 Фанфик «Одержимый | Глава 20»
Шапка фанфика:
Название: "Одержимый"
Автор: Mary_Cherry
Фэндом: Гарри Поттер
Бета: Ночная тень (главы 1-4), Kira Lvova (с 5 главы)
Рейтинг: R
Направленность: Гет
Пэйринг: Гермиона Грейнджер/Драко Малфой
Размер: Макси
Жанр: Angst/Romance
Статус: Закончен
Саммари: Есть только она и боль, которую она причиняет. Это изматывает, не сама даже боль, а ее ожидание, неизменно оправдывающееся. И все, что он сделал для нее, — не работает! Кажется, что решение рядом, но оно ускользает сквозь пальцы. Сколько же еще продлится эта имитация жизни? А может, это бессмысленная, изнуряющая борьба за невозможное? Нет. Он ни за что не отступится. Не отпустит. Она станет его.
Предупреждения: Начало заштамповано, OOC, AU
Дисклеймеры: права принадлежат Дж.Роулинг
Размещение: с разрешения автора
Текст фанфика:
Малфой задумчиво очертил пальцем длинную ножку фужера, напоминающего по форме бутон тюльпана. Какое-то время он внимательно разглядывал этот бокал из богемского стекла, украшенного платиновым рисунком, а потом со всего маху швырнул его в противоположную стену. Осколки брызнули в разные стороны. Красное вино, словно кровь, стекло крупными каплями на пол.
Драко уже не хотел того, во что ввязался. В его новой жизни этому не было места. Четверть часа назад его гостиную покинули юные Пожиратели. Почему? Почему среди всех возможных вариантов они выбрали именно Генри? Все вокруг словно померкло, когда распахнулась дверь, и в проеме появилась Астория Гринграсс, впившись во всех собравшихся взглядом горгоны Медузы.
— Лучше на рассвете, — эти три слова до сих пор звенели в ушах, а перед глазами стояло ее спокойное, такое непроницаемое лицо, словно она сообщила о чем-то незначительном, не требующем особого внимания. — К чему тянуть?
Малфой прикрыл глаза, не обращая внимания на всеобщий гул. Он не шевелился, стоя во главе стола, словно изваяние.
И теперь, когда он остался один, его начали мучить вопросы, почему именно сейчас? Какого черта?! А эти вопросы порождали другие, более глубокие. Для чего, вообще, им понадобилось это гребаное противостояние?
Теперь он понимал, смысл абсурдный, извращенный, издевательский... И чтобы следовать за этим смыслом, нужно не иметь ничего сверхценного за спиной. Так у него и было... Раньше. Сейчас же хотелось отрезать и оставить позади навсегда все то, что осточертело до зубовного скрежета, потому что у него давно появился другой смысл, который заполняет все его сердце, который разлит по всей душе, который делает бессмысленным все прочее.
Гермиона не переживет, если они убьют Генри, поэтому нужно делать выбор. Точнее, просто озвучить его, ведь выбор этот был сделан уже давно. Нельзя терять ни минуты!
***
Вот он — этот маленький комочек перед ней. То, что Гермиона чувствовала сейчас, сложно описать. Это и страх перед неизвестностью, и растерянность. Она любила его с самого первого дня, как узнала о нем, но еще до конца не верила, что это он, ее ребенок. Не верила, что она — мама.
Скорпиус несколько раз громко икнул, заставив волнение в ее груди всколыхнуться, но все, что он съел, осталось при нем.
Для Гермионы наступило счастливое и одновременно тревожное время приобретения личного опыта. День ото дня возникали всевозможные "как?", "почему?" и "что ей делать в этой ситуации?".
Первые несколько недель Малфой думал, что она не спала вообще. Стоило малышу заплакать — Драко и глаза не успевал разомкнуть, а Гермиона уже оказывалась у колыбельки, брала на руки, укачивала, ворковала. Сам же слизеринец порой любил тихонько покусывать крохотные пальцы и пухлые ножки младенца и проделывать еще тысячу глупостей, на которые Гермиона реагировала излишне бурно. Малыш всегда чистенький и ухоженный с первых дней был окружен чудесной, всепоглощающей заботой. Он был довольно спокойным, плакал редко, как будто лениво исполняя возложенный на него природой долг, и быстро затихал. Кожа малыша постепенно стала белой, почти прозрачной, прямо как у Малфоя, сквозь нее чуть просвечивали голубые жилки.
На часах было уже далеко за полночь, но Малфой все не появлялся. После очередного сборища юных Пожирателей он куда-то исчез и по своему обыкновению ничего ей не сказал.
Последние дня три Скорпиус просыпался ночью чуть ли не каждый час, поэтому, когда он, наконец, снова заснул, Гермиона смогла улучить момент и для собственного сна. Едва коснувшись головой подушки и сомкнув глаза, она словно провалилась в забытье.
***
Ровно в полночь Драко Малфой трансгрессировал на маленькую и убогую площадь Гриммо. Именно здесь, по словам Генри, которого часом ранее он спрятал у Нарциссы, должен был находиться Гарри Поттер.
Со всех сторон на него смотрели высокие обветшалые дома. Прямо перед ним возвышался дом под номером одиннадцать, следом — тринадцатый. Нужный ему, конечно же, был ненаносим. Раньше это не остановило бы Малфоя, но теперь что-то изменилось. Его особая магия с легкостью преодолевала подобные чары. Так однажды она помогла ему разрушить защиту над коттеджем "Ракушка", вследствие чего он забрал оттуда Гермиону. Но здесь... Старик Дамблдор постарался на славу, накладывая чары на штаб-квартиру Ордена Феникса. Жаль, что два года назад Малфой не оказался в числе тех Пожирателей, которые узнали о разоблачении (и автоматически стали посвященными в тайну) укрытия Золотого трио после их памятного проникновения в Министерство. Ныне же все эти Пожиратели были мертвы, а некоторые гнили в Азкабане, коротая пожизненный срок.
Драко ничего не оставалось делать, как написать обыкновенную записку и зачаровать ее. Маленький, трансфигурированный в клочок бумаги, опавший лист, долетел до стыка одиннадцатого и тринадцатого домов и испарился. Оставалось надеяться на то, что Поттер дома.
В ту же минуту, раздвинув соседние, откуда ни возьмись, появился недостающий дом. Видавшая виды дверь с грохотом распахнулась, и на крыльце возник переполошенный народный герой собственной персоной. Очки его съехали набок, лицо казалось призрачно-бледным под взлохмаченными черными волосами.
— Ну здравствуй, Поттер! — ухмыльнулся Драко.
Очень быстро ошеломление Гарри сменилось яростью. Он торопливо сбежал вниз по истертым каменным ступеням и бросился на Малфоя, как зверь бросается в атаку. От сильного удара в челюсть слизеринец не упал, хотя для того, чтобы устоять, ему пришлось изрядно постараться.
Драко был готов к подобной эскападе, но не успел он сплюнуть кровь и более-менее прийти в себя, как на него обрушился другой удар, за которым последовал и третий. В промежутках между ударами гриффиндорец кричал нечто неразличимое. И только, когда Гарри, схватив его за отвороты пиджака, припер к железной оградке и прижал к горлу волшебную палочку, Драко сумел разобрать то, что он говорил.
— Ты, тварь! Верни ее, слышишь?! Верни!!
Но прежде, чем он успел нанести очередной удар, запястье его попало в железные тиски пальцев Малфоя. Удачно извернувшись, слизеринец вернул ему несколько ударов и, пока тот приходил в себя, быстро достал свою палочку, направив на него. Гарри выпрямился и, опираясь на забор, также направил палочку на противника. Так они и стояли — обе палочки наизготовку, а с губ вот-вот готовы слететь непростительные заклятия. Первым пришел в себя Малфой.
— Выслушай, — потребовал он.
— Я не верю тебе, Малфой! Все, что скажешь — заведомая ложь, которой ты накормил и мистера Грейнджера! Верни ее... Верни Гермиону, — выдохнул Гарри.
— Заткнись и слушай! — прорычал Драко. Он уже начал терять терпение. — Они нашли Генри, но я успел его спрятать, — быстро заговорил он. — Через него они хотели добраться до Грейнджер. Ведь никто из них понятия не имеет, что она в моем поместье. Параллельно мы искали и вас с Уизли. До тебя добраться не так-то просто, Поттер, — ты либо в Министерстве, либо здесь — он палочкой махнул в сторону дома номер двенадцать. — Они бы не нашли... А мне рассказал Генри. С Уизли все намного проще, но... я решил его не трогать.
— Твоим благородством дороги мостить, — презрительно бросил Гарри.
— Не перебивай меня, — зашипел Малфой. — Ведь я могу и передумать. А надумал я вот что: на рассвете, когда они трансгрессируют прямо к ее отцу и не обнаружат в доме никого, кроме нас, я с превеликим удовольствием сдам их тебе, Поттер, и Министерству с потрохами, — на одном дыхании выпалил он.
На некоторое время воцарилось молчание. Палочки их все также были устремлены друг на против друга. Тут внезапно в конце улицы послышались голоса. Какая-то компания маглов, любителей ночных прогулок, неторопливо шла в их сторону. Юноши моментально спрятали свои волшебные палочки, но не стали убирать их в дальние карманы, готовясь в любую секунду атаковать друг друга.
— Ну, что скажешь? — наконец спросил Малфой, когда компания миновала их.
Гарри был в замешательстве. Он не мог поверить, что слизеринец готов пойти на такое. А главное, зачем?
— Что если вы просто хотите заманить нас в этот дом и там же расправиться?
— Тогда что мне мешает расправиться с тобой сейчас? Разве Грейнджер не говорила тебе, какой силой я теперь обладаю? — кривовато улыбнулся Драко, приподнимая одну бровь.
— Где она?
— С ними все в порядке.
— С ними?
— С ней и малышом, — кивнул он.
Гарри прикрыл глаза.
"С ней и малышом... С ней и малышом... малышом...", — слова Малфоя эхом раздавались у него в голове.
— Так значит... Она уже...
— Да.
— И что же, она действительно счастлива, как и говорил Генри? — после его вопроса последовало достаточно долгое молчание.
— Нет, — наконец ответил Малфой. Было видно, что этот ответ дался ему нелегко.
Внутри у Гарри вновь медленной вязкой волной начала вскипать горячая злоба и ненависть.
— Я убью тебя, Малфой. Ты все равно за все ответишь! За все, что сделал с ней!
— Оставь это на потом, Поттер. Мы теряем время, — отмахнулся слизеринец. Но в душе его отчего-то заныла тупая боль.
***
Всегда чуткий, прерывистый и неглубокий сон Гермионы этой ночью превратился в настоящий кошмар. Она никогда не позволяла себе засыпать мертвым сном, но на сей раз усталость и утомление взяли над ней верх. Быстро поднявшись с кровати, она подошла к колыбели. Благо, Скорпиус все эти полтора часа безмятежно спал, что случалось довольно редко. Гермиона взглянула на часы — три ночи, а Малфоя все не было. Но сейчас помимо него ее волновал еще один человек, и как ни странно виной этому служил "роллс-ройс".
Накануне смерти Грейс ей приснился странный сон. Будто они с мамой шли по какой-то пустынной трассе, а вокруг ни одной души. И не было ни конца, ни края этой тянущейся дороге. Яркий солнечный свет слепил глаза, но вдруг вдалеке они увидели одинокий свет фар, зачем-то освещающих дорогу днем. Машина вскоре нагнала их и, остановившись, сама открыла двери, словно приглашая путников довезти до нужного места. Только тогда Гермиона осознала, что понятия не имеет, в какое именно место они с мамой следовали. Она обратилась было к Грейс, но та внезапно быстро подошла к машине и залезла внутрь.
— Мама, куда же мы поедем? — спросила она тогда.
— Поеду лишь я, моя дорогая. А тебе нужно идти дальше. Просто идти.
Дверь резко захлопнулась, и "роллс-ройс" помчался вдаль, к горизонту. Тогда Гермиона не придала значение этому сну, но сейчас... И почему именно "роллс-ройс"? Возможно, это был отголосок из прошлого.
Когда ей стукнуло семь, ее дядя Фрэнк впервые пришел к ней на День Рождения. Она почти ничего о нем не знала, и только много позже от мамы выяснила, что Генри не всегда ладил со своим братом. Его визит был недолгим. Он все расхваливал свой новенький роскошный "роллс-ройс", а потом уехал так же внезапно, как и появился. Гермиона только и успела выглянуть в окно и увидеть, как этот автомобиль увозит с собой дядю Фрэнка, а вечером того же дня к ним позвонили и сообщили об автомобильной аварии.
На этот раз в ее сне в злополучный "роллс-ройс" сел Генри.
Совпадение ли? Как могло случиться, что именно этот автомобиль уже второй раз является к ней во сне, словно предупреждая об опасности и невольно становясь источником всех бед? К подобным вещам, схожим по природе своей с прорицаниями, Гермиона всегда относилась скептически, но тревога прочно засела в ее сердце. Решив спуститься в гостиную, чтобы посмотреть, нет ли там Малфоя, Гермиона быстро натянула поверх майки джемпер и напоследок еще раз проверила колыбельку.
Вскоре она пришла к заключению, что и в гостиной его тоже не оказалось. Зато там обнаружился Макнейр. Он мирно спал прямо в кресле. Этому свидетельствовали его безвольно повисшая голова и глубокое, размеренное дыхание. Ей не хотелось его будить, но в одиночку трансгрессировать из этого поместья она не могла. Раз Малфоя рядом не было, ей ничего не оставалось, как просить о помощи Макнейра. Гермиона осторожно приблизилась к креслу и тихонько дотронулась до плеча юноши.
— Эрик! — прошептала она. Он моментально среагировал и через полсекунды вскочил с кресла, направив на нее волшебную палочку.
— Грейнджер, — облегченно выдохнул Макнейр. — Где Малфой?
— Я тебя о том же хотела спросить.
Эрик как-то странно передернул плечами и, запустив руку в волосы, слегка их взлохматил.
— Он ничего мне не сказал, велев просто приглядывать за тобой.
Гермиона глубоко вздохнула, пытаясь привести мысли в порядок.
— Мне нужна твоя помощь, Эрик. Трансгрессируй меня из поместья.
— Что-о? Если я помогу тебе сбежать, он убьет меня! — воскликнул тот, угрожающе размахивая волшебной палочкой.
— Ты меня неправильно понял, — успокоила она его. — Я лишь хочу навестить своего отца. Это не займет много времени. Мы быстро трансгрессируем обратно. К тому же, я не могу надолго оставлять малыша с домовиками.
Макнейр переступил с ноги на ногу. Чувствовалось, что эта идея ему совсем не понравилась.
— В три ночи? — наконец выдавил он из себя.
— Ну... это очень важно...
— Не знаю, — раздраженно перебил он ее. — Порой мне не удается.
Гермиона пристально посмотрела на него.
— Не удается что? — робко спросила она.
— Я теряю свою силу, Грейнджер. Ту силу. Возможно, потерял почти полностью. Она больше не защищает меня от элементарных заклятий, а значит, я стал уязвимым. Мне становится все труднее трансгрессировать в это поместье и из него. Я больше не чувствую зов метки... Я...
— Ты почувствовал раскаяние, — проговорила Гермиона. — Эрик, это же... это свидетельство того, что для тебя еще не все потеряно, — уверенно заявила она.
— Каждую ночь мне снились они... те, кого я убил, — тихо отозвался Макнейр. — Мне снилась... Джейн, — неохотно произнес он и отвернулся, чтобы она не видела его лица. — В общем, да.
— Драко знает?
— Не думаю, иначе он больше не доверил бы мне тебя. Похоже, он действительно спятил. Что ты с ним сделала такое?
— Ничего я не делала, — возмутилась Гермиона. — И хватит об этом. Мне нужно немедленно попасть к отцу. Лучше попытайся нас трансгрессировать, — с этими словами она подошла к нему и взяла его за руку.
Макнейр поднялся на второй этаж дома, расположенного на Бейкер-стрит, и быстро нашел Гермиону.
— Там, внизу, точно пусто, — сообщил он. Гермиона ошеломленно посмотрела на него, будто он сейчас сказал что-то непростительное. Она только что проверила все комнаты второго этажа, но Генри так нигде и не обнаружился. Раскаленный страх прокрался в сердце. Она не могла пошевелиться, словно приросла ногами к полу.
— Где же он? — судорожно проговорила она с растерянностью на лице, какой прежде в ней никто и никогда не видел.
— Послушай, может, он просто гостит у кого-то?
— "Роллс-ройс"... это все он, — казалось, Гермиона даже не слышала его.
Тут снизу послышались крадущиеся шаги, которые, очевидно, стремились быть тихими, но гулко отдавались в пустом доме. Через секунду до них донеслись чьи-то нервные смешки. Гермиона быстро метнулась к лестнице. Макнейр бросился вслед за ней, и через мгновение они оказались на первом этаже, прямо напротив двух девушек, облаченных в темные мантии. Перед ними замерли Пэнси Паркинсон и Астория Грингасс. Гермионе стало тяжело дышать, сердце забилось где-то в горле. Целую минуту они пораженно смотрели друг на друга. Недоуменный взгляд Астории скользил с Гермионы на Эрика. Глухую тишину нарушил звонкий смех Паркинсон. Глаза ее засияли неподдельной радостью и счастьем.
— Все оказалось даже проще, чем я предполагала! — воскликнула она.
— Где мой отец? — внезапно закричала Гермиона. — Что вы с ним сделали?!
— Эрик, ты что тут делаешь? — Астория обратилась к Макнейру, не удостоив никаким вниманием стенания Гермионы.
— Хватай ее, Макнейр, ну же! — подначила Пэнси.
— Постой, — Гринграсс подняла руку, заставив ту замолчать, и пристально посмотрела на него. — Эрик? — другая ее рука, уже сжимая волшебную палочку, медленно нацелила ее в его грудь.
— Нет! — вскрикнула Гермиона. Она быстро вынула свою палочку и направила ее на Асторию, прекрасно сознавая, что обыкновенные боевые заклятия на нее не подействуют.
— Трансгрессируй, Грейнджер, быстро! — заорал Макнейр, тоже с поднятой волшебной палочкой.
— Не выйдет! Мы поставили защиту, — хохотнула Паркинсон.
— Пэнси, я глазам своим не верю, — совершенно безэмоционально заявила Астория. — Эрик предал нас и... — не успела она закончить, как из его палочки вылетел яркий зеленый луч, устремленный в ее сторону. Чудом увернувшись от смертельного проклятия, Гринграсс незамедлительно атаковала Эрика в ответ, но и ее луч не достигнул нужной цели, угодив в стену, позади него.
***
Гермиона отчаянно выкрикивала всевозможные боевые заклятия, целясь то в стены, то еще куда-нибудь, разрушая свой родной и любимый дом, чтобы хоть как-то остановить Пожирательниц. Все ее попытки использовать смертоносное проклятие сводились на нет, и она уже ненавидела себя за это.
"Чертова слабачка!" — кричало ее сознание, повторяя слова Паркинсон, которая с неистовой яростью атаковала Макнейра.
— Давай же! Ну!! Авада Кедавра! — из последних сил вскрикнула она, но и эта попытка претерпела очередной провал. Палочка ни в какую не желала воплощать эти страшные слова.
— Стой! — внезапно крикнул кто-то. Палочка Гермионы отлетела в сторону, выбитая заклятием. — Ее не трожь — она еще пригодится! Она знает, где прячется шрамоголовый! — по голосу Гермиона определила, что это была Астория, по всей видимости, пресекая поползновения Паркинсон убить ее. С замиранием сердца Гермиона следила за попытками Гринграсс и Паркинсон пустить зеленый луч в Макнейра. И вот, когда у Астории все же получилось его обезоружить и направить на него палочку, целясь точно в грудь, атака так и не состоялась. Пэнси тем временем держала под прицелом Гермиону.
— Почему? — только лишь одно слово изрекла Гринграсс, внимательно вглядываясь в его лицо.
— Чего ты ждешь? Давай же, он ведь предатель! — нетерпеливо дернула рукой Паркинсон. — Подлый предатель!
— Отвечай, — достаточно спокойно потребовала Астория, невзирая на торопливое стремление подруги расправиться с ним. У Гермионы все внутри перевернулось. Астория медленно придвинулась к нему, остановившись всего в двух шагах. Она смотрела на него с таким философским спокойствием, но это пугало даже сильнее, чем откровенная ярость и насмешки Паркинсон. Эрик не отвечал. Он стоял и то и дело с беспокойством оглядывался на Пэнси, продолжавшую целиться в Гермиону.
— Отвечай, — повторила Гринграсс.
— Нет... Я не могу, — обреченно выдохнул тот. — Черт побери, нет!!
— Что ж, тогда мне ничего другого не остается, — медленно протянула девушка, вознося палочку.
— Нет! Не надо! — закричала Гермиона. — Он не может сказать вам, потому что связан клятвой!
Астория приковалась взглядом к Гермионе.
— Как трогательно, — усмехнулась она. — Грязнокровка пытается спасти Пожирателя. Хотя... его теперь сложно назвать одним из нас.
— Вот именно, — сказала Гермиона, гордо вскинув подбородок. — Потому что в нем еще осталось что-то человеческое! Потому что он раскаялся, в отличие от вас!
— Да что за клятва, мать ее?! — взвизгнула Паркинсон. Ее глаза горели безумием, ноздри раздувались, губы превратились в тонкую линию, а рука, сжимающая палочку, подрагивала.
— Он поклялся защищать меня, ценой собственной жизни, и держать это в тайне. — В голосе Гермионы слышалась легкая надменность, что, разумеется, не скрылось от Пожирательниц.
— Ах ты мерзкая, поганая...
— Помолчи, — резко прервала Астория Пэнси. — Как тебе удалось?
Гермиона почувствовала неподдельный интерес Гринграсс.
— Не мне, конечно, — вскинула она брови. — Это Малфой заставил его.
Астория замерла. Она пришла в секундное замешательство, но быстро совладала с собой.
— Неужели? — с намеком на недоверие в голосе спросила она.
— Что ты такое говоришь? — недоумевала Пэнси. — Бред какой-то...
— Что слышала. Я сказала правду!
Руки Паркинсон затряслись еще больше. Пальцы крепко вцепились в теплое дерево волшебной палочки. Мгновением позже она вдруг резким движением вознесла палочку над Гермионой.
— Круцио! — прокричала она так, что даже стекла в окнах задрожали. Ее лицо исказило чудовищное выражение, отчего в этот момент она стала сильно напоминать безумную малфоевскую тетку. — Получай, грязнокровка!
Тело Гермионы пронзила непереносимая боль, но ее крик только сильнее распалил Паркинсон. Макнейр дернулся было к ней, но Астория помешала сделать ему хотя бы шаг, продолжая держать свою палочку наготове. Гермиона упала на пол, скрючившись от боли, когда пытка, наконец, прекратилась.
"Только начало?.." — промелькнуло у нее в сознании. Совсем рядом она услышала шаги, а потом кто-то рывком выдрал у нее маленький клок волос. Почувствовав, как из глаз потекли слезы, Гермиона еле встала на четвереньки и машинально поползла к двери, ведущей в какую-то комнату, кажется, ее собственную.
— Куда-то собралась, отродье? — прошипела Паркинсон и изо всех сил наступила на ее правую ногу. Сначала что-то хрустнуло, а потом последовала очередная порция мучительного заклятия. Гермиона вновь истошно закричала, извиваясь на полу. Она даже не сразу осознала, что слышит саму себя.
— Прекрати! — отчаянно рявкнул Макнейр, не выдержав крика Гермионы. — Оставь ее!
Астория впилась в него взглядом.
— И все же, Эрик, ты — предатель крови, — тихо проговорила она, и ему показалось, что в ее голосе прозвучала досада.
Борясь с дурнотой, Гермиона увидела за дверью то, что вселило в нее надежду.
— Малфой заставил, говоришь?! — все не унималась Паркинсон. — Это еще надо проверить, — ухмыльнулась она и потрясла перед носом Гермионы ее же выдранными волосами. — Круцио!
Она дала ей всего лишь несколько секунд, и снова эта жуткая, обжигающая боль, заставляющая корчиться. Эта не та боль, сквозь которую можно продолжать связно мыслить, обдумывая план, только что возникший в голове у Гермионы. Эта боль почти лишала ее сознания, сводила с ума, толкала в забытье...
Когда резкая боль снова отступила, давая возможность свободно дышать, Гермиона словно через толщу воды услышала страшный приговор Астории Гринграсс:
— Ты заслуживаешь только смерти, Макнейр. Возможно, клятва существует, но своими действиями ты ясно дал понять, что и без нее, не раздумывая, принялся бы защищать эту грязнокровку, — хладнокровно заявила она. — Мы не терпим предательства. Не прощаем. И ты знаешь это.
— Что ты собираешься сделать? — настороженно спросила Паркинсон, отвлекшись от Гермионы, тем самым позволяя той доползти до треклятой двери, ведущей в комнату.
— Убить, — бесстрастно ответила Астория, крепче сжимая рукоять палочки.
— Но...
— Он сам себе вынес смертельный приговор!
— А как же клятва? Я хотела проверить...
— Это не важно! Но если все так, как говорит Грейнджер, то Малфой не меньший предатель!
— Нет! Этого не может быть! Он не мог!.. Только не из-за нее!..
Астория уже не слушала набиравшую силы истерику Пэнси. Она вновь обратилась к Макнейру:
— Я приговариваю тебя к смерти, Эрик Уолден Макнейр, и приговор этот будет исполнен прямо сейчас.
Эрик невозмутимо посмотрел в ее светло-серые, почти прозрачные глаза.
— Почему вы обе сюда явились? — зачем-то спросил он.
Астория ответила не сразу, задумавшись на мгновение, стоит ли говорить ему о своих планах, но Пэнси опередила ее.
— Это была моя идея. Мы хотели схватить ее отца, обставив всех остальных, вот и явились раньше, а тут ты, да еще и с трофеем, — усмехнулась она.
Закрыв глаза, Эрик бессильно покачал головой и улыбнулся.
— Что-то не так? — спросила Паркинсон.
— Чувствую себя полным ничтожеством, — хрипло отозвался он.
— Рада, что ты осознал это, — заметила Астория, продолжая холодно буравить его взглядом.
— Нет, не из-за этого... Я лишь бесконечно раскаиваюсь, что потратил на все это свою и без того невзрачную жизнь... Короткую жизнь.
— Твое последнее слово, — услышал он. Макнейр уже приготовился принять смертоносное проклятие, как вдруг увидел Грейнджер за спиной у Паркинсон. Она замахивалась каким-то странным магловским предметом, похожим на дубинку, только немного тоньше в диаметре. Через секунду Пэнси рухнула на пол, а Гермиона, едва держась на ногах, уже готовилась нанести второй удар.
— Не смей, — слабо выдавила она из себя. — Не трожь его, иначе я убью твою подругу. Может, я и не могу расправиться с вами магическим способом, зато магловский будет даже позорней для вас, не так ли? Вторым ударом я ей череп пробью! — Гермиона поразилась самой себе. Столько ненависти она не испытывала даже к Малфою. Все прежнее сомнение внезапно сменилось горячей решимостью.
— Нам определенно противопоказано находиться где-то вместе, Грейнджер, — неожиданно весело заговорил Макнейр. Но было в этом мнимом веселье больше горечи. — Вечно что-то случается!
— Я долго ждать не намерена... — не успела Гермиона закончить, как увидела в глазах Астории резкую готовность к атаке. На миг ей почудилось, что та сейчас бросит в нее обездвиживающее заклятие, но исход был иным. Стремительно вскинув руку, Гринграсс сделала какое-то энергичное движение палочкой в направлении Эрика. Меткая зеленая вспышка вылетела одновременно с его последними словами:
— Прости меня, Джейн, — с закрытыми глазами успел произнести он, прежде чем проклятие ударило в его и без того истерзанное самомучениями сердце.
Для Гермионы все вокруг вдруг померкло, кроме безжизненного, лежавшего на полу тела юноши с темными волосами. Астория равнодушно опустила палочку и посмотрела в сторону. Она была уверена, что Гермиона не нанесет второй удар Паркинсон, и, словно в подтверждение ее мыслям, та медленно опустила биту и, хромая на одну ногу, проковыляла к Макнейру. Отказываясь верить в то, что только что произошло, в то, что она сейчас видела своими глазами, Гермиона опустилась на колени возле него и зачем-то схватилась за его запястье, упорно пытаясь прощупать пульс. Разумеется, все было тщетно. Юноша мертв — в том не было сомнений. Вот она — вечная тупая боль, проникающая в душу. Это в тысячу раз больнее любого круциатуса. В ней растворяется все. Обретая точные контуры, она ранит в конкретные места и словно отрывает по кусочку от тебя. По кусочку самого тебя. Вот она, потеря. Вот она, пустота. Вот она, смерть.
Чьи-то руки резко подняли Гермиону, возвращая в реальность. Астория крепко держала ее за локти. Она была гораздо более сильная, чем казалась внешне. И только сейчас Гермиона осознала, что происходит. Издали, с расстояния в один этаж, донеслись несколько голосов, послышались какие-то громкие удары и почти сразу кто-то закричал.
Астория втащила ее в комнату и, небрежно швырнув на пол, связала заклинанием "Инкарцеро". Затем ушла, предварительно надежно запечатав дверь заглушающими чарами.
***
На часах было без четверти пять, когда Малфой вместе с Поттером и несколькими мракоборцами трансгрессировали в дом Гермионы. Все, что происходило потом, нельзя было назвать полной неожиданностью для них, но появление слизеринцев с разницей буквально в пару минут, после прибытия мракоборцев, оказалось непредвиденным обстоятельством.
От бесконечных атак заклятия летали по всему дому, врезаясь в стены, заставляя звенеть стекла в книжных шкафах и окнах, пока они оставались целы. Слева раздался звон — люстра витиеватой конструкции с грохотом упала на пол, рассыпавшись на маленькие кристаллики.
— Ложись! — внезапно крикнул Гарри и, схватив Драко за руку, потянул вниз. Мгновением позже над их головами пролетела зеленая вспышка, выпущенная Блейзом Забини.
Он чуть не убил его. Тот, кого раньше он звал другом, теперь с ожесточением атаковал его, но будь Драко на его месте, он поступил бы также.
Никто из слизеринцев не сказал ни слова, осознав предательство своего предводителя. Они быстро сориентировались, принявшись атаковать и защищаться, не понимая только, почему Драко Малфой так поступил?
Где-то в глубине души Малфой чувствовал сожаление. Пристальные взгляды бывших соратников словно вдавливали его в стены, но он не мог отступить назад. Не хотел. Он привел своих бывших сокурсников в ловушку, прекрасно сознавая, что в итоге их всех ждет смерть. Какая-то опустошенность царила в его сердце. Эта пустота ощущалась как боль от чего-то потерянного, давно забытого и лишившегося смысла, но даже она не была способна помешать ему поступить так, как он поступил. И плевать, что это так по-слизерински. Да, подло, но он сделал это ради нее. И еще тысячу раз бы сделал...
Какое-то время слизеринцы давали отпор мракоборцам и Поттеру с Малфоем, стоя спина к спине и швыряя напропалую смертельными заклятиями, но потом разом трансгрессировали. Шум борьбы замер, смолк, растворился, но юные Пожиратели по-прежнему были в доме, просто в разных его частях, не в силах трансгрессировать за его пределы, так как мракоборцы, да и сам Малфой поставили мощнейший блок, куполом нависнувший над этим домом. Скорее всего слизеринцы давали себе отчет, что шансов на спасение у них фактически не оставалось. Дом был небольшим, а мракоборцы владели прекрасной стратегией. Раньше им удавалось избегать таких стычек, потому что Аврорат и Отдел обеспечения магического правопорядка никогда не знали наверняка, куда юные Пожиратели нанесут очередной удар своими бесчинствами. Теперь же они оказались загнанными в ловушку. И даже их Особая магия была не в силах обеспечить им победу.
Малфой внезапно услышал приглушенный грохот, донесшийся со второго этажа. Когда он подошел к лестнице, его чуть не сбило с ног чье-то тело, кубарем скатившееся вниз. Гулко ударившись об пол, оно упало лицом вперед. Драко неуверенно нагнулся над ним и, развернув его на спину, узнал в нем Маркуса Флинта. Какой-то мракоборец спустился следом, намереваясь проверить мертв ли его противник. Удостоверившись в этом, он опять поднялся на второй этаж. Малфой успел увидеть в его глазах досаду. Видно, он не хотел использовать смертельное проклятие, но другого выхода не было, ведь на тех не действовали стандартные оглушающие чары, и, если бы мракоборец этого не сделал, то сейчас был бы мертв не Пожиратель, а он сам.
— Сдавайтесь! — вдруг закричал Гарри Поттер. — Вам все равно не уйти. Выбирайте! Вы будете либо арестованы, либо убиты.
***
Гермиона небезуспешно пыталась выбраться из веревок, слишком туго опутывающих ее тело. У нее было одно преимущество — она находилась в собственном доме и прекрасно знала, что и где здесь расположено или спрятано. Титанические усилия ей потребовались для того, чтобы в связанном положении одолеть проблему отпирания ящика и нахождения в нем маминых швейных ножниц. Заполучив, наконец, этот бесценный в данный момент предмет, она уже было отчаялась удачно извернуться для того, чтобы приступить к разрезанию невыносимых пут.
— Давай же!
Совершенно непрошеные слезы вдруг выступили на глазах. Господи, ну почему она такая слабая? Сколько раз за сегодняшний день она возненавидела себя за это. Возненавидела за то, что не смогла помочь Эрику... И теперь она не может справиться с какими-то проклятыми веревками, а ее малыш сейчас, возможно, лежит один, в маленькой колыбельке и плачет, и даже домовики не способны его успокоить, ведь ему нужна только она, только ее тепло.
— Я справлюсь! — в ней вдруг возникла крепкая и импульсивная решимость, заставившая ее тело выгнуться таким образом, что у нее получилось сделать несколько надрезов и освободиться от душащих ее уз.
В этот момент она услышала такой родной и спасительный голос своего лучшего друга. Это был Гарри! Он спасет ее! Чуть помедлив, Гермиона осторожно вышла из комнаты.
***
Гарри вместе с Малфоем поднялся на второй этаж. До них изредка доносились приглушенные взрывы то с первого этажа, то совсем рядом, со второго. Всякий раз, когда Драко их слышал, он крепче сжимал тоненькую деревянную палочку, не зная, кого из его бывших товарищей не стало в этот момент. Возможно, поверженными оказывались и мракоборцы.
В какой-то момент — Драко затруднялся дать себе однозначный ответ, в какой именно, — он уверенным движением отразил атаку внезапно появившегося на их пути Нотта, который намеревался убить Поттера.
— Мерзкий предатель! — успел услышать он, прежде чем тот снова трансгрессировал, уворачиваясь от своего же проклятия.
— Спасибо, — как-то неуверенно проговорил Гарри, избегая смотреть на Малфоя. — Но не думай, что это облегчает твою вину, — после некоторого замешательства, как бы раздумывая, стоит ли говорить, все же произнес он.
— Не стоит благодарности, — тихо и яростно ответил Малфой.
Не успели они сдвинуться с места, как в их сторону полетела еще одна зеленая вспышка — кто-то атаковал их сзади, скрываясь за поворотом. Драко быстро пригнулся, и заклятие угодило в стену. Невидимый ими враг атаками сумел оттеснить их к лестнице. Им вновь пришлось спуститься вниз. В гостиной царил хаос, но было тихо. Лишь из кухни доносились негромкие хлопки — чьи-то палочки выстреливали заклятия. Под ногами хрустели многочисленные осколки разбитых ваз, стекол и люстры.
Медленно, неторопливо переставляя ноги, к ним навстречу спустилась Астория Гринграсс…
|
