Много разговоров и споров идет о персонажах, их реальности или надуманности, шаблонности, ООСности, мерисьюшности и прочем. Но ведь для того, чтобы написать произведение не достаточно только качественно созданных героев. Необходимо показать целый мир, который существует неразрывно с его обитателями. И именно об этом мы сейчас и поговорим.

Никакое живое существо не может находиться вне времени и пространства – оно ведь живет, дышит, питается, взаимодействует с окружающим миром, в котором формируется его характер, порождаются причины и раскрываются последствия его поступков. Поэтому пренебрегать описаниями мира недопустимо. Будь то сказочный лес или технически оснащенный постиндустриальный город – его нужно суметь изобразить — среда, в которой персонаж находится, оставляет на нем свой отпечаток, а так же является частью атмосферы, канонности в случае фанфика.
Очень многие фанфикеры и ориджиналисты ограничивают описания портретами персонажей, отпуская их существовать в бесцветное «ничто», снабжённое табличками «лавочка», «подоконник», «пешеходный переход». Декораций нет, атмосферы нет, 3-D фильм превращается в радиопостановку.
Из конкурса в конкурс кочуют комменты: «сухо и бледно», «не верю!», «хорошая идея убита плохим исполнением». Ну что, прорисуем эскиз до «плотскости», вдохнём жизнь и душу в ваш фанфик? В таком случае советуем: не спешите. Как бы ни была прекрасна предстоящая сценка, без антуража она превратится в «Трах!», «Бах!» и «Бдыщ!» — энтузиазм есть, но понять что-то сложно.

Итак, что же несет в себе описание мира и среды, в которой находится герой, и как автор может это использовать (оговоримся, что такое описание — не только пейзаж, но и детали антуража, подробности):

1. Классический вариант: описание ради описания, то есть, чтобы показать мир, в котором разворачиваются события.
С поправкой на социальную составляющую оно отражает настроение не только героя, но и общества.

Правильное и своевременное вплетение в текст описаний окружающего мира может пояснить поведение героев, показать первопричины их поступков, помочь их понять.

«Джим смотрит на него через широкое окно Вестминстерского дворца; в расширившихся зрачках пульсируют автострады, Темза, мосты-коромысла, неоновые вывески. Блики стекол рассыпаются переливом. Собственный пульс мерзко бьется в глотке. Консультант прижимается лбом к холодному стеклу, восторг еще не ушел, его потряхивает, будто после шока, и Джим смеется, чувствуя, как запекается кровь, брызнувшая ему на руку, когда он выстрелил в лицо последнему ублюдку.
В Зале Совета тихо, и в тишине его низкий хрипловатый смех звучит как-то по-особенному дико. Джим всхлипывает, давится им, адреналин штормит по венам, Джиму хочется заорать во все горло, без сил рухнуть на пол, но он стоит — упорно — держась за стекло измазанной ладонью и тихо смеется, как ополоумевший.»
(«God Save the Queen », giarossin, Caelibem)

2. Чтобы показать характер или состояние героев, которые могут, как соответствовать настроениям и визуальному образу мира или его составляющих, так и противопоставляться им.

К примеру, видимый героем холодный серый город, тусклые из-за покрывшей их пыли деревья, безликая серая же толпа – могут передавать усталость, чувство обреченности, удушья этого самого героя. Или же напротив, послужат фоном, на котором он будет выглядеть живым и ярким.
Важно, чтобы описания окружения и чувств и действий героя шли параллельно. Герой и мир должны быть тесно связаны. И чем прочнее эти узы, тем убедительнее картинка.

«И летели звёзды с чёрного неба, отражали остриями цветные огни праздника; вздрагивали мёрзлые ветви, не согретые фальшивыми огнями гирлянд. Люды спешили по припорошенным позёмкой тротуарам. Слабые лишь скользили отрешёнными взглядами по фигуре бессмертного, не в силах увидеть его. Сильные и чуткие сжимались, как от порыва зимнего ветра, запахивали посильнее полы одежд, прятали вдруг озябшие ладони в рукава.
– Не похож ты на Деда Мороза, – юнец поёжился, чувствуя на себе тяжесть внимания этого странного существа.
Нет, по сути, он и сам не знал, что его дёрнуло повести себя по-идиотски, почему, просто проходя несколько минут назад мимо новогодней витрины, он не удержался от того, чтобы не сказать банальнейшую дурость в затянутую алым стёганым шёлком спину ряженого. А сейчас резкий ледяной взгляд деда проник вовнутрь, отчего казалось, что холодная лапа поцарапывает когтями по душе, а волны черноты льются и захлёстывают, сжимая рёбра и горло.»
(«Тёплое сердце», Thinnad)

3. Могут вводиться описания и для отступления, для перехода от одной сюжетной линии к другой, для перемещения в другое место. Это помогает сгладить переход, не делая резких скачков, помогает читателю легче переключиться. Или, наоборот, шокировать его!

«Полярные сны в обожжённом северным сиянием небе, бесконечное блистание холода, белое пламя снега… Перед великолепием и суровостью Арктики трепетал весь мир. Участники пропавших экспедиций тоже трепетали перед ними, но они-то рискнули ради её покорения.
Однако целью Яна были именно поиски пропавших экспедиций, а не завоевание Севера. Несмотря на это, весь свет затаил дыхание, наблюдая за подготовкой к полёту.»
(«Алый снег», Olly Fox)

4. Символизм, скрытый смысл, подсказки для внимательного читателя.

Природные явления, город, даже отдельные предметы интерьера могут ненавязчиво раскрывать тайны и отвечать на многие вопросы, – и важно, чтобы автор эти ответы и подсказки сумел передать так, чтобы читатель прочитал их.

«Озии, старейшине Ветилуи, в ту ночь привиделся сон, раскаленно-желтый, точно пустынные пески: пустыня наступала на город, от Дофаима до Велфема, от Ветилуи до Киамона, зыбучими гривами барханов билась о крепкокаменные стены, белыми, как соль, точено-острыми клыками вгрызалась в бронзу городских ворот – могучая, неохватная, непобедимая – шла, припадая к земле, и рыжие от солнца песчинки скрипели, перекатываясь, под золотисто-гладкой шкурой ее.»
(«Юдифь, Клэр Беннет)

5. Не забываем также, что мир может не только служить фоном для событий, но и сам часто является героем произведения. Дома, улицы, скверы и набережные – как часть города; леса, луга, горы и реки – как частичка живой природы; да даже окна и двери – всё это проживает свою жизнь.

«..угрюмым дождливым днем брести, завернувшись в теплый непромокаемый плащ, по кромке влажного тяжелого песка. Думать о старинной бутылке, покрытой прилипшими заскорузлыми раковинами, в которой спрятана карта пиратских сокровищ. А море будет шипеть и злиться на небесную канцелярию за плохую погоду, и кидаться на берег невысокими хлесткими волнами...
..или сидеть звездной ночью в дюнах под чернильно-синим небом, загадывая желания на падающие звезды, - а море затаится, подслушивая, и в перешептывании волн мне будет чудиться знакомое имя...»
(«Хочу на море», Дракон Бейше)

Есть места, приносящие успокоение, а есть тяжелые, неблагоприятные, опасные. Окружающий мир невероятно многогранен и интересен и, несомненно, достоин главной роли. Более того, у него множество тайн и легенд – как у живой его части, так и у городов, с их многовековой историей за покрытыми бетонной пылью плечами.

Думаю, этот перечень можно и дополнить. Данные пункты – это лишь то, что пришло мне в голову в первую очередь.

Хотелось бы вкратце поговорить об основных направлениях, если можно это так назвать.

Описания природных пейзажей и элементов можно отнести к классике – особенно в поэзии, где объекты природы довольно часто выступают, как самостоятельные персонажи.
Природу описывали испокон веков – она вдохновляла и продолжает вдохновлять очень многих художников (а художником, в той или иной мере, является любой творец). Природа — это и пейзажи, и небо, и время года, и шторм, – все естественные проявления окружающего мира мы отнесём к понятию «изображение природы».

Человек – часть природы, и, вероятно, потому их художественные описания так тесно перекликаются и заимствуют друг у друга отдельные элементы. Отсюда и сравнения настроения человека с явлениями природы, и "очеловечивание” камней, деревьев, облаков и рек.
Каждый знает, что растения и животные несут в себе некоторую общепринятую символику, но она есть и в любом другом явлении природы. Так, например, дождь может символизировать небесное благословение – это отождествление корнями уходит к древним верованиям о благодатной влаге, орошающей почву и дающей человеку пищу. Туман в восприятии человека часто служит символом смятения, неизвестности, блужданий, опасности совершить ошибку. Снег, лед зачастую означают холодность, жестокосердие. Ветер – символ свободы, непокорности, своеволия.

«Утром пораньше, по росам холодным,
Помню, выводим плененных коней,
Вяжем, седлаем седлом старомодным –
Брюхо звенит в перехвате ремней –
 
И по полям, по таежным дорогам
Мчусь я на гордой и гневной спине.
В горы взбегаю,
Спускаюсь к отрогам –
Пена клубится на том скакуне.

Он присмиреет, задышит покорно,
Станет послушен верховной руке:
Мокрый,
От пыли и скользкий, и черный –
Мирно потащится на поводке..»
(«Кони», Batman)

Конечно же, обозначая погодные условия, не забывайте «связать» их с персонажами: оденьте ваших героев соответственно погоде, заставьте их прятать озябшие пальцы в карманы пальто, слышать стук капель о зонт, поскальзываться кроссовками на первом льду и прятаться в тень.

Очень часто события произведений происходят в городе.

Евгений Кесничан.

И не удивительно, ведь это – среда обитания современного человека. Именно в городах проживает преобладающая часть населения Земли. В каменные джунгли стремятся многие – причины у каждого свои, хотя не сказать, что они сильно разнятся. Романтика, с которой ранее поэты и художники воспевали деревню, теперь для многих непонятна, ведь город дает иные возможности для карьеры и для развлечений. И, конечно, художники и писатели, описывая действительность, не обходят стороной урбанистические картины современности.

Город – это механизм, сложенный из множества составляющих. Эта система четко отлажена, хоть и не исключает сбоев.
Город двуличен по своей натуре: с одной стороны – комфорт и все удобства цивилизации, к которым мы привыкли; с другой – собственная экология, перенаселенность, хаос, так превосходно уживающийся с систематизацией.
Город сравнивают с муравейником, переплетения улиц – с паутиной. Город – это важная составляющая, которая раскрывает многие аспекты описываемого мира. Более того, каждый город имеет своё «лицо». Так, к примеру, Париж принято описывать беззаботным, а Москву — такой, что «слезам не верит» — не правда ли, говорящие сравнения?

«В удушьи марочной кареты я въехал в сумрачный Париж.
Его соборов силуэты; гнездовья бедные – жилищ;
И центра блеск, к реке зовущий, где через Сену – строй мостов;
Парижский пыл толпы орущей и тихий цокот каблучков;
Его печальные сурдинки в старинной прелести своей;
И лавки, и большие рынки; в тени изысканных аллей
Фонтаны – пышные, как груди; среди роскошества дворцов
Его измученные люди с глазами умных стариков;
И проституток разноцветье в витринах красных Мулен Руж, –
Париж! Париж – пример бессмертья и очищенья падших душ!
Всё бередит, волнует, мучит! Здесь, в перекрестьи чердаков
Философ нищий паству учит под фальшь парижских огоньков…»
(«Опасные связи» - последнее письмо.» Almond)

Но в то же время каждая составляющая города несет свой глубинный смысл. Таким образом, площадь часто используют, чтобы собрать много статистов, создать важную сцену; улицы – своеобразные артерии города, а так же основной способ ориентации в пространстве вашего героя, сцена действий огромного количества историй; тупик – символ безвыходности ситуации. Часто образ перекрёстка используют, как знак выбора, магической опасности, возможности встречи с непонятным, потусторонним. Вспомним старую сказку про «Налево пойдёшь — себя потеряешь». Мосты, эстакады выступают как знак внезапного решения, сосредоточения действия, своеобразного пика части сюжета. В то же время в разрушенном виде означают неблагополучие места. Подземные переходы вызывают некоторое опасение, боязнь оказаться под землёй в тупике или глухой темноте.
На самом деле, на языке символов можно очень многое сказать, ведь многие вещи человек ощущает интуитивно, даже не зная об их возможных трактовках.

«Пройдя пару неблагополучных кварталов, девушка остановилась возле неприметной двери и коротко постучала по ней. Зашаркали шаги, лязгнул внутренний засов и всё стихло. Она по опыту знала, что сейчас в дверь направлена двустволка. Салли улыбнулась одними уголками губ и отбила по двери ещё один условный сигнал, основанный на двоичном коде. В этот раз приём был теплее – дверь распахнулась с одновременным выкриком где-то в глубине железа и проводов:
– Чтоб тебе солью в зад зарядили однажды! Шевелись быстрее и не забудь дверь за собой закрыть!»
(«На вершине», Нерея)

Урбанистические картины мира – это город современный, технически оснащенный, одним словом мегаполис. Но серьезной работы требует и описание городов прошлых эпох, ведь нужно одновременно и добиться достоверности, и суметь создать соответствующую времени атмосферу.

«Грязь уныло чавкала под ногами. Недалеко, в порту, мерно вздыхало море. Ранняя весна, когда снег уже сходит, но до тепла еще далеко. Тарса глубже натянула капюшон, скрыв рыжевато-каштановые волосы. Успеть бы дойти к открытию храма по такой-то слякоти… Главный жрец не любил опозданий.
Женщина скривилась и ускорила шаг. Высокие дома из серого камня тянулись вдоль улицы, добавляя уныния. Впрочем, ближе к храму они становились чуть красивее. Строго квадратная площадь была свободна от грязи – немалое преимущество каменной мостовой.
Грузное здание храма Солнца давило на людей, внушая чувство ничтожности перед богами и магией. Тарса заняла свое место на площади – слева, в пяти шагах от входа. Поправила меч. Клинок был неважный, быстро тупился – но младшей жрице, одной из многих стражниц храма, не стоило надеяться на лучшее оружие.»
(«Чем оплатишь выбор свой?», Эрхэ)

Стефан Меррилл.

Не менее, а то и более, трудоемким будет создание города будущего. Ведь нужно продумать очень и очень многое: от материалов, из которых будут построены дома до общественного строя.

«Дверь бесшумно закрывается за моей спиной. Я замираю у входа в центр, вдыхая сладковатый воздух, вслушиваясь в рёв клаксонов машин, глядя, как смог пожирает верхние этажи домов. Рука привычно тянется к сумке – достать небольшой противогаз. Капля, оставшаяся от утреннего дождя, удачно подгадав момент, срывается с вывески над моей головой и попадает на плечо, прожигая футболку, заставляя дёрнуть плечом. Всего лишь небольшая дырочка, коих уже десятки на моей простой одежде. Кислотность сегодня, к счастью, не очень высокая.
Я натягиваю противогаз и быстрой упругой походкой направляюсь вперёд по широкой, заполненной людьми улице, старательно уворачиваясь от острых плеч и массивных сумок. Над головой сталкиваются пластиковые зонты особо осторожных – процентов пятидесяти всех прохожих. Гремят динамики над головой, переливаются всеми цветами спектра рекламные щиты на домах. Я пытаюсь усмехнуться в противогаз и складываю несложную фигурку из пальцев левой руки – соединяю безымянный с указательным и выпрямляю средний. Получается легко, почти автоматически. Годы тренировок.»
(«Six to Seven», Рюта)

Хочется отметить еще закрытые города, то бишь военные и атомные. Эти объекты небольшие, у них немногочисленное население, узкая специализация и своя инфраструктура – об этом тоже не стоит забывать.

Дмитрий Каварга.

Особняком стоят мертвые города – здесь своя особая атмосфера, своя история, уже канувшая в прошлое (иногда, правда, не до конца). Это города-магниты, города-вампиры, города-убийцы и города-убежища – многоликие, для каждого свои. Они многих завораживают, и в наше время в них тоже черпают вдохновение.

«Разлепив веки, человек отстранился от блока и медленно побрёл дальше.
То, что некоторое время назад было крупным мегаполисом, превратилось в руины, в которых резвился лишь ветер. Люди давно покинули это место; здесь не было даже мародёров, которые быстро поняли, что обыскивать чумные трупы равносильно смерти. Здесь не было ни животных, ни птиц: лишь насекомые перебегали по серым камням, да чудовища, которые породила война, угрюмо брели меж домов.
Инфильтрат шёл по широкой улице, перебираясь через упавшие столбы, путаясь в паутине проводов, падая и снова поднимаясь. Координация его движений, как и у всех ему подобных, была сильно нарушена. Он был медлителен и неповоротлив, несмотря на жуткую худобу, а отстранённый взгляд и неспособность говорить делали его похожим на зомби.»
(«Инфильтрат», TWFO)

Каждый автор видит и пишет город, который живет своей неповторимой жизнью и порой может рассказать очень и очень многое. Наличие городских пейзажей отнюдь не обязательно, но при умелом использовании, это сыграет автору на руку.

Не менее богат в смысловом плане и интерьер.

Обстановка в доме, в комнате; предметы, которые окружают героя, которые ему дороги или, напротив, неприятны, может даже пугают; чистота и порядок или разбросанные по квартире вещи, грязные, поломанные, ненужные – это и многое другое показывает характер героев, их привычки.

Интересна и трактовка составляющих интерьера с точки зрения символики. Так, например, дверь – двойной символ — защиты и доступа; инициация, вход в новую жизнь; тайна. Порог – граница, столкновение со сверхъестественным, своеобразный ограничитель, не дающий идти слишком быстро или далеко, видеть больше положенного. Интересно, что Христос говорит: «Я – дверь», а три двери собора или церкви означают веру, надежду и милосердие.
Окно символизирует сознание, выражает идею проникновения. Считается, что окно, как "неконтролируемый хозяевами вход в дом", используется нечистой силой и смертью. В то же время окна – это глаза дома, своеобразное всевидящее око. С ними связано много примет и суеверий у всех народов мира. А стол, например, означает духовную общность, единение. Не зря же в прошлые века столь серьезно относились к тому, с кем делить трапезу и сидеть за одним столом.

«Он сидит в папашином кресле с резными русалками и дельфино-драконами на спинке и смотрит в огонь. Дельфино-драконы – это потому что непонятно, кто они на самом деле. Драконов Джек не видал ещё, а дельфинов – ну, кто же их не видел, рыла у них совершенно другие. А глаза умные, умнее, чем у собаки. Пальцы привычно проводят по спинке левого драконо-дельфина. Русалки тоже ничего, но при виде толстомясых теток с рыбьими хвостами Джек только хмыкает. Когда-то резьба была покрыта позолотой, но он её ободрал в детстве, пару лет назад. Он тогда играл в поиски сокровищ и решил срочно найти что-нибудь, подходящее под сокровище, ну хоть немного, сложить в коробочку и спрятать под кроватью. Собирание чешуек позолоты так его захватило, что он и не заметил, как ободрал всю спинку кожаного кресла. Ой, как мать его тогда оттаскала за уши, правда, потом спросила – зачем? Джек не смог объяснить. Очень понравилось, что позолота отлетает сама и освобождается гладкая темная спина дельфина. Она была такая деревянная, теплая – в общем, живая, своя. Тогда мать вручила ему свечку и тряпку и велела заполировать дельфинов, чтобы они стали совсем «своими». Он, конечно, не показал, что ему это понравилось, но сидел довольно долго, высунув язык, натирал воском резьбу...»
(«Месть бородатых мутантов в красных халатах», Serpens Subtruncius)

Тема об описании обстановки и среды обитания на самом деле глобальная, поле для рассуждений крайне обширное, и говорить о предмете можно много и долго. В конце концов, фантазия авторов не ограничивается ни планетой Земля или даже Солнечной системой, ни временем, ни какими-либо иными рамками. Надеюсь, данная статья показала важность описания мира и среды, в которой находятся герои. Ведь в произведении все должно быть целостным, гармоничным и представлять собой единую картину, а не разрозненные, логически не связанные между собой куски текста, черновые наброски наспех, когда персонажи как в пустом аквариуме – разговаривают, располагаясь в пустоте и извлекая из воздуха необходимые предметы, а в конце рассказа оказывается, что всё происходило ночью и с выключенным светом. Только если вы подготовите сценку и наполните её жизнью, читатель увидит, поймет и почувствует все то, что автор хотел донести. Более того, он сможет буквально прожить жизнь героя произведения, а это дорого стоит.

Благодарность за помощь в написании статьи Jiraia

Источники:
http://sigils.ru/signs/gorod.html - Символика города и его составляющих.
http://www.symbolarium.ru – Краткая энциклопедия символов