»? Вы ему точно сопереживаете! :)
демон подтянулся и побежал в противоположную сторону. Противоположную — чему? Движению едва не заметившего его стражника? Он был слишком много слов назад, и это не помнится.
Приземлившись точно за стражником, он вонзил оружие прямо в сочленение доспехов - между доспехом и шлемом. «Доспехов» х2.
перебежками, из ниши в нишу, пошел к спальне барона. Ходят шагом, бегут — бегом. Значит, не «пошел», а двинулся, устремился или еще как-то.
К тому же демон не дурак чтобы идти в рукопашную А, собственно, почему ему не пойти бы? Охотников в самом начале — убил. Стражника убил, причем пробил ударом ножа кольчужный капюшон (нечеловеческая сила детектед). Там, на входе, еще «мог убить» пару охранников, да только трупы прятать не с руки было. Наверняка еще кучу народу в разное время поубивал, злыдень. Руки у него, дескать, «по локоть в крови». А тут вдруг — не пойдет врукопашную?
либо просто перережет всех из-за угла. «Перерезать» требует близкого контакта. А «из-за угла» можно «перебить всех», стрелковым или метательным оружием, магией и пр.
Оба учителя покинули стены поместья, опасаясь, что ассасин, почувствовав здесь сильного мага, не придёт, а «заляжет на дно». Ранее они высказывали предположение, что ассасин уже в поместье. Как-то это не стыкуется все.
пояснил молодой парниша. Парниша? о.О
но… Джошуа… Джошуа — библейское имя, английское транскрибированное от ивр. Иешуа (Иисус). Такое имя не может встречаться в мире, где не знали Библии.
Ожидание выматывало и приносило ещё больше страданий. Ему уже буквально хотелось, чтобы убийца пришел и сделал своё дело. Уж лучше смерть, чем выматывающее ожидание неизбежного. «Выматывало», «выматывающее».
Хмель мигом выветрился из головы Эмера, когда перед собой он увидел молодого человека, закутанного в черное. Возраст человека, закутанного в черное, нельзя определить.
Тут же начала разливаться кровь, А дырка в ладони оказалась бескровной, что ли?
из горла стали выходить неясные хрипы, Неудачный оборот, т.к. сложно себе представить, что такое "ясные хрипы".
Демон ударил Эмера в грудь, повалив несчастного на пол, а затем наступил на покалеченную кисть руки. Кистей ноги не бывает вовсе.
- Вы, наверное, не понимаете, почему всё ещё живы? А я поясню, я лишь перерезал связки, до артерий не добрался, - Голосовые связки? Тогда — нонсенс.
Убийца схоронился за колоннами, когда в него полетели стрелы стражников. Воспользовавшись заминкой, он побежал в сторону охранников. «Стражников», «охранников»...
а этот урод смог ещё и забаррикадироваться, поставил пару простых охранных заклинаний. Обзываться нехорошо.
Сбив замок на двери, Верно, замок на дверь навесил демон, после того, как закрылся изнутри? :))
охотник проник внутрь, закрывая створку. Долго терпел, но все-таки скажу. Очень часто в тексте встречаются избыточные описания действий. Эти «закрывания створок», "удары в сочленения телег с тентами" (или как там было) я уже не раз наблюдал. Повествование в таких деталях вязнет. Лучше их избегать везде, где получится.
В помещении было темно, хоть глаз выколи, но выпитое зелье давало возможность видеть хоть в кромешной тьме. «Темно», «тьме».
К несчастью, Винсент не смотрел наверх. А чего ж он такой лопух?
убийца спикировал вниз, метя кинжалом в голову, но опытный человек пригнулся и перекатился вперёд, уходя от удара. Убийца напрыгивает сверху. Пригибаться-то в этом случае зачем?
Противнику, похоже, надоело играть, и тот перешёл в нападение. Он и так все время нападал, раз уж «теснил» Винсента к стене.
Винсент заблокировал удар кинжалом, но тут же получил локтём по лицу, заставивший охотника отступить на два шага. Не хватает главного слова в "тут же получил локтём по лицу", т.к. дальше идет зависимое "заставивший".
Демон упал вперёд, перекатившись несколько раз. Видимо, первый перекат случился еще на Винсенте, ведь демон сидел на нем.
- И всего-то? – послышался смешок Эша, который прошествовал мимо лежащего Винсента. Смешок прошествовал мимо Винсента?
Дворянин внимательно разглядывал свою добычу и ухмылялся. Демон открыл глаза и перевёл взгляд на сидящего рядом мужчину. - Не скалься, приятель! Теперь ты у нас в руках! – улыбался во все зубы Эш. «Ухмылялся», «улыбался», «скалься» и «во все зубы». Не многовато улыбок для небольшого объема текста?
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
